Эбингдона, есть четырехугольная башня высотою в двести футов с девизом:
"Virtus ariete fortior", что будто бы означает: "Доблесть сильнее тарана",
но что в действительности, дурак ты этакий, следует перевести: "Храбрость
сильнее военных машин". Да, я чту и уважаю наших вельмож, я преклоняюсь
перед ними. Ведь именно лорды вместе с его королевским величеством
заботятся о том, чтобы доставить и обеспечить нации всевозможные выгоды.
Их глубокая мудрость блестяще проявляется во всяких затруднительных
обстоятельствах. Хотел бы я видеть, как могли бы они не первенствовать
всюду и везде. Разумеется, они и первенствуют. То, что в Германии
называется княжеским достоинством, а в Испании достоинством гранда,
называется пэрством в Англии и Франции. Так как были все основания считать
наш мир устроенным достаточно плохо, то бог, подметив в нем изъяны, решил
доказать, что он умеет создавать и счастливых людей, и сотворил лордов на
утешение философам. Тем самым господь исправил первоначальную ошибку и с
честью вышел из ложного положения. Вельможи исполнены величия. Пэр, говоря
о себе, употребляет местоимение nos [мы (лат.)]. Пэр - это множественное
число. Король называет пэров consanguinei nostri [равные нам по крови
(лат.)]. Пэры издали целую кучу мудрых законов, в том числе закон,
карающий смертной казнью всякого, кто срубит трехлетний тополь. Они
настолько выше всех остальных людей, что у них есть даже свой особый язык.
Так, в геральдике черный цвет, именуемый "песком" на гербе простого
дворянина, обозначается словом "сатурн" на княжеском гербе и словом
"алмаз" на гербе пэра. Алмазная пыль, звездная ночь - вот что такое черный
цвет для счастливых. И даже между этими высокими лицами существуют тонкие
различия в отношениях. Барон может совершить омовение рук перед трапезой в
присутствии виконта только с разрешения этого последнего. Все это
превосходно придумано и служит залогом сохранения нации. Какое счастье для
народа - иметь двадцать пять герцогов, пять маркизов, семьдесят шесть
графов, девять виконтов и шестьдесят одного барона, что составляет в
совокупности сто семьдесят шесть пэров, из коих одних величают "ваша
светлость", а других "ваше сиятельство". Велика, подумаешь, важность, если
при этом кое-где и попадаются кое-какие лохмотья! Нельзя же требовать,
чтобы всюду было одно лишь золото. Лохмотья так лохмотья! Зато рядом с
ними - пурпур. Одно искупает другое. Велика важность, что на свете есть
неимущие! Они служат строительным материалом для счастья богачей. Черт
возьми! Наши лорды - наша слава. Одна лишь свора гончих Чарльза Мохена,
барона Мохена, стоит столько же, сколько больница для прокаженных в
Мургете или детская больница Иисуса Христа, основанная в тысяча пятьсот
пятьдесят третьем году Эдуардом Шестым. Томас Осборн, герцог Лидс,
расходует ежегодно на одни только ливреи для своих слуг пять тысяч золотых
гиней. При испанских грандах состоит назначенный королем блюститель,
который следит; чтобы они не разорились в пух и прах. Это пошло. У нас, в
Англии, лорды сумасбродствуют, но зато они великолепны. Я это уважаю. Не
будем же поносить их, словно мы какие-нибудь завистники. Я счастлив уже
тем, что мне удается лицезреть это прекрасное видение. Пусть я - существо,
лишенное света, но на меня падает отблеск чужого. Падает на мои язвы,
скажешь ты? Убирайся к дьяволу! Я - Иов, счастливый тем, что созерцаю
Тримальхиона. О, как прекрасна лучезарная планета там, в небесной вышине!
Быть освещенным лучами луны чего-нибудь да стоит. Уничтожить лордов! Да
такая мысль не пришла бы в голову даже Оресту, как ни был он безумен,
Утверждать, что лорды вредны или бесполезны, - да это все равно что
требовать потрясения государственных основ или утверждать, будто люди
вовсе не созданы для того, чтобы жить подобно баранам, пощипывая траву и
покорно перенося укусы собак. Баран оголяет луг, на котором пасется, а
пастух оголяет барана, стрижет с него шерсть. Что может быть справедливее?
На всякого находится своя управа. Что касается меня, то мне все равно: я -
философ и за жизнь не цепляюсь. Жизнь земная - лишь временное пристанище.
Подумать только, что у Генри Боуса Ховарда, графа Беркширского, в его
каретном сарае стоят двадцать четыре парадных кареты, из коих одна с
серебряной упряжью и одна с золотой! Боже мой, я отлично знаю, что не у
всякого есть по двадцать четыре парадных кареты, но стоит ли волноваться
из-за этого? Ты продрог однажды ночью - подумаешь, велика беда! Мало ли на
свете бездомных! Другие тоже страдают от холода и голода. Знаешь ли ты,
что не будь этого мороза, Дея не ослепла бы, а если бы она не ослепла, она
не полюбила бы тебя. Поразмысли-ка об этом, дуралей! Да и хороша была бы
музыка, если бы все недовольные начали жаловаться вслух! Молчание - вот
правило мудрости. Я убежден, что господь бог предписывает молчать всем
осужденным на вечные муки, иначе он сам был бы осужден слушать
нескончаемые вопли. Олимпийское блаженство покупается ценою безмолвия
Коцита. Итак, молчи, народ! А я поступаю еще лучше; я одобряю и
восхищаюсь. Я только что перечислил тебе лордов, но к ним надо еще
прибавить двух архиепископов и двадцать четыре епископа. Право, я прихожу
в умиление, когда думаю об этом. Я вспоминаю, что видел у сборщика
десятины для преподобного декана Рафоэ, который является одновременно
представителем светской знати и служителем церкви, огромные скирды
прекрасной пшеницы, отобранной для нужд его преосвященства у окрестных
поселян; декану не пришлось трудиться, чтобы вырастить эту пшеницу, вот у
него и оставалось время для молитвы. Знаешь ли ты, что лорд Мармедьюк, у
которого я служил, был лорд-казначеем Ирландии и главным сенешалом
Кнерсберга в графстве Иоркском? Знаешь ли ты, что лорд обер-камергер (это
наследственная должность в роду герцогов Анкастерских) одевает короля в
день коронации и получает в награду за свой труд сорок локтей малинового
бархата да еще постель, на которой спал король, и что в процессиях ему
всегда предшествует, в качестве его представителя, пристав черного жезла?
Хотел бы я посмотреть, как ты станешь протестовать против того, что
старейшим виконтом Англии признается сэр Роберт Брент, пожалованный в
виконты Генрихом Пятым. Все титулы лордов указывают на право владения
какими-нибудь землями, за исключением лорда Риверса, у которого фамилия
вместе с тем и титул. Ведь это замечательно, что они имеют право облагать
налогом других, взимая, как, например, нынче, по четыре шиллинга с фунта
стерлингов ежегодного дохода, каковая привилегия продлена еще на год!
Какое великолепное изобретение - пошлина на очищенный спирт, акциз на вино
и на пиво, сборы за взвешивание и обмер товаров, налоги на сидр, на
грушевую наливку, на солод, на перегонку ячменя, на каменный уголь и согни
тому подобных налогов! Преклонимся перед существующим порядком! Даже
духовенство находится в зависимости от лордов. Мэнский епископ - подданный
графа Дерби. Лорды имеют собственных зверей, которых они помещают в свои
гербы. Так как господь бог сотворил недостаточное количество зверей, то
лорды изобретают новые разновидности. Они создали геральдического кабана,
который настолько же выше обыкновенного, насколько тот выше свиньи или
насколько знатный вельможа выше священника. Они создали грифона, этого
орла среди львов и льва среди орлов, пугающего львов своими крыльями, а
орлов - своей гривой. У них есть геральдический змей, единорог,
саламандра, тараск, дрея, дракон, гиппогриф. Все это наводит на нас ужас,
а им служит украшением. У них есть зверинец, называемый гербовником, в
котором рычат невиданные чудовища. Ни в одном лесу не найдешь таких
диковин, как те, что порождены их спесью. Их тщеславие полно всяких
призраков, которые словно прогуливаются среди величественного мрака,
вооруженные, в шлемах и панцирях, бряцают шпорами и, держа в руке
имперский жезл, грозным голосом говорят: "Мы - предки!" Жуки подтачивают
корни растений, а гербы - народное благосостояние. Так и надо! Стоит ли
из-за этого изменять законы? Дворянство - неотъемлемая часть существующего
порядка. Знаешь ли ты, что в Шотландии есть герцог, который может
проскакать тридцать лье по прямой, не выходя за пределы своих владений?
Знаешь ли ты, что у лорда-архиепископа Кентерберийского миллион франков
ежегодного дохода? Знаешь ли ты, что его величество получает ежегодно по
цивильному листу семьсот тысяч фунтов стерлингов, не считая доходов с
замков, лесов, наследственных имений, ленных владений, аренд, поместий,
свободных от всяких повинностей, пребенд, десятин, оброков, конфискаций и
штрафов, превышающих миллион фунтов стерлингов? Те, кто недоволен этим,
попросту привередничают.
бедных.
12. УРСУС-ПОЭТ УВЛЕКАЕТ УРСУСА-ФИЛОСОФА
любовь. Вихрь мыслей может на мгновение завладеть нами, но входит любимая
женщина, и сразу исчезает все, что не имеет к ней непосредственного
отношения, бесследно исчезает, и она даже не подозревает, что, быть может,
уничтожила в нашей душе целый мир.
хаосе" Дее не нравилось слово "monstro" (чудовище), с которым она должна
была обращаться к Гуинплену. Иногда, пользуясь тем небольшим знанием
испанского языка, которым в то время обладали все, она самовольно заменяла
это слово другим, а именно "quiero", что означает "желанный". Урсус
относился к таким изменениям текста с некоторым неудовольствием. Он
свободно мог бы заявить Дее, как в наши дни Моэссар сказал Виссо:
приобрел известность. Под этим прозвищем исчезло его настоящее имя, почти
никому неизвестное, так же, как исчезло под маской смеха его настоящее
лицо. Его популярность тоже была маской.
передней стенке "Зеленого ящика". Надпись, сочиненная Урсусом, гласила:
Василенко Иван
Верещагин Олег
Марко Джон
Шилова Юлия
Куликов Роман
Прозоров Александр