попиваете себе соду-виски и толкуете о демократии. А у ваших ворот стоят
наши люди. Тебе кажется, ты все-все о них знаешь, но у них своя жизнь, и
тебе они про нее никогда не расскажут. Кому вы нужны, богатые безбожники?
Сукха лакад ола зелата. А, ты ведь по-нашему не понимаешь. "Когда загорается
сухая палка, все вокруг вспыхивает". Когда-нибудь этот город - не поганый
англизированный Бомбей, а город Мумбаи, названный в честь великой нашей
богини, - вспыхнет огнем наших идей. Тогда Малабар-хилл сгорит дотла, и
наступит Рам раджья - власть Рамы.
принята версия самоубийства. Что касается наркотиков, органы займутся
крупными бадмашами, а не этой мелкой сошкой. Теперь ты мне растолкуй, ради
чего я старался.
мне, баба. Этого я не ожидал.
риск, поставил себя в уязвимое положение, чтобы вызволить меня из тюрьмы;
что и он поставил на карту все, лишь бы Мандук заступился за меня в высоких
сферах. Теперь выходило, что я должен вернуть ему долг и спасти его от
неприятностей, оправдав его похвалы.
огромное, но все равно жалобно заскрипевшее оранжевое плетеное кресло у
поросшего лилиями пруда. Столпившиеся кругом статуи Мумбадеви с интересом
смотрели на происходящее.
и распластался у моих ног без сознания.
крученый кулак бьет не хуже кувалды. А что? Похоже на правду.
прорвало, как с ним часто случалось.
что я так сказал. А почему я мог так сказать? Потому что я хозяин его тела и
его души. А как я их заимел? Позаботился о его родичах. Ты вот даже не
знаешь, сколько их там у него в деревне. А я много лет уже плачу за учебу
детей, за докторов и лекарства. Авраам Зогойби, старик Тата, С. П. Бхаба,
Крокодил Найди, Кеке Колаткар, Бирла, Сассуны, даже сама мать Индира - они
думают, что они наверху, но им дела нет до простого люда. Скоро маленький
человек им покажет, как они ошибаются. - Я стремительно терял интерес к
этому разглагольствованию, но тут в его голосе зазвучали интимные нотки. - А
тебя, дружок мой Кувалда, я, считай, спас от смерти. Теперь все, теперь ты
мой зомби.
только чего он хочет, но и как я к этому отношусь. Когда я нокаутировал
Ламбаджана, что-то, спавшее во мне всю жизнь, вышло наконец наружу, что-то,
чье пленение до той поры означало неполноту, апатию, пассивность во
всевозможных видах и чье высвобождение я пережил теперь с раскрепощающей
радостью. Я понял в тот миг, что мне не надо больше жить подготовительной,
временной жизнью, не надо быть тем, что продиктовано наследственностью,
воспитанием и несчастьем, - что я могу наконец-то стать собой, собой
подлинным, чей секрет кроется в этой деформированной конечности, которую я
так долго прятал и кутал. Хватит! Теперь я выхвачу ее с гордостью, как меч.
Отныне я - мой кулак; я буду не Мавром, а Кувалдой.
папаша в его небоскребе Сиоди? Вышвырнуть вон единственного сына - это каким
же надо быть бессердечным подлецом! А что тебе известно про мусульманского
уголовного босса по кличке Резаный?"
компьютерные ракетные системы, махинации банка "Хазана", ядерное оружие. Хай
Рам! Это ж надо, как вы, инородцы, всегда вместе держитесь. Как
объединяетесь против нас, индусов, а мы, добренькие такие, недооцениваем
угрозу. Но теперь твой папаша отправил тебя ко мне пинком под зад, и ты
все-все-все узнаешь. Я и про роботов тебе расскажу, про разработку
современных высокотехнологичных киберов, которых запрограммируют нападать на
индусов и убивать их. И про детей расскажу, про армию инородческих
младенцев, которые займут колыбели наших детишек и слопают их пищу. Вот
каковы их планы! Но эти планы провалятся. Здесь Инду-стан - страна индусов.
Мы сломаем ось Зогойби-Резаный, чего бы это ни стоило. Мы их на колени
поставим. Ну так что, мой зомби, моя кувалда: за нас ты или против нас, за
правое дело или за левые доходы? С нами ты или нет?
задуматься, как могут быть связаны обвинения Филдинга в адрес Авраама и
предполагаемые любовные отношения Мандука с госпожой Зогойби; не оглядываясь
на прошлое; охотно, даже радостно - я ринулся вперед. Куда ты послала меня,
мать моя, - во тьму, туда, где не видно меня, - я иду по своей воле. Клички,
которые ты дала мне, - отверженный, бродяга, неприкасаемый, чужак, злодей -
я прижимаю к груди и делаю своей неотъемлемой частью. Проклятье твое да
будет мне благословением, и ненависть, которую ты выплеснула мне в лицо, я
буду пить, как любовный напиток. Опозоренный я водружу на себя мой стыд и
назову его гордостью - понесу его, Аурора Великая, как алый герб на груди. Я
низвергаюсь с твоего холма, но не как падший ангел, нет. Мое падение не
Люциферово, а Адамово. Я падаю, чтобы стать мужчиной. Я счастлив, что падаю
так.
Ламбаджан - Боркар - шагнул вперед и подал ему руку.
останется. А какие еще таланты?
Эзекилем и его тетрадями. - Англо-индийский суп с пряностями, южноиндийское
мясо с кокосовым молоком, каурма по-могольски, кашмирский чай с пряностями,
"шелковый" кебаб; рыба по-гоански, баклажаны по-хайдарабадски, рис с
простоквашей по-бомбейски и так далее. Если вам нравится, даже розовый
соленый чай.
по спине. - Посмотрим, годишься ли ты для ответственных матчей, можно ли
тебя поставить на ключевую шестую позицию и закрепишься ли ты на ней. Хами,
Уолтере, Рави Шастри, Капил Лев. - (Индийские крикетисты совершали в это
время турне по Австралии и Новой Зеландии.) - Для такого парня в моей
команде всегда есть место.
x x x
"испытательным сроком" в его домашней кухне, к большому неудовольствию его
постоянного повара Чхаггана Одним Кусом Пять - верзилы с торчащими вкривь и
вкось зубами, который, казалось, носил в огромном рту переполненное
надгробьями кладбище.
меня с ним и объясняя его прозвище. -Однажды, когда боролись, откусил у
противника пальцы на ноге, все сразу.
невообразимо косматую фигуру с жирными пятнами на одежде, и, зловеще
бормоча, принялся точить большой нож.
Ну перестань, перестань дуться. Нового повара следует принять как брата. Или
нет. - Он посмотрел на меня из-под тяжелых век. - Боролся-то с ним как раз
его братец. Ох уж эти пальцы! Точь-в-точь тефтельки маленькие, если бы не
грязные ногти.
ему ногу, и подивился, сколько же гуляет по городу всяких невероятных
историй о потере конечностей - историй, исходящих как от субъектов, так и от
объектов ампутации. Я похвалил Чхаггана за образцовую чистоту на кухне и
сказал персоналу, что не потерплю снижения стандартов. Любовь к опрятности
нас роднит, заявил я, умалчивая о неприглядной внешности зубастого повара;
еще роднит нас, добавил я про себя, постоянное ношение оружия. У него клыки,
у меня кувалда; одно другого стоит, решил я. Я улыбнулся ему сладко, как
только мог.
поладим.
понимаю, что сейчас пошла мода на мемуары вроде записок личного слуги
Гитлера, и многие этим недовольны - дескать, не надо очеловечивать
бесчеловечное. Но дело-то в том, что вовсе они не бесчеловечны, эти Мандуки,
эти маленькие Гитлеры, и человечность их лучше всего указывает на нашу общую
вину, вину человечества в человеческих преступлениях; ибо если бы они были
просто чудовищами и вопрос сводился бы к бесчинствам Кинг Конга или
Годзиллы, пресекаемым с помощью самолетов, то все остальные были бы
оправданы.
Березин Федор
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Смоленский Вадим
Сертаков Виталий