симпатичным. Он сидел напротив меня, неестественно прямо, будто по при-
вычке, и слушал, не произнося ни слова, словно и это было для него при-
вычным делом. К концу встречи он повернулся и в упор уставился на меня
своими странными глазами.
кие книги от Старой Музыки.
ня машина. - В его словах чувствовалась какая-то легкая ирония, как буд-
то он не собирался иметь машину, но радовался ее наличию.
уж не любовники ли они. Хотя она была значительно старше, в этом предпо-
ложении не было ничего удивительного. Доктор Йерон обладала магнетичес-
ким обаянием. Странно, что я вообще обратила на это внимание, ибо меня
не привлекали сексуальные особенности других людей. Они меня не интере-
совали.
нежным был этот жест, пусть и неторопливым, но искренним. Это любовь,
подумала я. Тем не менее я видела, что они не вместе, поскольку в их об-
щении и взглядах не было того интимного взаимопонимания, которым любящие
часто дарят друг друга.
нии двух телохранителей - молчаливых женщин-полицейских, которые сидели
на переднем сиденье. Мы разговаривали об Эсдардоне Айе, чье имя, как
объяснил Хавжива, означало "Старая Музыка". Я рассказала, как Эсдардон
Айя спас мне жизнь, переправив сюда. Мистер Йехедархед слушал с таким
вниманием, что с ним было легко разговаривать.
их, словно они были моей семьей. Но, может быть, с моей стороны было
глупо так думать.
в то же время в его речи уже слышалась йеовианская напевность, а голос
был прекрасным, низким и ласковым.
лютной невеждой, и именно книги дали мне свободу, открыли передо мной
мир - точнее, миры? Но здесь я вижу, что телесеть, голограф-театры и все
прочее значат для людей куда больше, ибо определяют их сегодняшнее су-
ществование. Может быть, привязанность к книгам означает привязанность к
прошлому. А йеовиане должны двигаться в будущее. И словами мы никогда не
сможем изменить мышление людей.
ораторов на собрании, после чего неторопливо ответил:
неизменности? Я и сам очень долго не умел читать.
городах должны быть книги, - уверенно, словно немало размышлял на эту
тему, заявил он. - В противном случае каждое поколение все будет начи-
нать с нуля. Вам предстоит спасти слова.
города. Войдя в холл, я увидела четыре объемистых ящика с книгами.
Йехедархед и, улыбнувшись, посмотрел на меня.
ние зрачков, приходится стоять к человеку вплотную - впрочем, это заклю-
чение не относится к обладателям голубых глаз.
осознавая, что этот странный человек, Старая Музыка, снова помог мне об-
рести свободу.
представила, что их будут лапать инспектора. А вдруг им захочется кон-
фисковать их? Когда я вслух выразила это опасение, вице-посол предложил:
инспектора поумерят свой пыл.
родом с Хайна?
деюсь стать йеовианином.
бен и легок в общении, хотя сдержан и немногословен. Я поняла, что ему
приходилось страдать. На лице у него виднелись шрамы, и под волосами бе-
лел след зажившей раны. Он спросил, о чем мои книги, и я ответила:
подняла свой, и мы выпили.
ящики и стали расставлять книги по полкам, то поняли, какие огромные нам
достались сокровища.
лей, который год учился там.
ны, работы по философии и политике жителей Уэрела и иных планет, сборни-
ки прозы и поэзии, энциклопедии, научные монографии, атласы и словари. В
углу одного из ящиков лежали мои собственные книги, даже истрепанный то-
мик "Истории Йеове" с надписью: "Напечатано в Университете Йеове в 1 г.
Свободы". Большинство своих книг я оставила в школьной библиотеке, но
эту и еще несколько, к которым испытывала любовь и нежность, взяла до-
мой.
Школьники преподнесли мне в подарок крохотного пятнистого котенка.
Мальчик с такой трогательной гордостью вручил его, что я просто не могла
отказаться. Когда я попыталась передарить котенка кому-нибудь из учите-
лей, те встретили мое поползновение дружным смехом. "Эта доля выпала те-
бе, Ракам!" - сказали они. Волей-неволей мне пришлось взять это крохот-
ное существо домой; котенок был такой хрупкий и маленький, что я с тру-
дом заставляла себя прикасаться к его тельцу. В Зескре женщины держали
домашних животных, главным образом котов и лисопсов, ухоженных маленьких
созданий, которые питались лучше, чем люди. Да и сама я в свое время но-
сила имя такого лисопса.
до кости прокусить мне большой палец. При всей своей хрупкости и невесо-
мости зубки пускать в ход он умел. Я начала испытывать к нему уважение.
и пристроился у меня прямо на голове. Пришлось засунуть его под одеяло,
где он спокойно и проспал всю ночь. Утром я проснулась оттого, что мое
животное скакало по кровати, гоняясь за пылинками, которые плясали в
солнечных лучах. Открыв глаза, я не могла удержаться от смеха. Давно я
так не смеялась.
виднелись только тогда, когда свет падал под определенным углом. Я наз-
вала его Хозяином. И поняла, насколько приятно вечерами возвращаться до-
мой, где меня ждет мой маленький Хозяин.
фестации. Состоялось много встреч и собраний, на некоторых из них я по-
рой замечала вице-посла и вскоре уже сама начинала искать его взглядом.
Мне нравилось смотреть, как он слушает наши споры. Часть выступавших до-
казывала, что демонстранты не должны ограничиваться темой нарушения прав
женщин, а требовать равенства для всех и во всем. Другие заявляли, что
движение ни в коей мере не должно зависеть от поддержки иностранцев, а
носить чисто йеовианский характер. Мистер Йехедархед внимательно слушал
и тех и других. Наконец я вышла из себя.
- возмутилась я. - Вы рассуждаете как хозяева. Можно подумать, что вы
лучше всех прочих!
Конституции Йеове, - добавила доктор Йерон.
лосования в то время, когда я жила в Хагайоте; из граждан право голоса
имели только мужчины. Наконец было решено, что демонстранты потребуют
введения в Конституцию поправок о предоставлении женщинам гражданских
прав, о тайном голосовании, о гарантии прав на свободу слова, печати,
собраний и о бесплатном образовании для всех детей.
вместе с ними и вместе с ними пела, прислушиваясь к могучему звучанию
нашего женского хора.
лично, поскольку обладала ораторским даром, и он нам пригодился. Порой
шайки хулиганов или невежественных мужчин пытались прерывать мои выступ-
ления угрожающими криками: "Надсмотрщица, хозяйка, шлюха, убирайся к се-
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман