Нью-Йорка, торгующего мишурными украшениями, или певца, который вот-вот
начнет двигаться по сцене, бренча на банджо. Как и Сьюки, ему хотелось
быть занимательным. Он приехал из Стэмфорда, где занимался детскими
товарами, продавая и обслуживая разрекламированные компьютеры, называемые
речевыми. Теперь Сьюки быстро пишет романы на своем компьютере,
несколькими ударами пальцев переставляет абзацы, меняет имена героев и
вносит в словарь выражения, чтобы не раз употребить их для описания
стандартных страстей и кризисных ситуаций.
изображение, как на экране телевизора - с оранжевыми волосами, в короткой
замшевой юбке, похожей на подгузник, мелькающими длинными ногами и руками,
- задержалось в витринах магазинов на Портовой улице, как в глазах
некоторое время остается бледное изображение, когда посмотришь на что-то
яркое. Это случилось давно. У того молодого начальника порта, что был ее
последним любовником, сейчас толстый животик и трое детей, но он еще
помнит, как она, бывало, кусала его за плечо и говорила, что ей нравится
соленый вкус морского тумана на его коже. Портовую улицу вымостили заново
и расширили для удобства движения, а от старого конского водопоя до
Портовой площади, как ее всегда называли, спрямили все зигзаги. В город
приехали новые жители, кто-то из них живет в старом особняке Леноксов,
фактически превращенном в многоквартирный дом. Теннисный корт сохранился,
хотя опасный эксперимент с надувным брезентовым куполом больше не
повторяли. На участке произвели работы, углубляющие дно, построили док и
небольшую стоянку для яхт, в качестве приманки для квартиросъемщиков.
Белые цапли уже не устраивают здесь гнезд. Дамбу приподняли, через каждые
пятьдесят ярдов проложив дренажные трубы, потому теперь ее не заливает -
впрочем, такое случилось однажды во время февральского шторма в 1978 году.
Погода в общем стала мягче, грозы реже.
подстриженной травой в новой части Кокумскусского кладбища. Криса, ее
брата и их сына, с его ангельской внешностью и пристрастием к комиксам,
поглотил содом Нью-Йорка. Юристы считают теперь, что Даррил Ван Хорн -
вымышленное имя. Однако существует несколько патентов на это имя. Жители
теперешнего многоквартирного дома рассказывают о таинственном
потрескивании крашеных деревянных подоконников и об осах, неожиданно
умирающих от испуга.
со старыми бумагами, занесенных илом даже за такое короткое время, и
никому не интересна. Что действительно интересно, так это то, что
сохраняет память, тот след, что остается от нашей жизни. Ведьмы уехали,
исчезли, мы были просто частицей их жизни, а они нашей. Но так же, как
сине-зеленый призрак Сьюки продолжает бродить по солнечной мостовой, а
Джейн, в черном, легко пролетает на фоне взошедшей луны, так и слухи о тех
днях, когда они во плоти жили среди нас, прекрасные и творящие зло,
придают особый аромат названию города в устах чужих людей, а для тех из
нас, кто здесь живет, осталось что-то невидимое и волнующее, чего мы не в
состоянии постичь. Мы встречаем это на углу Болиголова переулка и
Дубравной улицы, оно присутствует, когда мы гуляем по пляжу в мертвый
сезон, а Атлантический океан отражает в своем черном зеркале плотные серые
тучи, насыщенные влагой, - пересуды о чужой жизни, которые, как дым,
поднимаясь в небо, превращаются в легенду.
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Посняков Андрей