Чтение 65–й страницы книги ~Избранные ходы~

Артамонов. -- Расстрел -- это высшая мера социальной защиты!

-- Да, влипли так влипли.

-- Купили, как щенков! Да как дешево -- за то, что никто не тронет!

-- Остается надеяться, что и новая идея окажется такой же дурью, как
все предыдущие -- тоталитаризмы, оттепели, перестройки, ускорения, развитые
и окончательно победившие социализмы! -- сказал Орехов.

-- А меж тем, не выполнишь задание и -- посодют! -- сообразил
Артамонов. -- Не в шутку, а на самом деле. У нас во дворе случай был.
Пописали двое пацанов под окнами, а соседка милицию вызвала. Их взяли,
составили протокол и отпустили. Ребята уехали на Север. Через девять месяцев
их арестовали и под конвоем доставили на материк. Оказалось, все это время
они были в федеральном розыске. Потому что дважды не явились на
административную комиссию и на основании протоколов само собой возбудилось
уголовное дело! Суд, чтобы закрыть дело, был вынужден выписать им по сроку,
который они оттянули на БАМе.

-- Идиотизм, -- согласился Орехов. -- Недавно я купил на развале
Сборник кодексов, выпущенный издательством "Учпедгиз" в серии "Мои первые
книжки". Полистал. Оказывается, мне можно пришить любую статью. Прямо сейчас
бери и сажай -- все подходит! Единственное, что мне не грозит, -- так это
быть привлеченным за самовольное покидание военного корабля во время боевых
действий. А все остальное -- как по мне шито. Даже по статье за
нелицензионный отстрел бобров и то легко прохожу. Причем не за то, что нет
лицензии, а поскольку в законе не дано точной трактовки понятия "бобер".

На КПП новобранцев усаживали обратно в "уазики" и отвозили до трассы
Ленинград -- Москва. На Т-образном перекрестке рота военных автоинспекторов
тормозила попутки и обязывала водителей взять в сторону Москвы или Питера
одного-двух участников собрания.

-- Хорошо, хоть так, -- сказал Орехов, -- а то ведь могли отправить не
в Москву, а в Александровский централ.

-- Не говори.

Очередную партию призывников особисты выпускали из "уазика" только
тогда, когда инспектора подгоняли для них транспорт. Межгрупповое общение
пресекалось настолько грамотно, что никто не смог перекинуться ни словом.

Орехову с Артамоновым подсунули фуру с желто-черными треугольниками
радиационных меток на бортах.

-- Товарищ капитан, -- попытался забраковать транспорт Орехов, -- на
нем мы излишне засветимся. А в нашем положении...

-- Вы что, на губу захотели?! -- взбеленился особист. -- Забыли, что на
службе?! Быстро садитесь и вперед!

Водитель фуры взвизгнул от радости, получая в распоряжение четыре
свободных уха, -- подфартило. Он пожаловался на жизнь в том плане, что
"плечевые" тетки, одна другой краше, голосуют по всей трассе, а ему брать
пассажиров по своей воле запрещено.

-- Мы надеемся, к нам вы без претензий? -- спросил Орехов.

Водитель не понял юмора и сделал вид, что не расслышал. Он предложил
попутчикам есть и пить. Орехов с Артамоновым расставили шахматы. Водитель от
неожиданности исполнил частушку:

У работников ГАИ

Очень длинные... жезлы!

Разбираются с движеньем,

Как с капустою... Козлы!

Орехов с Артамоновым зааплодировали.

-- Частушка и в самом деле свежая, -- признали они.

-- Крутая? -- обрадовался контакту водитель. -- Напарник слова дал.

-- Это наша серия гуляет, -- сообщил Орехов.

-- Какая серия? -- спросил водитель.

-- Мы сочиняем частушки и запускаем в народ на обкатку, -- разъяснил
Орехов. -- Работа такая. Не верите? Могу продолжить серию:

У работников продторга

Нету собственного морга,

Потому что формалин

Стоит очень дорого.

-- Так это вы все сами? -- вылупил глаза водитель.

-- Конечно, -- подтвердил Орехов. -- Серия называется "Клинские
напряги".

-- Ну, мне сегодня и повезло! -- воскликнул водитель.

-- И все "утки", которые гуляют по стране, тоже запускаем мы, --
признался Артамонов. -- В нашей системе есть специальный Подкомитет "уток".

-- Да ну?!

-- Вот те крест! И все анекдоты тоже сочинили мы.

-- Какие анекдоты?

-- Которые гуляют по стране.

-- Да ну?! -- продолжал изумляться водитель, он решил, что сразу за
этим последует конкурс на лучший анекдот, но получилась заминка. Тогда
водитель сам запел о том, как удачно он устроился в жизни, зацепившись за
спецперевозки. И это было сущей правдой -- весу в нем имелось центнера
полтора, не меньше. Он сидел за рулем, широко расставив ноги и пропустив
между ними брюхо, слегка прикрытое малиновой майкой. Всю эту конструкцию
колыхало и заносило на поворотах. Кабина была сплошь уставлена пакетами с
едой и бутылками. Водитель машинально сметал видимое и доставал из бардачков
скрытые порции. Поглощая запасы, он рассказывал, как сложно стало бороться
за зарубежные рейсы, тариф на ходку вырос вдвое. Потому что транспорт с
радиоактивными отходами пересекает границу без досмотра. Забивай шмотьем
хоть весь салон. Спихнуть добро через "комок" -- нет проблем, товар отрывают
с руками. А вот рейсы на наши атомные станции совершенно невыгодные --
счетчик Гейгера щелкает, а навара никакого. Водитель посоветовал попутчикам
за любые деньги устроиться в "Спецавто" и больше не знать горя. Естественно,
сначала нужно сдать на категорию С...

-- Конечно, это правильно, -- не стал возражать Орехов, -- когда в
стране полный развал-схождение, без балансировки не обойтись.

Водитель почесал репу. Прежде к нему не применяли подобных сентенций.

Транспорт миновал конаковский пост ГАИ и, не снижая скорости, зашуршал
по деревне Шорново. Слева нарисовался памятник Ленину. Ильич с присущей ему
хитрецой выглядывал из засады на дорогу. В его глазах стыл извечный вопрос:
"Как нам реорганизовать Рабкрин?"

-- Да вы не стесняйтесь, -- сказал водитель и подвинул пассажирам
угощенье. Судя по набору импортных коробок, радиационные отходы, тикающие за
спиной, следовали на Урал из-за бугра.

-- Смотри-ка! -- указал Артамонов на обочину, сплошь уставленную
свиными головами на табуретках.

-- Где-то я такое уже видел, -- припомнил Орехов. -- По-моему, на
Красной площади.

-- Я всегда беру здесь свежанину, -- признался водитель. -- Дешевле,
потому без эпидемконтроля.

-- И свинья, павшая от ложного бешенства под Бородино, легко сходит за
здорового кабана, только что зарубленного в Дурыкине, -- помог ему с
продолжением Орехов.

-- Рассказик у меня зреет в голове, -- поделился муками творчества
Артамонов. -- "Сто лет одиночества, или Свинья на обочине" называется.
Главная героиня -- молодая хавронья. Действие происходит на откормочном
комплексе. Подслушав свинарок, хавронья узнает, что убойный вес -- сто сорок
килограмм. Она садится на мощнейшую диету и держится на комплексе не один
десяток лет. Ее проверяют на предмет ящуров, поносов и прочих вазомоторных
насморков, чтобы раскрыть тайну худосочности, но она здорова и живет себе
припеваючи.

-- Хороший сюжет, -- проникся Орехов. -- Вот бы и людям установить
убойный вес.

Водитель вздрогнул и спросил:

-- А при чем здесь обочина?

-- Обочина? Обочина не при чем, -- ответствовал Артамонов.

-- Но она введена в название рассказа, -- не отставал водитель.

-- А чем свинья хуже пикника?! -- вступился за друга Орехов.

В Клину Ленин был не в духе и с подозрением щупал пустоту в полых
карманах.

У Химок попутка уходила на МКАД в сторону Рязанского шоссе. Пассажиры
покинули кабину. Вычислив, что автобусами долго, они изловили такси, чтобы
достичь ДАСа засветло.

-- Родись у меня сегодня дочка, я бы назвал ее Фурой! -- сказал в
сердцах Артамонов, стряхивая с себя радиоактивную пыль.

Орехов с Артамоновым долго совещались: посвящать Артура в завидовское
дело или нет -- все-таки государственная тайна и немалая мера
ответственности. В конце концов решили открыться, поскольку государство,
пусть даже и устремившееся в новое будущее, все равно ничто по сравнению с
желанием потрепаться.

Артуру было рассказано все как есть. Накатив косуху коньяку, он
принялся давить на сознание.

-- Значит, вы получили путевки в жизнь? -- пытал он уставших друзей.

-- Да.

-- То есть, вы учились не зря, а я -- зря?!

-- Где-то так.

-- То есть, вы умные, а я дурак?!

-- Выходит. А теперь про Дебору, Артур, -- сказал Орехов. -- Я тебе это
сообщаю только потому, что если начнет сообщать Артамонов, то получится
драка. Итак, с Деборой тебя познакомил я, и поэтому отвечаю за последствия.
Только ты не воспринимай все это текстуально. Пока ты раздумывал, Артамонов
отвел ее в тапках на Академическую попить газировки. Потом они среди ночи
смотались за котлетами на Аэровокзал. Сам понимаешь, свет не ближний.
Выслушали до конца соловья в зарослях на Кащенко. Конечно, это не значит,
что они тут же побегут в церковь, но маршруты их прогулок показательны,