На столе были следующие предметы: маленький чайник, маленькая булка, два
маленьких кружочка масла, два маленьких ломтика бекона, два до жалости
маленьких яйца и обилие великолепного фарфора, купленного по случаю, за
бесценок.
что не собираюсь с вами об этом говорить.
в карман не лазите. Можно ли назвать меня хитрецом, это не важно, а вот
словоохотливостью я не отличаюсь. Зато во мне есть одно хорошее качество,
Лэмл: я умею держать язык за зубами. И намерен поступать так и впредь.
Поэтому, Лэмл, вы меня лучше ни о чем не расспрашивайте.
судить не всегда рекомендуется. Я недавно слышал, как в Вестминстер-Холле *
допрашивали одного свидетеля. Вопросы ему задавали, казалось бы, самые
простенькие, а когда он на них ответил, выяснилось, что они с подковыркой.
Вот так-то! Значит, этому свидетелю надо было держать язык за зубами. Держал
бы он язык за зубами и не попал бы в такую передрягу.
девицы, о которой я спрашиваю, - помрачнев, заметил Лэмл.
пушок на щеках, - ничего у вас не получится. Меня в спор не втянешь. Я
спорить не мастер. А держать язык за зубами умею.
например, мы с вами выпиваем в большой компании. Чем больше вино развязывает
язык нашим собутыльникам, тем вы становитесь молчаливее. Чем больше они
выбалтывают, тем больше вы утаиваете.
расспрашивать - нет. Да, вы правы, я веду себя именно так.
- Да, да, вы правы, я веду себя именно так.
смехом протянул руки вперед, показывая всему миру, какой редкостный человек
этот Фледжби. - Если б я не знал моего Фледжби, неужели мне пришло бы на ум
заключать с моим Фледжби некий выгодный договор?
на эту удочку меня не поймаешь. Я человек не тщеславный. Тщеславие плохо
окупается. Нет, нет, нет! Когда мне расточают комплименты, я еще крепче
держу язык за зубами.
его стороны, потому что на ней не так уж много всего было), засунул руки в
карманы, откинулся на спинку стула и молча уставился на Фледжби. Через
минуту он вынул из кармана левую руку и, собрав свои рыжие заросли в кулак,
продолжал все так же молча смотреть на Фледжби. Потом сказал медленно,
отчеканивая каждое слово:
подлые глазки, сидевшие, кстати сказать, у самой переносицы. - Слушайте,
Лэмл! Я прекрасно понимаю, что мне не удалось блеснуть вчера вечером так,
как блистали вы с вашей супругой, которую я считаю женщиной чрезвычайно
умной и обходительной. Где мне блистать рядом с вами. Я прекрасно знаю, что
вы оба выказали себя с наилучшей стороны и прямо-таки отличились. Но если
вам кажется, будто после этого со мной можно разговаривать таким тоном, то
вы ошибаетесь. Я не кукла и не марионетка.
подлостью, которая охотно прибегала к помощи подлецов, а теперь подло
отказываюсь от нее, - все это только из-за того, что я осмелился задать
самый простой и самый естественный вопрос!
И нечего навязываться ко мне со своими Джорджианами, будто они перешли к вам
в полную собственность, а в придачу к ним и я.
проговорил Лэмл, - я к вашим услугам.
жена. И если вы и впредь будете так отличаться, я сделаю все от меня
зависящее. Только не хвалитесь попусту.
вертеть, как марионетками, только потому, что в некоторых случаях жизни им
не удается блеснуть, тогда как у вас это получается превосходно с помощью
вашей умной и обходительной супруги. Значит, продолжайте в том же духе, и
пусть миссис Лэмл продолжает в том же духе. Вот так-то! Когда я считал
нужным, я держал язык за зубами, а когда надо было сказать что-то, я сказал
и поставил на этом точку. А теперь, - с величайшей неохотой добавил Фледжби,
- решайте, будете вы есть второе яйцо или нет.
сразу повеселев. - Предлагать вам второй ломтик бекона было бы бессмысленным
угодничеством с моей стороны, потому что вас замучает жажда. А хлеб с маслом
будете?
Лэмла прозвучала радость, так как если бы гость опять приналег на булку,
Фледжби счел бы необходимым воздержаться от употребления хлеба до конца
завтрака, а то и за обедом.
года) сочетать в своей натуре стариковский порок - скаредность, с
расточительностью, пороком, свойственным молодежи, загадка трудно
разрешимая, так как проникнуть в его тайны было невозможно. Он понимал, что
приличная внешность - это надежное капиталовложение, и любил хорошо
одеваться. Однако все его движимое имущество, начиная с сюртука на плечах и
кончая фарфором, который украшал его стол, покупалось по случаю, за
бесценок, и каждая такая покупка, свидетельствуя о чьем-то разорении или
чьем-то просчете, имела для Фледжби особую прелесть. Из-за скупости он играл
на скачках очень осторожно, и если ему везло, становился еще прижимистее в
делах, если же нет - морил себя голодом до следующего выигрыша. Странно, что
деньги имели такую притягательную силу для этого осла, неспособного по своей
тупости и скупости тратить их с большей пользой. Но кто во всем животном
царстве так любит навьючивать на себя деньги? Конечно, осел, который не
видит иных начертаний на небе и на земле, кроме трех сухих букв "Ф. Ш. П.",
означающих не "фешенебельность, шик, пороки", как это бывает сплошь и рядом,
а всего лишь "фунты, шиллинги, пенсы". Лисы тоже большие стяжательницы, но
не всякая лиса сравняется в стяжательстве с ослом.
средствами, но на самом деле он разбойничал на бирже в качестве маклера и
давал деньги в рост под высокие проценты. Во всех его знакомых, включая сюда
и мистера Лэмла, было что-то разбойничье, так как все они пошаливали в
веселой зеленой дубраве мошенничества, начинающейся на окраинах Сити и на
Фондовой бирже.
всегда были дамским угодником.
и хмуро, но с видом человека, который в таких вещах не волен.
улыбкой) и щелкнул себя по носу.
Но Джор... как ее правильно - Джорджина или Джорджиана?
По-моему, оно должно кончаться на "ина".
если умеешь играть, - называется окарина, - заговорил Фледжби, медленно
ворочая мозгами. - А болезнь, которой болеют, - конечно, когда заразятся, -
называется скарлатина. А с воздушного шара прыгаешь с парашюти... нет, не
то. Так вот, эта Джор-джетта... то есть Джорджиана...
ему Лэмл, так и не дождавшись продолжения.
намеком на свою забывчивость, - что она как будто не очень напористая. Не из
тех, которые берут приступом.
немедленно ставший на стражу своих интересов. - Но пусть будет так: говорю
я, а слушаете - вы. А я говорю, имея перед глазами пример моего покойного
родителя и моей покойной родительницы, что Джорджиана, кажется, не из тех,
которые берут приступом.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Посняков Андрей
Сертаков Виталий