море, о которой я упоминал раньше, пробирался к Белой горе. Она хотела
знать все до мельчайшей подробности: мою внешность, мое настроение, мои
возможности. Однако для нее эти сведения не были большой новостью,
казалось, она знала все обо всем.
отполированный до блеска. Ирония этого символа в какой-то мере позабавила
меня. Нож, возвращенный так легко. Это говорило о том, что она совсем не
боится меня. Или же она хочет, чтобы я думал, что она не боится.
думы были суровы. Я считал себя стоиком. Я не мог бы заранее предвидеть
каждую мелочь происходящего теперь, но тем не менее был готов встретить
любую невзгоду. К тому же я, вероятно, встречу ее еще до того, как зайдет
солнце. Что бы судьба ни выкинула, я должен выполнить задуманное. Пришло
время получить ответы на вопросы и сомнения. Книга закрылась.
колоннад, как будто рядом шагал кто то другой. В окнах сверкали кусочки
хрусталя. В конце концов, этот город производил не такое уж плохое
впечатление. Только старость, смерть и жалобные стенания по чему-то
навсегда ушедшему.
еще призрачная над зеркалом воды.
белизне улиц, окутывая дымкой силуэты дальних крыш и стен и скрывая их
упадок. Там не было огней, и я не мог судить, обитаемы ли эти высоты. Свет
исходил из другого квартала, севернее по берегу: зеленоватое дрожание
факелов между городом и морем.
добраться до них, потребуется не больше трети часа. К тому времени закат
убьет этот день. Но огни выглядели, как зловещее приветствие, как маяк,
призывающий меня, как факел, освещающий мне путь на празднество.
касается шеи. Там, в портике обрушившегося особняка кто-то был, невесомый
и тихий, как вечер, опустившийся на торговый город. Этот кто-то,
выступивший из своего укрытия, чтобы осмотреть дорогу, оказался девушкой в
зеленой накидке. Ее волосы были белые и все в завитках, как у придворной
дамы, на ее плече сидел совершенно неподвижный белый котенок. Это видение
могло заставить растеряться любого. Когда я взглянул в ее лицо, то увидел,
что могу его описать, как почти неестественно миловидное, настолько
совершенное, что я мог бы с уверенностью сказать, что никогда не встречал
лучше. Правду сказал мой парикмахер, лекторрас богини трудно не заметить.
общению. Она заговорила.
принести весть о моем появлении сюда. (Котенок зевнул. Его глаза были
такие же розовые, как и его узкий язычок. Глаза девушки были белые. Во лбу
у нее был такой же зеленый драгоценный камень, как и у Мазлека. Без
сомнения, это был один из знаков касты, к которой они все принадлежали, -
что-то вроде униформы лекторрас.) - Добро пожаловать в Каиниум, Зерван.
указывая пальцем мимо меня в направлении пляжей. - Вот путь к тому, что ты
ищешь.
ступеньками и спускайся. Старый сад выведет тебя к пляжу. В конце сада, на
берегу, горят факелы, как раз напротив горы в море.
указанном направлении. Все это напоминало атмосферу театра, надуманную и,
как я полагаю, управляемую невидимым режиссером. Тем не менее она отлично
сочеталась с аурой города и кончиной дня.
обломками колонн. В одном месте мне встретился высохший мраморный фонтан,
изображавший девушку, обвитую огромным змеем, - порнографическое
произведение искусства взбадривало кровь, несмотря на ледяной холод,
окутывавший их жаркую любовь.
которое можно было слышать, но нельзя было видеть, потому что вид на
восток теперь закрывали высокие деревья, небо окрашивало снег в
красноватый цвет. На юго-востоке в просветах между соснами и кедрами сада
поднималось несколько башен. До этого я не обращал на них внимания, но
вскоре остановился, чтобы рассмотреть их получше. Несомненно, на них
лежала такая же печать не от мира человеческого, с чем я столкнулся в
Сарвре Лфорн в Эшкореке.
из черного базальта в форме головы лошади со сверкающим, как зеленый
сахар, глазом. К востоку от нее стояла другая: маска льва с гривой из
позолоченных бронзовых спиц. Дальше к югу застыла чаша цветущей гигантской
орхидеи, из раскрытой чашечки которой поднимались четыре позолоченных
тычинки - башенки. Там, где был просвет в соснах, одна башня открывалась
полностью. Она была сделана в виде поднимающейся змеи с головой ящерицы с
мерцающим глазом-окном. На шее змеи виднелся воротник, который несомненно
был балконом. Судя по зеленому сиянию, исходящему от него, балкон,
вероятно, был выложен нефритом, огромные пластины которого наслаивались
друг на друга, как чешуя. Низкое солнце играло на золоте и драгоценных
камнях этих башен, придавая им вид чудовищных игрушек.
людей, юноша и девушка. Им было по пятнадцать лет, но выглядели они не как
обычные подростки. Юноша сказал девушке:
красные блики, в темноте, окружающей фантастические драгоценные башни
вдали, они выглядели необычнее, чем любое привидение, в которых я никогда
не верил.
Расы. Не хочешь ли посетить одну из них, мы покажем тебе.
город верил в это: несомненно, было что-то такое, что могло убить их, и,
наверняка, в башнях-ящерицах и в башнях-орхидеях лежали белые кости,
усыпанные драгоценными камнями, и, возможно, кучи сокровищ на полу. Мне
пришло в голову прозаическое объяснение байкам Джари и Ланко о золоте, что
росло на деревьях. Без сомнения, в них говорилось об этих самых садах,
окружавших гробницы и, возможно, других подобных этим. Но интересно,
сколько пиратов осмелилось красть у потерянных людей Каиниума.
Видите ли, я живой.
Каждый живет века, а затем еще больше веков спит. Иногда они просыпаются,
поднимаются из гробниц и возвращаются в жизнь.
мудрости.
"Может быть это ее семя, полуродня мне, сын или дочь, оттого что она
переспала с каким-нибудь самцом-альбиносом, ребенок, которого она
сохранила?"
доме волшебника, эти двое поднялись вверх и, ухмыляясь мне, поплыли прочь
среди деревьев.
но сейчас я был свидетелем того, что было: мне показали зеркальное
отражение моей Силы.
вообще существовал.
принадлежал ли он смертному или богу, и это казалось какой-то печальной
истиной. Я поднял череп, и снег упал с его глазниц. Я положил его под
кипарис, одетый белым снегом, и его черный взгляд смотрел мне вслед.
были направлены на то, чтобы лишить меня всех человеческих достоинств,
всякого гнева или жажды мести, которые у меня оставались.
позже вышел на пляж, широкое и белое ледяное пространство между городом и
водой. За льдом серебристо-грязный низкий берег сбегал в прибой, и море
было как холодный шелк, сверкающий навстречу приближающейся восточной
ночи. И на фоне этой ночи, ярко освещенная последними солнечными лучами,
возвышалась огромная гора в океане как раз напротив берега.
факелов двигалась толпа, люди и животные. И дальше, там, куда почти на
достигал свет костров, в темноте виднелись повозки, кареты и другие
средства передвижения людей.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Лукин Евгений