удержался профессор, почесал под мышкой и продолжал: -- А что касается
глаза... Где раньше-то был? Сразу после ранения и контузии надо было
обращаться в больницу, и дали бы тебе спецочки, выпрямили бы косину,
подключили бы глаз к работе, и, глядишь, сейчас меньше бы звенело. -- И
доверительно ко мне наклонился: -- Даже мужичьи дела могут пошатнуться от
простоя. Слышал? Нет? Еще услышишь... -- профессор сделал пальцем такую
фигуру, какая нигде еще и ни у одного мужика оптимизма не вызывала.
-- Он подал через стол горячую руку -- из-под чистой манжеты рубахи,
схваченной золотой запонкой, обнажился барсучий волос. -- А вообще-то, --
первый раз без насмешки, серьезно сказал он, -- старайся меньше пить, можешь
если при своей работе курить бросить -- брось, можешь оторваться от бумаг --
оторвись, передохни, хоть на стену смотри, о женщинах думай... А к нам не
ходи. И в здоровом глазу ковыряться не давай. Нельзя мужику лишка ковыряться
в глазу. А девке где?.. Вот! Вспомнил. Молодец! Память у тебя еще хорошая.
-- Всякий раз, как профессор поминал про девок или женщин, а делал он это
охотно, взгляд его мягчал и устремлялся в неведомую мне даль, из которой
возвращался он неохотно. Ходок, видать, этот парень, большой ходок! А я-то
предполагал, профессора только лечат и лечат, лечат и лечат, и ни об чем
таком не думают, никакого у них баловства в мыслях нету.
приплюсовываются и приплюсовываются, давление меняется, руки порой дрожат.
Но я живу, работаю. Иной раз выпиваю. Спасибо профессору. Честный попался
человек.
"мертвую дорогу" со стороны Енисея.
кладбища, затянутые болотом, и даже про паровозы, привезенные по воде и
выгруженные на берег, рассказывал. Заросли паровозы дурниной и почему-то
больше всего смородинником, среди которого долго бродила седая женщина,
обирала ягоды в корзины и пела: "В саду ягода-малина под укрытием росла".
общежития, осталась здесь после ликвидации зоны одна, жила какое-то время,
питаясь оставшимися от зэков-строителей продуктами, ягодами, грибами, потом
куда-то пропала -- утонула ль в Енисее, потерялась ли в лесу...
сказал:
Люди пилили лесину на полатях-покатах, допилили до середины и оставили. Пила
заржавела, опилки сгнили, травой проросли, но пила в половине дерева висит,
ручки, как кости отполированные, не гниют, кажется, терпеливо ждет
инструмент, надеется, слышит -- торопят сюда людей, заставят взяться за
ручки и... пойдет работа, завизжит, заскрипит ржавая пила, зашуршит дерево,
заструятся опилки.
"архиерейским", потому что он позади реки, на которой расположены кремль,
собор и множество церквей были, и парк был, и каскад прудов, и горка
рукотворная с круглой верандой, на которую восходил его преосвященство и
озирал окрестности, довольно просторные и живописные.
реденькие липы, клены да березы -- под видом борьбы с больными деревьями
старые дерева срубили, новые посадить забыли. Горка с верандой обросла
неслыханно яркой и густой бузиной, но ее также истребили под корень, чтоб не
пили в заманчивых кущах и не шалили юные отроки. И эта коммунальная забота
лишний раз подтверждает, что Господь Бог сотворил землю круглой
исключительно для того, чтоб людишки не грешили по углам.
нравственность!
копошатся двое трудяг городского коммунального отдела, долбят канаву --
промерзли пруды до дна, а надо, чтобы вешней воде было куда течь.
вступили в беседу.
молодежь без подогрева танцевать не желает. Куда девать бутылки?
зачем и почему предки устилали дно водоемов бутылками?
поддержал мыслителя его соратник по труду.
трибуне вещал он. -- Сии сосуды опускались на дно водоемов для обогащения
жидкости. Возможны варианты. Поскольку раскопают танцплощадку, то сама собою
возникает догадка, что бутылки издавали звуки горлами, под которые проходил
праздник.
себя, как бы у пространства:
пронзит толщу веков: "Шумел камыш, деревья гнулись, и ночка темная была..."
руке. Трудяги, лишившись слушателя, продолжили работу, выбрасывая из канавы
звенящее стекло вперемешку с месивом плесневелой ряски и жиденькой грязи.
штурмовали электричку, наседая друг на дружку, как в войну. Только что
оголилась земля, едва ожила трава, в логах и под скатами холмов с полуночной
стороны еще лежал снег, а эти уж с лопатами! Может, в садах прибираться,
огороды чистить? Но грязно еще, мокро, только землю притопчешь. Так и не
понял я, какое такое занятие увлекло из города этих совсем не крестьянского,
скорее старательского вида людей.
но довольных собою. Мешки их были грязны и полны какой-то поклажей, отдающей
прелью земли и напористой, тугой горечью. "Саженцы, -- догадался я, -- дикие
саженцы везут из лесу. Приперло, видать, и горожан -- разводить саморучно
начали не только садики с клубникой, но и леса".
студенческого стройотряда, попросил у меня закурить, я охотно дал ему
сигарету и, как бы заслужив тем самым право на дорожный разговор, спросил
его, кивнув на мешок, чего, мол, везет, рябину, калину, молодую липку? Мужик
ушибленно кхекнул, шевельнул крупным нюхастым носом и усами, измазанными
землею.
голова! Улови скус! Кали-и-ина! -- И, сплюнув под ноги, презрительно
отворотился от пустого такого и неразумного человека.
получалось что-то до неприличности вонькое. Дурманно-тяжелый дух, перший из
Афанасьев Роман
Земляной Андрей
Суворов Виктор
Андреев Николай
Самойлова Елена
Шилова Юлия