чудо техники. Приводимые в действие солнечными батареями размером с
ладонь, жумары и впрямь являют собой недурной образчик достижений
конструкторской мысли. Проверив свое снаряжение, А.Беттик кивает.
Индикаторы загораются зеленым. Я провожу правый жумар вверх на метр,
фиксирую его, ставлю ногу в петлю, проверяю, не зацепился ли где-нибудь,
продвигаю левый жумар чуть выше правого, фиксирую, переставляю левую
ногу, и так - все семьсот метров. Солнце уже село, и все вокруг
окрасилось в пурпурно-лиловые тона; на небосклоне загораются первые
звезды. Минут через двадцать стемнеет совсем.
стен. У нас в рюкзаках припасены ледовые крючья, но мы недостаем их,
продолжая исполнять утомительный ритуал: поднять жумар - зафиксировать -
шагнуть - освободить жумар - секунду передохнуть - поднять -
зафиксировать - освободить - отдохнуть - поднять. На преодоление семисот
метров у нас уходит почти сорок минут. На гребень ледника мы выбираемся
почти в полной темноте.
астероиды, находящиеся на достаточно низких орбитах, чтобы отражать хоть
чуточку света, пятая почти не уступает размерами старой Луне, но
изувечена в верхней правой четверти единственным исполинским кратером,
лучи которого разбегаются по всей видимой поверхности, будто светящаяся
паутина. Эта большая луна - Оракул - как раз восходит на северо-востоке,
когда мы с А.Беттиком, пристегнувшись к закрепленным веревкам, медленно
идем к северу вдоль узкого ледяного гребня.
по-прежнему жалит глаза и впивается в открытые участки кожи. Мешкать
нельзя, и все-таки мне хочется немного постоять: полюбоваться на
Срединное Царство и планету Небесных гор.
стараясь навсегда запомнить увиденное. На юге и на западе, по ту сторону
бурлящего потока облаков, сверкает в свете Оракула хребет Пхари. На
севере, вдоль гребня, четко обозначила Пеший Путь цепочка факелов, еще
дальше видны освещенные подвесные мостики. За Пхари-Базаром в небесах
сияет зарево, и я представляю сверкающее великолепие Поталы, Зимнего
дворца Его Святейшества далай-ламы. Всего в нескольких километрах к
северу оттуда Империя только что получила анклав в Ран-Цзо, под сенью
вечерней тени Шивлиня - Фаллоса Шивы. Да, неплохо посмеялись язычники
над христианскими миссионерами. И я невольно улыбаюсь под маской.
Кукунор - несметное множество висячих деревень и опасных мостиков.
Далеко на юг вдоль исполинского хребта Лоб-санг-Гяцзо протянулась страна
желтошапочников, кончающаяся пиком Нанда-Деви, где, согласно преданиям,
обитает индуистская богиня блаженства. На юго-западе, там, где еще не
отгорел закат - в Музтаг-Ате, десятки тысяч приверженцев ислама стерегут
могилы Али и многих исламских святых. К северу от Музтаг-Аты горные цепи
уходят на территории, которых я не видел даже с орбиты. В тех краях, на
подступах к горе Сион и горе Мориа, нашли приют странствующие иудеи, чьи
города Авраам и Исаак славятся на Тянь-Шане лучшими библиотеками. К
северу и к западу от них вознеслись гора Шумер - центр мироздания - и
пик Харни (как ни странно, тоже центр мироздания), оба километров на
шестьсот юго-восточнее четырех пиков Сан-Франциско, где хопи-эскимосская
культура цепляется за холодные гребни и папоротниковые расселины, в свою
очередь пребывая в уверенности, что центр мироздания - как раз эти пики.
Чомо-Лори, снежную королеву, и северную границу обитаемого мира. Дальше
горная гряда исчезает под фосгеновыми облаками. Невероятно, но закат
по-прежнему озаряет вечные снега вершины Чомо-Лори, а по ее восточному
склону уже разлил свой нежный свет Оракул.
расходясь на непреодолимое расстояние. Повернувшись спиной к северному
ветру, я озираю юг и восток, прослеживаю взглядом петляющий хребет
Куньлунь, мысленно представляю себе цепочки факелов в двухстах
километрах к югу, где город Сиванму - "Мать-государыня Запада" (в
качестве запада тут выступает юго-запад Срединного Царства) - приютил в
уютных ущельях и расселинах тридцать пять тысяч человек.
(как верят те, что живут в ледяных городах-пещерах) покоится в
безвоздушной ледяной гробнице основатель новой ветви дзэн Кобб Дайши,
дожидаясь своего часа, чтобы выйти из глубокой медитации.
Кубера, индуистского бога богатства, а заодно и Шивы, которого,
очевидно, нисколько не смущает, что фаллос отделен от него тысячей
километров. Парвати, жена Шивы, вроде бы тоже обретается на горе Кайлас,
но никто не знает, что она думает по поводу этого разделения.
Тянь-Шане. Он рассказывал, что пик очень красив (это одна из высочайших
вершин на планете - свыше девятнадцати тысяч метров над уровнем моря) и
напоминает мраморную статую, возведенную на рубчатом каменном
пьедестале. Еще он рассказывал, что у самого пика, высоко на леднике,
где воздух разрежен настолько, что там никогда не бывает ветра, стоит
часовня из углеродистой стали. Она посвящена богу горы Демчогу,
"обладателю высшего блаженства", - десяти метровому гиганту, синему, как
небеса, увешанному ожерельями из черепов и радостно обнимающему в танце
свою супругу. Андроид сказал, что синекожее божество чем-то похоже на
него. Сам чертог стоит посреди круглой вершины, которая находится в
центре мандалы, образуемой более низкими вершинами, и обведена священным
кругом Демчога. Там созерцающий обретет мудрость и освободится от
страданий сансары.
Хельгафелль - "чертог мертвых". Там живут несколько сотен исландцев,
вернувшихся к вере викингов.
по дуге Антарктического Кольца, то приду на вершину Гунунг Агунг
(очередной пуп вселенной), где, по слухам, балийские женщины танцуют с
непревзойденной красотой и грациозностью. Более чем в тысяче километров
к северо-западу от Гунунг Агунга высится Килиманджаро. Там обитатели
нижних террас после приличной выдержки выкапывают своих мертвецов из
суглинистых расселин, уносят их высоко за пределы пригодной для дыхания
атмосферы и хоронят во льду, твердом, как гранит, дабы черепа в вечной
надежде взирали на вершину пустыми глазницами.
- Крог-Патрик, славящуюся тем, что там нет ни одной змеи. Впрочем,
насколько мне известно, в Небесных горах вообще нет змей.
меня, подталкивает в спину, но я все-таки задерживаюсь еще на пару
секунд.
Царство, и пять его пиков сияют в свете Оракула.
Йо-куню и центральному пику, нареченному Сянь-Шанем - "возвышенным"
(несмотря на то что он куда ниже остальных четырех пиков Срединного
Царства).
Срединного Царства. Подойти к ней можно лишь с юго-запада, по узкому
ледяному перешейку, прочерченному петляющей трассой. А уж с Хуа-Шаня
останется только одолеть последние километры канатки, соединившей
гору-цветок с северными отрогами Йо-куня. Там Энея возводит Цыань-кун-Су
- Храм-Парящий-в-Воз-духе, - прилепившийся над пропастью к отвесной
скале. А за пропастью, на севере, высится Священная гора Севера
Хэн-Шань.
на корабле Консула в первый час пребывания на планете между благородным
Хэн-Шанем и Храмом.
пиком Сянь-Шаня я без труда отыскиваю взглядом немыслимую громаду
Тай-Шаня, черным силуэтом прорисованную на фоне восходящего Оракула. Это
Великая Вершина Срединного Царства, высотой 18 200 метров, давшая на
девятитысячной отметке приют городу Тайань - Граду Мира. От Тайаня через
снеговые поля и каменные кручи восходит к мифическому храму Нефритового
Императора легендарная лестница.
пытаясь разглядеть огоньки факелов, обрамляющих расселину за
Цыань-кун-Су, но то ли верхние слои облаков, то ли пурга скрывают все
мутной пеленой, и лишь неясное пятно Оракула проглядывает сквозь нее.
что готов. Ветер слишком силен, мне его не перекричать.
рюкзака. Последовав его примеру, я несу свою ледянку к стартовой террасе
и лишь тут замечаю, что сердце мое колотится не только от утомления.
величайшая ее опасность.
себя древний обычай катания на санках. Только вместо санок у нас с
А.Беттиком пленочные ледянки чуть меньше метра длиной, изогнутые снизу,
будто ложки.
углеродные веревки, и саночники пристегивались к ним при помощи
специальных скользящих серег, и если ледянка слетит с трассы, был шанс