больше не нужно.
условии порядка и понимания. Я напомнил ему о том, что я
коренным образом изменил свою личность за время нашей связи.
И что условием, которое сделало возможной такую перемену,
было то, что я имел возможность об'яснить себе причины для
такой перемены.
говорил.
возвращаешься туда, где ты всегда был. Однако, на этот раз с
этим покончено. Тебе некуда идти назад. Я не буду больше
тебе всего об'яснять. Что бы там Хенаро ни делал тебе вчера,
он делал это для твоего тела, поэтому позволь своему телу
решать, что есть что.
отрешенным, и это заставило меня почувствовать всепоглощаю-
щее одиночество. Я выразил свое чувство печали. Он
улыбнулся. Его пальцы мягко обхватили мою руку у локтя.
- Нет больше времени для того, что мы привыкли делать.
Сейчас ты должен использовать все неделание, которому я тебя
научил, и остановить мир.
и дружественным. Оно было вроде подтверждения тому, что он
заботится обо мне и имеет ко мне привязанность. И в то же
время оно давало мне впечатление непоколебимой целенапра-
вленности.
руку на секунду. - теперь ты должен самостоятельно пойти в
эти дружественные горы.
юго-востоке.
мое тело не скажет, что хватит, а затем возвращаться к нему
домой. Он дал мне понять, что не хочет, чтобы я что-либо
говорил или медлил, тем, что слегка подтолкнул меня в
направлении машины.
которым ездил всегда вместе с доном Хуаном. Неподалеку от
того места, где закончилась грунтовая дорога, я остановил
свою машину, а затем шел знакомым путем, пока не достиг
высокого плато. Я не имел никакого представления о том, что
здесь делать. Я начал бродить, выискивая место для отдыха.
Внезапно мое внимание остановилось на небольшом участке
слева от меня. Казалось, что химический состав почвы был
другим на этом месте. Однако, когда я остановил на нем
пристальный взгляд, то не заметил ничего, что могло бы
выделять его. Я стоял в нескольких футах в стороне и
старался "почувствовать", как всегда рекомендовал мне делать
дон Хуан.
Количество мыслей у меня постепенно уменьшалось, пока я не
перестал разговаривать сам с собой. Затем ко мне пришло
ощущение раздражения. Ощущение, казалось, было связано с
моим животом и было более острым, если я смотрел на
сомнительное место. Оно меня отталкивало, и я почувствовал
себя обязанным уйти от него прочь. Я начал водить глазами по
этому району и почувствовал необходимость уйти от него.
Затем, после короткого перехода я наткнулся на широкую
плоскую скалу. Я остановился перед ней. В этом камне не было
ничего особенного, что бы привлекало меня. Я не заметил
никакого особого цвета, никакого сияния, но все же он мне
нравился. Мое тело чувствовало себя хорошо. Я испытал
ощущение физического комфорта и сел немного отдохнуть.
день, не зная, что делать или чего ожидать. В сумерках я
вернулся обратно к плоской скале. Я знал, что если я проведу
ночь здесь, то я буду в безопасности.
высокие горы. Во второй половине дня я пришел к другому, еще
более высокому плато. Мне показалось, что я уже был здесь
ранее. Я осмотрелся, что ориентироваться, но не смог узнать
ни одного из окружающих горных пиков. После тщательного
выбора подходящего места я уселся отдохнуть на краю
каменистого района. Мне было очень тепло и мирно там. Я
постарался извлечь какую-нибудь пищу из своей фляги, но она
была пуста. Тогда я попил воды. Она была теплой и затхлой. Я
подумал, что мне больше нечего делать, как вернуться к дому
дона Хуана и начал размышлять над тем, не начать ли мне
обратный путь прямо сейчас. Я лег на живот и положил голову
на руки. Я почувствовал себя нехорошо и несколько раз менял
положение, пока не оказался лицом к западу. Солнце было уже
низко. Мои глаза устали и я взглянул на землю, и мой взгляд
поймал крупного черного жука. Он вылез из-за маленького
камешка, толкая перед собой шар навоза в два своих
собственных размера. Некоторое время я следил за его
движениями. Насекомое, казалось, на замечало моего
присутствия и продолжало толкать свой груз через камни,
корни, вмятины и выступы не земле. Настолько, насколько я
знал, насекомое не осознавало моего присутствия. Мне пришла
в голову мысль, что я, пожалуй, наверняка не могу быть
уверенным в том, что насекомое не знает обо мне. Эта мысль
произвела ряд разумных оценок по поводу природы мира
насекомого в противоположность моему собственному миру.
Насекомое и я были в одном и том же мире, и, очевидно, мир
не был одним и тем же для нас. Я погрузился в наблюдения за
ним и поразился гигантской силе, которая требовалась для
того, чтобы тащить его груз через камни и земляные трещины.
заметил тишину вокруг нас. Только ветер свистел между веток
и листьев чапараля. Я посмотрел наверх, повернулся налево
быстрым и невольным движением и поймал изображение слабой
тени или мелькания на камне в нескольких футах в стороне.
Сначала я не обратил на нее внимания, но затем я сообразил,
что это мелькание было слева от меня. Я еще раз повернулся
внезапно и смог ясно увидеть тень на скалу. У меня было
непонятное ощущение, что тень внезапно соскользнула на
землю, и почва впитала ее, как промокашка впитывает
чернильную кляксу. Озноб пробежал у меня по спине, мне
пришла в голову мысль, что смерть караулит и меня, и жука.
Я подумал, что оно, должно быть, прибыло к месту своего
назначения и сбросило свой груз в земляную норку. Я приложил
лицо к гладкой скале.
дюймах от моего лица. Он, казалось, смотрел на меня, и на
секунду я почувствовал, что он осознал мое присутствие.
Наверное так же, как я осознал присутствие собственной
смерти. Я испытал озноб. В конце концов жук и я не очень-то
отличались. Смерть, как тень, подкарауливала каждого из нас
из-за камня. Я ощущал момент необычайного под'ема. И жук, и
я были на одной чаше весов, никто из нас не был лучше
другого. Наша смерть делала нас равными.
начал плакать. Дон Хуан был прав. Он всегда был прав. Я жил
в самом мистическом мире, и, как любой другой, я был самое
мистическое существо. И, тем не менее, я не был более
важным, чем жук. Я вытер свои глаза, и, вытирая их тыльной
стороной руки, я увидел человека или что-то, имеющее форму
человека. Это находилось справа от меня, примерно в ста
метрах в стороне. Я выпрямился и постарался всмотреться.
Солнце было почти на горизонте, и его желтоватые отблески
мешали мне ясно видеть. В этот миг я услышал какой-то
особенный грохот. Он был похож на звук далекого реактивного
самолета. Когда я остановил свое внимание на нем, звук
усилился до длительного визга, а затем ослаб, пока не
превратился в гипнотизирующий мелодичный звук. Мелодия была
подобна колебаниям электрического тока. Мне пришло при этом
на ум, что две электрические сферы сходятся вместе или два
квадратных куска наэлектризованного металла трутся один о
другой, а затем остаются в покое, когда их рывком отодвинут
один от другого. Я вновь попытался увидеть, не смогу ли я
рассмотреть того человека, который, казалось, прятался от
меня, но смог различить лишь темный силуэт против кустов. Я