пристойного содержания. Что такое <бормотуха>, публика не понимала, но
остальное ей вроде бы было понятно. Но как только Мэт завел последний
припев, один из зевак оглянулся и завопил:
уменьшилась вполовину: лавочники разбежались, чтобы выложить перед
покупательницами самые изысканные украшения.
десятков, все молоденькие - моложе двадцати, и каждая по-своему потрясающе
красива. Красотки, конечно, были одеты, а впечатление почему-то возникло,
что все наоборот. И не то чтобы они выставляли напоказ большие участки
обнаженного тела, вовсе нет: тут блеснет белизной шейка, тут покажет кусочек
живота прорезь на талии. Однако сам покрой платьев и то, как женщины
двигались в этих платьях, создавали такое впечатление, что вы видите каждую
йоту женских прелестей, причем одновременно хотелось увидеть все! Мэт решил,
что платья не иначе как зачарованы.
затрепетал от желания. Наверное, в духи подмешаны феромоны, или они тоже
зачарованы. Наконец сквозь миазм гормональных благовоний прокралась мысль:
эти дамочки не только зачаровывали других, они и сами наверняка зачарованы.
из них немного отстала от остальных - новенькая, лицо которой Мэту было так
хорошо знакомо. Фламиния! Ее глаза сверкали от этого запретного приключения.
посмотреть на Фламинию холодно и объективно, то он был бы вынужден признать:
она не красавица, однако как раз вот этого он больше и не мог - смотреть на
нее холодно и объективно. Какие бы там заклинания ни накладывали колдуны на
королевских наложниц, они подействовали и на Фламинию. Глаза у нее стали
манящими, зовущими, улыбка - не просто очаровательной, нет, призывной.
ватные. Мэт успел-таки ухватить его за рукав и оттянуть к шляпе, после чего
ударил по струнам и запел:
Эта женщина - увидишь и немеешь,
Затем Мэт спел еще один куплет, предназначенный для того, чтобы толпа навсегда забыла, что видела Фламинию:
Да была ль она вообще-то, это тетка?
Ну а раз зевакам предписывалось забыть о существовании этой женщины, они и разошлись мало-помалу со скучающим
видом, а Мэту только того и надо было!
выраженного действия, ни четких указаний на чьюлибо персону. Стражники могли
пока и не заметить, что Фламиния отстала. Нет, он не ошибся в себе, его
магия работала, и все происходящее не просто везение.
забросил лютню за спину и успел схватить Паскаля за руку, прежде чем тот
заключил Фламинию в объятия, достойные борца сумо.
ее за руку и потащил по улице. И Паскаль, и Фламиния упирались, но Мэт
безжалостно тащил их за собой под колоннаду, которую заприметил заранее.
Главное - заставить парочку шевелить ногами, потому что они оба явно хотели
только одного: остановиться посреди улицы и начать обниматься, не обращая
внимания на прохожих. Однако Мэт упрямо тащил их вперед, хотя получалось у
него это с трудом: ведь он находился посередине, и Паскаль с Фламинией
пытались через него дотянуться друг до друга. Чем дальше, тем сильнее
разгорался их пыл, и они даже начали злиться, но тут Мэт наконец добежал до
полутемной ниши и, отпустив влюбленных, толкнул их туда.
- Вот! - крикнул он. - Обнимайтесь теперь! Они не преминули воспользоваться разрешением - бросились друг другу в
объятия. Мэту сразу захотелось к Алисанде. То, как Паскаль и Фламиния буквально прилипли друг к дружке, никак не
способствовало сосредоточению. И все же Мэт поднял руки и пропел:
Вот далась вам пыльная Венарра!
Силуэт обнявшихся влюбленных начал таять, но потом снова обрел плотную структуру. Опять начал таять - и опять
вернулся. Снова и снова, словно пульсировал.
воздух сопротивляется его магии. В отчаянии он спел первое, что пришло на ум
из пожелания молодым людям:
Gaudeamus igitur, juvenesturn sumus!
Gaudeamus igitur, juvenestum sumus!
Post jocundum juventutem,
Post molestam senectutem,
Nos habebit sumus, nos habebit sumus!
молоды...>>
Наверное, латынь сделала свое дело, потому что сопротивление мгновенно исчезло. Вот они были - и вот их не стало! Нет,
все-таки не то чтобы мгновенно - они просто очень быстро растаяли, но без резкого хлопка, какой раздается, когда воздух
врывается во внезапно образовавшуюся полость вакуума. Мэт опустил руки и глубоко вздохнул. Он порадовался, что они
не успели привлечь лишнего внимания.
прямо над ухом проговорил:
Глава 18
колоннады на солнце, чтобы ты мог взглянуть на него в последний раз.
от пищевода желудок достигнет дна. Он увидел за спиной у короля Ребозо и
отряд гвардейцев, увидел злобу во взгляде канцлера и почувствовал, как
желудок, достигнув дна, подпрыгнул. Но все равно он сумел выговорить:
ведь ждали, когда я это сделаю, не так ли?
обернулся к канцлеру. - Поздравляю тебя, Ребозо, твой маневр оказался
восхитителен, а выбор барышни безошибочен.
отсутствует какая бы то ни было подозрительность!
вот интересно?
наложницы?
ни при чем. Более того, я надеюсь, они будут счастливы вместе.
выследить Паскаля и Фламинию исключительно из-за оскорбленного самолюбия.
достойное положение, принято называть себя, когда он попадает в чужую
страну, - конечно, тогда, когда он является ко двору короля.
король. - От себя могу лишь сказать, что самоуничижение твое излишне.
Всякий, кому удалось превозмочь заклинание обольщения, наложенное на женщин
из моего гарема, это, безусловно, чародей, и никто иной.
вертихвостка, какой выглядела.
испытание. О, как Мэту хотелось бы нарушить заповедь <не солги> ради
спасения жизни! Однако сейчас ему прежде всего нужно демонстрировать
послушание воле короля.
черпаю не от Сатаны и не от Бога, как ты, несомненно, знаешь.
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Самойлова Елена