Блок показал мне, какими должны были быть буквы, потому что я не умею
читать по-английски.
написали...
зеленом металле. Точнее, оливково-зеленом. Очень тусклом. А пониже я
нарисовал картину.
положил перед собой блокнот для рисования. Он достал угольный карандаш,
когда Майкл встал позади него. С минуту Франкевиц молча думал, потом стал
набрасывать рисунок. - Это очень грубо, вы понимаете. В последнее время
рука делает не то, чего я хочу. Я думаю, это от погоды. Эта квартира по
весне всегда сырая.
бесформенный кулак, покрытый броневыми листами. Кулак сдавливал фигуру,
которая еще не была нарисована.
- говорил Франкевиц. Карандаш рисовал худые ноги, болтавшиеся под стальным
кулаком. - Мне пришлось сделать пять грубых набросков, прежде чем он
удовлетворился. Потом я нарисовал его в красках на металле, пониже
надписи. В школе искусств я был в первой тройке. Профессор говорил, что я
многообещающий художник. - Он тщеславно улыбнулся, рука у него работала
сама по себе. - Мне все время досаждают кредиторы. Я думал, что вы - один
из них. - Он дорисовывал пару жиденьких рук. - Лучше всего мне работается
летом. Когда я могу выбраться в парк, на солнышко.
за обрисовку головы и черт лица. - Однажды моя картина выставлялась на
выставке. До войны. Это была картина с двумя золотыми рыбками, плававшими
в зеленом пруду. Я всегда любил рыбок, они кажутся такими мирными. - Он
нарисовал пару больших выпученных глаз и вздернутый нос. - Знаете, кто
купил ту картину? Один из секретарей Геббельса. Да, самому Геббельсу! Эта
картина, насколько мне известно, висит сейчас в рейхс-канцелярии! - Он
набросал прядь черных волос, свисавших на лоб. - Картина с моей подписью -
в рейхс-канцелярии. Да, этот мир - весьма странное место, не правда ли? -
Он завершил рисунок, наметив черный квадратик усов, и отнял карандаш. -
Вот. Это то, что я нарисовал полковнику Блоку.
орбит, а рот был широко раскрыт в негодующем крике, поскольку именно его
сжимал стальной кулак.
найти никакой зацепки. Полковник СС Эрих Блок, явно нацист, заплатил
Франкевицу, чтобы тот нарисовал довольно нелепую карикатуру на
рейхсфюрера? Это абсурд! Это было своеобразное неуважение, оказываемое
лицу с положением, некая уловка, и сделано это было фанатиком Гитлера.
Пулевые отверстия, пробитое стекло, карикатура, стальной кулак... для чего
все это?
знать слишком много. Блок сказал мне, что я могу опять им понадобиться,
чтобы сделать какую-нибудь другую работу. Он сказал мне, что это - особое
задание, и что если я кому-нибудь дам знать об этом, гестапо узнает и
придет за мной. - Он разгладил складки на шелковом халате, пальцы у него
опять задергались. - Я не знаю, зачем рассказал об этом Вернеру. Я знал,
что он работает на другую сторону. - Франкевиц смотрел, как дождь струился
по окну, на его изможденное лицо легли тени. - Я думаю... что сделал
это... потому что... из-за того, как Блок смотрел на меня. Как будто я был
собакой, которая умела делать трюки. Это было в его взгляде: он чувствовал
ко мне отвращение, но я ему был нужен. И, наверное, он не убил меня
потому, что думал, что я ему еще понадоблюсь. Я - человек, а не скотина.
Вы понимаете?
Франкевица стало опять хриплым. Он отыскал еще одну спичку и вновь зажег
уже потухшую сигарету. - У вас есть деньги? - спросил он.
одеждой, но денег в нем не было. Он засмотрелся на длинные белые пальцы
Франкевица, потом снял замшевые перчатки и сказал: - Вот. Для чего-нибудь
могут сгодиться.
Благодарю вас. Вы истинный джентльмен. В мире осталось не много таких, как
мы.
Он двинулся к двери и остановился, чтобы прибавить напоследок. - Вы не
должны были говорить мне про все это. Я ценю ваш поступок. Но одно я
должен вам сказать: я не могу ручаться, что вы в безопасности, зная о том,
что вы делали.
в Берлине сейчас кто-нибудь, кто в безопасности? - спросил он.
начало становиться душно в сырой комнате с узкими мутными окнами.
ее в пепельнице из зеленого оникса.
из квартиры и закрыл за собой дверь. И тут же услышал, как с другой
стороны Тео фон Франкевиц опять запирает ее; это был неистовый шум, звуки
животного, торопившегося в клетку. Франкевиц несколько раз кашлянул, в
легких у него хрипела мокрота, а потом прошел по коридору. Майкл спустился
на улицу, которую поливал дождь.
Потом водитель тронул, направляясь через дождь на запад.
собирается делиться информацией.
Пулевые отверстия на окрашенном в зеленое металле. Доктор Гильдебранд,
изучавший газовое химическое оружие. Склад на полосе земли, где воздух пах
морем. Начало, да, вход в лабиринт. И вторжение в Европу, зависшее в
ожидании, когда ослабнут необузданные весенние шторма. Первая неделя июня,
подумал Майкл. На весах сотни тысяч жизней. "Живи свободным", подумал он и
хмуро улыбнулся. Тяжелое бремя ответственности легло на его плечи. - Куда
мы едем? - спросил он через несколько минут Вильгельма.
было занято дорогой, а дождь вовсю полосовал по дороге. Майкл уставился на
свои руки без перчаток, в то время как в уме его крутились вопросы, а
потоки дождя царапали по стеклу.
Мышонок, увидели его сквозь вращение щеток на стекле.
реке Хафель туман, возвышался замок с башенками. Вильгельм почти
пятнадцать минут вел автомобиль по вымощенной дороге через берлинский
Грюнвальдский лес, и теперь дорога уткнулась в берег реки. Но на этом
дорога не заканчивалась: деревянный понтонный мост вел по темной воде к
массивному гранитному въезду в замок. Въезд на понтонный мост был перекрыт
желтым шлагбаумом, и, когда Вильгельм сбавил скорость автомобиля, молодой
человек в форме рыжевато-коричневого цвета, в темно-синих перчатках и с
зонтиком, вышел из маленькой каменной будки пропускного пункта. Вильгельм
опустил стекло и объявил: - Барон фон Фанге, - и молодой человек проворно
кивнул и вернулся обратно. Майкл сквозь стекло заглянул внутрь и увидел,
как молодой человек набирал номер телефона. Над рекой по воздуху тянулись
телефонные провода, шедшие к замку. Спустя минуту человек вышел опять,
поднял шлагбаум и махнул Вильгельму рукой, чтобы тот проезжал. "Мерседес"
въехал на понтонный мост.
Вильгельм, когда они приблизились к въезду. - Замок был выстроен в 1733
году. Нацисты заняли его в 1939 году. Он предназначен для сановников и
гостей Рейха.
над ними. Конечно, он видел его и раньше, но никогда так близко. И никогда
даже не мечтал, что попадет в него. "Рейхкронен" предназначался для
руководства нацистской партии, иностранных дипломатов, офицеров высокого
ранга, герцогов, графов и баронов - настоящих баронов, вот как. По мере
того как замок вырастал и въезд в него ждал, как раскрытый зев с серыми
губами, Мышонок чувствовал себя все меньшим. В животе у него
взбаламутилось. - Я не... Я не думаю, что мне можно сюда, - сказал он.
гранитные ступени веером сходились к двойным парадным дверям, над которыми
были укреплены золоченные буквы "РЕЙХКРОНЕН" и свастика. Четверо молодых
блондинов в рыжевато-коричневой форме вышли из дверей и поспешно
спустились по лестнице, когда Вильгельм затормозил "Мерседес".
будто из него выкачали воздух.