очень быстро, так как догадался захватить с собой готовые подковы. Эти
подковы имели особенность, которая не ускользнула от глаз майора: с
наружной стороны на них грубо был вырезан трилистник. Мак-Наббс указал на
это Айртону.
находить следы убежавших со стоянки лошадей и не путать их с чужими.
произнеся за все время не более четырех слов.
сторонам мимоз открывались обширные пространства, вполне заслуживавшие
местное название опенплейн - "открытая равнина". Там и сям среди кустов,
высоких трав и изгородей, внутри которых паслись многочисленные стада,
валялись обломки кварца и железистых горных пород. Несколькими милями
далее колеса фургона стали довольно глубоко врезаться во влажный грунт.
Здесь журчали извилистые ручьи, полускрытые зарослями гигантских
тростников. Далее пришлось огибать обширные лагуны, высыхающие от солнца.
Путешествие проходило гладко и, надо добавить, нескучно.
приглашала к себе в гости всадников. Каждый из них не только отдыхал от
верховой езды, но и приятно проводил время, беседуя с этой милой женщиной.
Элен и Мери принимали гостей с очаровательной любезностью. Конечно, не был
обойден этими ежедневными приглашениями и Джон Манглс, и его несколько
серьезная беседа отнюдь не утомляла путешественниц. Напротив.
из Краулэнда в Хорсгэм - дорогу очень пыльную, которой пешеходы обычно
избегают. Близ границы округа Тальбот путешественники миновали ряд
невысоких холмов и вечером разбили лагерь в трех милях севернее Мэриборо.
Сеял мелкий дождь, и в любой иной стране он размыл бы почву, но здесь
воздух настолько поглощал и впитывал в себя сырость, что в лагере
нисколько не пострадали от дождя.
ехать пришлось по гористой местности, напоминавшей Швейцарию в миниатюре.
Все время надо было то взбираться на гору, то спускаться под гору, причем
фургон так сильно трясло, что путешественники часть пути предпочли идти
пешком, что было гораздо приятнее.
городу. Айртон предложил обогнуть город, не заезжая туда, чтобы выиграть
время. Гленарван согласился с ним, но Паганель, всегда жадный к новым
впечатлениям, очень хотел побывать в Карлсбруке. Ему предоставили эту
возможность, а фургон медленно поехал дальше.
Карлсбруке недолго, но даже этого кратковременного пребывания оказалось
достаточно, чтобы составить себе точное представление об австралийских
городах. В Карлсбруке был банк, здание суда, рынок, школа, церковь и сотня
кирпичных, совершенно схожих между собой домов. Все это было расположено
по английской системе - правильным четырехугольником, пересеченным
параллельными улицами. Все было просто, но очень однообразно. По мере того
как город разрастается, улицы его становятся длиннее, как штанишки
подрастающего ребенка, и первоначальная симметрия отнюдь не нарушается.
недавно возникших городах. В Австралии города вырастают, словно деревья
под влиянием солнечного тепла. Люди, озабоченные делами, сновали по
улицам. Торговцы золотом толпились у приисковых контор. Драгоценный металл
под охраной местной полиции доставляли сюда с заводов Бендиго и горы
Александр. Все эти люди, обуреваемые жаждой наживы, были так погружены в
свои дела, что не обратили никакого внимания на приезд чужестранцев.
возделанных полей догонять своих спутников. За этими полями потянулись
обширные луга, называемые "Low Lewel plains", с бесчисленными стадами
баранов и хижинами пастухов. Затем внезапно, как это часто бывает в
Австралии, потянулась пустыня. Симпсоновские холмы и гора Торангувер
отмечали здесь южную границу округа Лоддон под сорок четвертым градусом
долготы.
ведущих первобытный образ жизни. Гленарвану уже приходило в голову, что в
Австралии они встретят так же мало австралийцев, как в аргентинских
пампах" индейцев. Но Паганель успокоил его, сообщив, что дикие туземные
племена кочуют главным образом по равнине у реки Муррей, милях в ста на
восток.
будем в богатейшем округе горы Александра. В тысяча восемьсот пятьдесят
втором году туда потоком хлынули золотоискатели, и дикари вынуждены были
уйти в пустыни Центральной Австралии. Мы с вами находимся теперь в
цивилизованном крае, хотя это и не бросается в глаза; сегодня мы пересечем
железную дорогу, соединяющую Муррей с океаном. Но должен признаться,
друзья мои, что железная дорога в Австралии кажется мне явлением
необычайным!
англичане, привыкли колонизировать отдаленные владения, вы устраиваете
телеграф и всемирные выставки в Новой Зеландии и смотрите на это как на
дело самое обыденное. Но ум такого француза, как я, это приводит в
замешательство и путает все его представления об Австралии.
настоящем, - заметил Джон Манглс.
пустыням, клубы пара, обволакивающие ветви мимоз и эвкалиптов, ехидны,
утконосы и казуары, убегающие от курьерских поездов, дикари, которые в три
часа тридцать отправляются в курьерских поездах из Мельбурна в Каслмейн, в
Сандхурст или в Ичука, - все это изумит любого человека, если только он не
англичанин и не американец. Вместе с вашей железной дорогой из пустыни
прочь бежит поэзия.
более как в миле от полотна железной дороги. Паровоз, пришедший малой
скоростью с юга, остановился как раз там, где дорога, по которой ехал
фургон, пересекала железнодорожный путь.
провинции Виктория с самой большой рекой Австралии - Муррей. Необъятная
река эта, открытая в 1828 году Стюартом, берет свое начало в Австралийских
Альпах и, впитав в себя воды рек Лахлан и Дарлинг, змеится вдоль всей
северной границы провинции Виктория, впадая в бухту Энкаунтер, возле
Аделаиды. Муррей протекает по цветущим, плодородным местностям, и
благодаря удобному железнодорожному сообщению с Мельбурном вдоль ее
берегов возникает все больше и больше скотоводческих хозяйств. В ту пору
эта железнодорожная линия эксплуатировалась на протяжении ста пяти миль,
от Сандхорста до Мельбурна, обслуживая Кайтен и Каслмейн. Дальнейший,
строящийся участок, длиной в семьдесят миль, тянулся до Ичука, столицы
провинции Риверина, основанной в этом самом году на берегу Муррея.
нескольких милях севернее Каслмейна, у Кемден-Бриджа, моста,
переброшенного через Люттон, один из многочисленных притоков Муррея.
галопом до Кемден-Бриджа скакали всадники. Их влекло туда также
любопытство. Огромная толпа быстро неслась по направлению к
железнодорожному мосту. Обитатели соседних поселений покинули дома,
пастухи бросили стада, все запрудили подступы к полотну железной дороги.
То и дело слышались крики:
событием, может быть крупной катастрофой.
доскакали до Кемденского моста. Там они сразу поняли причину скопления
людей.
крушение поезда, которое напоминало самые крупные катастрофы, происходящие
на американских линиях. Река, через которую переброшен был железнодорожный
мост, была завалена обломками вагонов и паровоза. То ли мост не выдержал
тяжести поезда, то ли поезд сошел с рельсов, но паровоз и пять из шести
вагонов свалились в реку Люттон. Только последний вагон, чудом не
свалившийся, ибо лопнула его цепь, стоял на рельсах в метре расстояния от
пропасти. Внизу зловеще громоздились почерневшие, погнутые оси, обломки
вагонов, исковерканные рельсы, обуглившиеся шпалы. Всюду вокруг валялись
куски парового котла, разорвавшегося от сотрясения. Из этого нагромождения
бесформенных обломков вырывались языки пламени, спирали пара, смешанные с
клубами черного дыма. После ужасного крушения еще более ужасный пожар.
Повсюду виднелись лужи крови, обуглившиеся оторванные конечности,
обезображенные трупы. Никто не решался подсчитать, сколько жертв погребено
под этими обломками.
прислушивались к тому, что говорилось вокруг. Каждый старался по-своему
объяснить причину катастрофы.
Забыли, наверное, перед приходом поезда свести его, вот и все.
Неужели железнодорожный сторож, по непростительной небрежности, забыл
свести мост и мчавшийся на всех парах поезд свалился в реку? Эта гипотеза
казалась вполне правдоподобной, ибо если обломки половины моста валялись
под разбитыми вагонами, то вторая половина его, отведенная на
Березин Федор
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Прозоров Александр