- Верно, ни к чему прилюдно болтать о возрасте дам. Прости, больше не
буду. Сохраним нашу маленькую тайну! - пообещал он таким громким шепотом,
что Тика и Тас, не выдержав, прыснули. Старец огляделся: - Как мило с
вашей стороны было остановиться и подбросить меня до Квалинести. Дорога
туда далека...
Нас везут в рудники Пакс Таркаса!
днем здесь еще кто-то будет проезжать? А я-то готов был поклясться, что вы
и есть те самые...
да, кажется, так: Фисбен.
нравилось!
притих в уголке, устремив завороженный взгляд на кошели, перекинутые через
плечо старика.
о новом соседе. Приступы кашля, терзавшие мага, делались все невыносимее.
Он лежал совершенно без сил и, судя по всему мучился болью; воспаленная
кожа так и горела. Золотая Луна не могла ничем ему помочь. Хворь,
сжигавшая его изнутри, была неподвластна жрице. Карамон стоял подле брата
на коленях, утирая кровь, выступавшую у него на губах.
муки глаза. - Я еще не видел его в таком состоянии... Надо сказать им! И
если они отмахнутся... - великан свирепо ощерился, - ...я им головы
поотрываю! И мне наплевать, сколько их там!..
впрочем, предвидеть, каков будет ответ Младшего Командира.
Подсев к Рейстлину, Фисбен возложил руку на голову мага и сурово произнес
несколько слов. Внимательно слушавший Карамон разобрал немногое:
"Фистандан..." и еще: "...не время". Это уж точно не было исцеляющей
молитвой из тех, что пробовала творить над Рейстлином Золотая Луна. Но
действие!.. Потрясенный Карамон увидел, как Рейстлин зашевелился и даже
раскрыл глаза. Почему-то он уставился на Фисбена с выражением несусветного
ужаса на лице и истощенной рукой стиснул его запястье... На миг Карамону
показалось, что Рейстлин узнал старика... но вот Фисбен взмахнул перед его
глазами ладонью, и выражение ужаса пропало, сменившись растерянностью.
сердито глянул на Тассельхофа - не станет ли тот снова смеяться.
тесен!.. Придется, мальчик мой, научить тебя кое-каким моим заклинаниям.
Вот одно, очень полезное... огненный шар. Как бишь оно произносилось?.
караван не остановился на дневку.
прочувствовал четырехдневное заключение Тассельхоф.
его в четырех стенах. Зато с точки зрения иных рас самое худшее, что может
случиться с кем-либо, - это оказаться взаперти вместе с кендером. К концу
третьих суток его беспрерывной болтовни, шуточек и всевозможных хохм
спутники с радостью променяли бы общество Тассельхофа на тихий и мирный
часок висения на дыбе, - по крайней мере, так всерьез утверждал Флинт.
Когда наконец даже Золотая Луна потеряла терпение и едва не наградила
кендера оплеухой, Танис отослал Таса в заднюю часть повозки. Несчастный
кендер свесил ноги между прутьями, прижался к решетке и подумал, что,
видно, пришел его смертный час. Никогда в жизни ему еще не было так
скучно.
Тасу не повезло: Танис заставил его вернуть все, что так или иначе
перекочевало в его кошель из сумок старого мага. Находясь на грани
отчаяния, Тассельхоф неожиданно обнаружил новое развлечение.
овражного гнома в три шеи и издевался над ним, как хотел. Всю ночь
бедолага сновал туда и сюда с поручениями - от Тоэда, следовавшего в
голове каравана, к вожаку хобгоблинов, шедших в хвосте, и обратно. Он
носил Младшему Командиру еду из повозки с припасами, поил, кормил и чистил
пони Младшего Командира и выполнял всякую иную тяжелую и грязную работу,
которую изобретал для него Младший Командир. Тоэд сбивал его с ног
зуботычинами самое меньшее по три раза на дню, дракониды унижали его,
хобгоблины отнимали еду. Даже лоси лягали его, когда он пробегал мимо. Он
выносил все это с мрачной решимостью, снискавшей ему невольные симпатии
друзей.
был чем-либо занят. Танис, стремившийся разузнать побольше о Пакс Таркасе,
расспрашивал гнома о его родине и о том, каким образом он оказался в
услужении у Тоэда. Историю эту Сестан рассказывал в течение целого дня, и
еще день потребовался спутникам, чтобы толком в ней разобраться, поскольку
Сестан обычно начинал с середины, потом перескакивал к началу.
обитавшего в холмах близ Пакс Таркаса. Затем появился со своими
драконидами Повелитель Верминаард и захватил железные рудники - ему
требовалось стальное оружие для войск.
нос. - Наша заставляй дроби камни. Весь день, весь ночь. Моя хороший
работа на кухня... - лицо его на миг просветлело, - моя подавай суп.
Горячий, очень горячий суп. - И Сестан вновь помрачнел: - Моя проливай
суп. Горячий суп очень быстро накаляй латы. Повелитель Верминаард неделя
спи на спина... - Сестан вздохнул. - Моя уходи Младший Командир. Моя
добровольно...
виду? - предложил Карамон.
Верминаард приставил стеречь рудник?
него с надеждой:
немало размышлял о возможном бое с драконами. Вместе со Стурмом они
припомнили все легенды о Хуме - единственном на памяти человечества, кто
дрался с ними и побеждал. Увы, сказания о Хуме прежде не принимались
всерьез почти никем, кроме Соламнийских Рыцарей (за что над ними потешался
весь остальной мир), и потому многое было искажено, а то и вовсе утрачено.
выковавший необоримое Копье... - пробормотал Карамон, поглядывая на
Стурма, спавшего на забросанном соломой полу их тюрьмы.
говорит о Копье?
Песнь. Похоже, они с рыцарем не на шутку увлеклись детскими сказками,
начавшими вдруг оживать...
Кто теперь знает, было ли все это на самом деле? Было ли Копье - или даже
сам Хума?
тоже не то... Ближе к... почти... хотя нет, скорее... ага! Пика! Рыцарская
пика! - Он обрадованно кивнул. - Как раз то, что нужно против драконов.
прислонившись к решетке. Вскоре все, кроме Рейстлина и Тассельхофа,
забылись беспокойным, не приносящим отдыха сном. Отчаянно скучая, кендер с
надеждой поглядывал на мага. Иногда, будучи в добром расположении духа,
Рейстлин рассказывал занятные истории о волшебниках минувших времен... Но
теперь, к великому разочарованию Тассельхофа, маг молча кутался в алые
одеяния, с любопытством разглядывая Фисбена. Старец тихонько похрапывал на
Лукин Евгений
Трубников Александр
Мацумото Сэйте
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий