Чтение 65–й страницы книги ~Отделенная реальность~

был связан с магией, был ужасно опасен в часы сумерек и что
маги, подобные дону Хенаро, могли совершать чудеса в это
время.

Мы молчали несколько минут, я чувствовал себя лучше.
Разговор с доном Хуаном расслабил меня и восстановил мою
уверенность. Затем он сказал, что он хотел поесть что-нибудь
и что мы собираемся прогуляться для того, чтобы дон Хенаро
мог показать мне технику прятанья.

Я попросил его объяснить, что он подразумевает под
техникой прятанья. Он сказал, что он закончил с объяснением
вещей мне, потому что объяснение только усиливало мое
потакание себе.

Мы вошли в дом. Дон Хенаро при свете керосиновой лампы
пережевывал пищу.

После еды мы трое пошли в густой пустынный чапараль.
Дон Хуан шел почти рядом со мной. Дон Хенаро был передо
мной, в нескольких ярдах впереди меня.

Была ясная ночь; были тяжелые тучи, но было достаточно
лунного света, чтобы ясно представлять себе окружающее. В
один момент дон Хуан остановился и сказал мне, чтобы я шел
вперед и догонял дона Хенаро. Я заколебался; он нежно
подтолкнул меня и заверил, что все хорошо. Он сказал, что я
всегда должен быть готов и всегда должен доверять
собственной силе.

Я догонял дона Хенаро следующие два часа и пытался
поравняться с ним, но как сильно я ни старался, я не мог
догнать его. Силуэт дона Хенаро был всегда впереди меня.
Иногда он исчезал, как будто прыгал в сторону от тропинки,
только чтобы снова появиться впереди меня. Что касалось
меня, то это, казалось, была странная, бессмысленная ходьба
в темноте. Я шел потому, что я не знал, как вернуться к
дому. Я не мог понять, что делал дон Хенаро. Я подумал, что
он вел меня к какому-то неясному месту в чапарале, чтобы
показать мне технику, о которой говорил дон Хуан. В одном
месте, однако, у меня возникло необычное ощущение, что дон
Хенаро был позади меня. Я повернулся и мельком увидел
человека в некотором отдалении позади меня. Эффект был
потрясающим. Я изо всех сил старался увидеть в темноте и
верил, что мог различить силуэт человека, стоявшего примерно
в пятнадцати ярдах от меня. Фигура почти сливалась с
кустами; она как будто хотела скрыться. Я пристально
вглядывался момент и мог действительно разобрать силуэт
человека в поле моего восприятия, даже хотя он и старался
спрятаться за темными очертаниями кустов. Тогда логичная
мысль пришла мне в голову: этим человеком должен быть дон
Хуан, который должен был следовать за нами все время.
Мгновенно я стал убежден, что это было так, я также понял,
что я не мог больше различать его силуэт; все, что было
передо мной, это неразличимая темная масса пустынного
чапараля.

Я пошел к месту, где я видел человека, но не мог никого
найти. Дона Хенаро также нигде не было видно, и, так как я
не знал дороги, я сел ждать. Через полчаса дон Хуан и дон
Хенаро пришли. Они громко звали меня по имени. Я встал и
присоединился к ним.

Мы шли к дому в полной тишине. Я приветствовал этот
антракт тишины, потому что я чувствовал себя совершенно
дезориентированным. Фактически, я чувствовал себя
неизвестным самому себе. Дон Хенаро сделал что-то для меня,
что-то, что удерживало меня от формулирования моих мыслей
тем путем, каим я привык это делать. Мне стало это очевидно,
когда я сидел на тропинке. Я автоматически проверил время,
когда сел, и затем оставался спокойным, как будто мой ум был
выключен. Все же, я сидел в состоянии настороженности, какую
я никогда не испытывал прежде. Это было состояние безмыслия,
возможно, сравнимое с беззаботностью ко всему. Мир,
казалось, был в течение этого времени, в странном
равновесии: я ничего не мог добавить к нему и ничего не мог
вычесть из него.

Когда мы пришли к дому, дон Хенаро раскатал соломенный
мат и лег спать. Я чувствовал необходимость воспроизвести
свои переживания дону Хуану. Но он не позволил мне говорить.

13 октября 1970 года.

- Я думаю, что я понял то, что дон Хенаро пытался
сделать прошлой ночью, - сказал я дону Хуану.

Я сказал это для того, чтобы вызывать его на разговор.
Его постоянные отказы разговаривать лишали меня присутствия
духа.

Дон Хуан улыбнулся и медленно покачал головой, как
будто соглашаясь со мной. Я должен был принять этот жест как
подтверждение, если бы не странный блеск в его глазах. Его
глаза как будто смеялись надо мной.

- Ты думаешь, я не понимаю, да? - спросил я
непридужденно.

- Я полагаю, да... Понимаешь, на самом деле; ты
понимаешь, что Хенаро был позади тебя в то время. Однако,
понимание - это не настоящее дело.

Его утверждение, что дон Хенаро был позади меня все
время, потрясло меня. Я попросил его объяснить это.

- Твой ум направлен так, что ищет только одну сторону
этого, - сказал он.

Он взял сухую ветку и стал двигать ею по воздуху. Он не
бросал ее воздух и не рисовал фигуры; то, что он делал,
походило на движения, которые он делает своими пальцами,
когда вычищает сор из кучи зерна. Его движения были подобны
мягкому уколу или царапанью воздуха веткой.

Он обернулся и посмотрел на меня, а я машинально пожал
плечами в недоумении. Он стал чертить ближе и повторять свои
движения, сделав восемь точек на земле. Он обвел первую
точку.

- Ты здесь, - сказал он. - Все мы здесь - это чувство,
и мы двигаемся отсюда сюда.

Он описал вторую, которую он начертил прямо над первой
точкой. Затем он стал двигать своей веткой взад и вперед
между двумя точками, чтобы изобразить тяжелое движение.

- Однако, человек имеет еще шесть точек, которыми он
способен управлять, - сказал он. - Большинство людей ничего
не знают о них.

Он поместил свою ветку между первой и второй точками и
ткнул землю ею.

- Движение между этими двумя точками ты называешь
пониманием. Ты делал это всю свою жизнь. Когда ты говоришь,
что понимаешь мое знание, ты не делаешь ничего нового.

Затем он соединил некоторые из восьми точек линиями;
получилась вытянутая трапецевидная фигура, которая имела
восемь центров с неровными лучами.

- Каждая из этих шести оставшихся точек - это мир,
точно так же, как чувство или понимание - это два мира для
тебя, - сказал он.

- Почему здесь восемь точек? Почему не бесконечное
число, как в круге? - спросил я.

Я начертил круг на земле. Дон Хуан улыбнулся.

- Насколько я знаю, есть только восемь точек, которыми
чедловек способен управлять. Возможно, люди не могут
превысить этого. И я сказал управлением, не пониманием, что
ты получил?

Его тон был таким забавным, что я засмеялся. Он
подражал или, скорее, передразнивал мое настаивание на
точном употреблении слов.

- Твоя проблема в том, что ты хочешь все понять, а это
невозможно. Если ты настаиваешь на понимании, ты не
учитываешь всю свою судьбу, как человеческого существа. Твой
камень преткновения цел. Поэтому, ты не сделал почти ничего
за все эти годы. Ты, правда, вытряхнулся из своей полной
дремоты, но этого можно было достичь при любых других
обстоятельствах.

После паузы дон Хуан велел мне подняться, потому что мы
собирались к водному каньону. Когда мы садились в мою
машину, из-за дома вышел дон Хенаро и присоединился к нам.
Мы проехали часть пути, а затем пошли пешком в глубоком
ущелье. Дон Хуан выбрал место в тени большого дерева, чтобы
отдохнуть.

- Ты однажды упомянул, - начал дон Хуан, - что твой
друг сказал, когда вы наблюдали лист, падавший с самой
вершины сикомора, что тот же самый лист не упадет снова с
того же самого сикомора никогда в вечности, помнишь?

Я вспомнил, что рассказывал ему об этом случае.

- Мы у большого дерева, - продолжал он, - и теперь,
если мы посмотрим на другое дерево перед нами, мы можем
увидеть лист, падающий с самой вершины. Он указал мне