Чтение 65–й страницы книги ~Мешок с костями~

***

Его инвалидное кресло-каталка напоминало нечто среднее между
мотоциклетной коляской и луноходом; Полдюжины хромированных колес с каждого
бока. Четыре колеса побольше - сзади. Все на разных уровнях, то есть с
индивидуальной подвеской. На таком экипаже Дивоур мог с комфортом
перемещаться и по более ухабистой, чем Улица, тропе. Над задними колесами
располагался двигатель. Ноги Дивоура прикрывал стекловолокнистый обтекатель,
черный, с красными полосками, который неплохо смотрелся бы и на гоночном
автомобиле. На нем монтировалось устройство, отдаленно напоминающее мою
спутниковую антенну.., я догадался, что это компьютизированная система,
предотвращающая столкновения. Возможно, даже автопилот. К левому борту
крепился зеленый кислородный бак длиной четыре фута. Шланг от него тянулся к
пластмассовому редуктору. А второй шланг соединял редуктор с маской, которая
лежала на коленях Дивоура. Мне тут же вспомнилась стеномаска другого
старика, который фиксировал мои показания. Я мог бы подумать, что вижу
галлюцинацию, если бы не наклейка на обтекателе, пониже "тарелки" с
надписью:

ДАМ ФОРУ ЛЮБОМУ "ДОДЖУ"

Женщина, которую я видел рядом с "Баром заходящего солнца" в
"Уэррингтоне", на этот раз надела белую блузу с длинными рукавами и черные
брюки, обтягивающие ее ноги, как вторая кожа. Узкое лицо со впалыми щеками
еще больше напоминало крикунью с картины Эдварда Манча. Седые волосы
облепляли лицо. Губы она накрасила так ярко, что казалось, у нее изо рта
течет кровь.

Старая, уродливая, она, однако, выглядела юной красоткой в сравнении со
свекром Мэтти. Высохший, с синими губами, с полиловевшей кожей у глаз и
уголков рта, он напоминал мумию, какие иной раз извлекают из погребальных
камер пирамид, где они покоятся в окружении жен и любимых животных. На
голове осталось лишь несколько островков седых волос. Волосы торчали и из
огромных ушей. Одет он был в белые брюки и синюю рубашку с широкими
рукавами. Добавьте к этому маленький черный берет - и получите французского
художника девятнадцатого столетия на закате дней.

Поперек каталки лежала трость черного дерева. Я видел, что в пальцах,
сжимающих ярко-красную рукоятку, еще достаточно силы, но они уже почернели,
цветом догоняя дерево трости. Система кровообращения отмирала, и мне не
хотелось даже думать о том, как выглядят его ступни и голени.

- Шлюха от тебя убежала, да?

Я попытался что-то ответить. Из горла вырвался хрип - ничего больше. Я
все держался за березу. Убрав руку, я попытался выпрямиться, но ноги не
держали, и мне пришлось вновь ухватиться за белый ствол.

Дивоур двинул вперед серебристый рычажок, и кресло приблизилось на десять
футов, уменьшив разделявшее нас расстояние вдвое. Катилось оно с едва
слышным шелестом, очень плавно, эдакий ковер-самолет. Многочисленные колеса
поднимались и опускались независимо друг от друга, следуя рельефу,
поблескивая в лучах заходящего солнца. И вот тут я почувствовал исходящую от
этого человека энергию. Тело его разлагалось прямо на костях, но воля
оставалась железной. Женщина шла следом, с любопытством разглядывая меня. Ее
глаза отливали розовым. Тогда я решил, что они светло-серые и просто
окрасились в цвет заката, но теперь думаю, что Роджетт была альбиносом, -
Шлюхи мне всегда нравились, - продолжал Дивоур. - Верно, Роджетт?

- Да, сэр, - ответила она. - Если они знали свое место.

- Иногда их место было на моем лице! - злобно выкрикнул он, словно она в
чем-то с ним не согласилась. - Так где она, молодой человек? На чьем лице
она сейчас сидит? Хотелось бы знать. Этого ловкого адвоката, которого ты
нашел? Я уже все о нем знаю. Вплоть до того, что в третьем классе он получил
"неуд" по поведению. Знать все - мой бизнес. В этом секрет моего успеха.

С невероятным усилием я выпрямился:

- Что вы тут делаете?

- Прогуливаюсь, как и ты. И законом это не запрещено. Улица принадлежит
всем, кто хочет ею воспользоваться. Ты живешь здесь не так уж и давно, юный
сутенер, но это тебе хорошо известно. Это наш вариант городского сквера, где
прилежные щенки и шкодливые псы могут прогуливаться бок о бок.

Вновь он воспользовался рукой, которая не держалась за рукоятку трости,
поднял кислородную маску, глубоко вдохнул, бросил ее на колени. Улыбнулся.
Самодовольной улыбкой, обнажившей десны цвета йода.

- Она хороша? Это твоя маленькая шлюха? Должно быть, хороша, раз мой сын
и шагу не мог ступить из этого паршивого трейлера, в котором она живет. А
потом появляешься ты, не успели черви выесть глаза моего мальчика. Она
сосет?

- Прекратите.

Роджетт Уитмор откинула голову и рассмеялась. Словно завизжал кролик,
попавший в когти совы, и моя кожа пошла мурашками. Я понял, что безумством
она не уступает Дивоуру. Оставалось только благодарить Господа за то, что
оба они - глубокие старики.

- А ты задел его за живое. Макс.

- Чего вы хотите? - Я вдохнул.., и вновь ощутил гнилостный запах. Горло
перехватило железной рукой.

Дивоур же выпрямился в кресле, я видел, что ему дышится легко и свободно.
В тот момент он выглядел, как Роберт Дювалл <Дювалл. Роберт (р. 1931) -
американский киноактер, режиссер, продюсер.> из "Апокалипсиса"
<"Апокалипсис" - фильм режиссера Френсиса Копполы по роману Джозефа Конрада
"Сердце тьмы" (1979 г.).>, когда тот прогуливался по берегу и говорил миру,
как ему нравится по утрам вдыхать запах напалма. Его улыбка стала шире.

- Прекрасное место, не так ли? Где еще можно остановиться, поразмышлять.
- Он огляделся. - Да, именно здесь все и произошло. Здесь.

- Здесь утонул ребенок. Мне показалось, что улыбка Уитмор на мгновение
застыла. А вот на Дивоура мои слова не произвели ни малейшего впечатления.
Он вновь потянулся за кислородной маской, поднял ее, прижал к лицу, бросил
на колени.

- В этом озере утонуло больше тридцати человек - и это только тех, о ком
знают. Мальчиком больше, мальчиком меньше, невелика разница.

- Я не понимаю. Значит, здесь умерли два Тидуэлла. Один от заражения
крови, а второй...

- Тебе дорога твоя душа, Нунэн? Твоя бессмертная душа? Мотылек в коконе
плоти, которая вскоре начнет гнить так же, как и моя?

Я ничего не ответил. Эффект того, что случилось до его прихода, сошел на
нет, где-то даже забылся. Потому что ему нашлась замена - невероятный
магнетизм Дивоура. Никогда в жизни я не встречался с такой необузданной,
дикарской силой, какая исходила от него. Именно дикарской, точнее, пожалуй,
и не скажешь. Я мог бы убежать. При других обстоятельствах точно бы убежал.
И уж на месте удержало меня не мужество; ноги все еще оставались ватными, я
боялся свалиться при первом же шаге.

- Я собираюсь дать тебе один шанс спасти твою душу. - Дивоур поднял один
костлявый палец, показывая, что речь идет только об одном шансе. - Уезжай,
симпатяга-сутенер. Немедленно, в той самой одежде, что сейчас на тебе. Не
собирай чемодан, даже не заглядывай в дом, чтобы убедиться, выключена ли
плита. Уезжай. Оставь свою шлюху и оставь ее потомство.

- Оставить их вам?

- Да, мне. Я сделаю все, что необходимо сделать. Души по части тех, кто
защищает диплом по искусству, Нунэн. А вот я - дипломированный инженер.

- Пошел ты на хрен.

Роджетт Уитмор вновь по-заячьи рассмеялась.

Старик сидел в своей каталке, наклонив голову, сухо улыбаясь. Выглядел он
как оживший труп.

- Ты уверен, что хочешь быть ее благодетелем, Нунэн? Ей это без разницы,
ты знаешь. Ты или я - ей все равно.

- Я не знаю, о чем вы говорите. - Я еще раз вдохнул: воздух пахнул как
должно. Тогда я решился отступить от березы на шаг. Ноги уже держали меня. -
И знать не хочу. Киру вы не получите. Доживете свой век без нее. Я этого не
допущу.

- Парень, очень уж ты у нас самоуверенный. - Дивоур оскалился, вновь
продемонстрировав мне десны цвета йода. - Тебя еще ждет много сюрпризов.
Увидишь сам. И к концу июля еще пожалеешь, что не вырвал свои глаза в июне.

- Я иду домой. Дайте мне пройти.

- Иди, иди. Как я могу остановить тебя? Улица принадлежит всем. - Он
схватился за кислородную маску, глубоко вдохнул. Бросил ее на колени,
положил левую руку на панель управления коляской-луноходом.

Я шагнул к нему и понял, что сейчас произойдет, еще до того, как он
двинул коляску на меня. Он мог бы наехать на меня и сломать мне ногу или
обе, но остановил коляску, когда расстояние между нами сократилось до
нескольких дюймов. Я отпрыгнул назад, но лишь потому, что он позволил мне
отпрыгнуть. И тут же услышал смех Уитмор.

- В чем дело, Нунэн?

- Прочь с дороги. Предупреждаю вас.

- Шлюха сделала тебя таким пугливым. Я двинулся влево, чтобы обойти его,
но по слушная его пальцам коляска тут же перекрыла мне путь.

- Убирайся из Тэ-Эр, Нунэн. Я даю тебе дельный со...

Я метнулся направо и проскочил бы, если бы не маленький твердый кулачок,
врезавший мне слева. Седая стерва носила на пальце кольцо, и камень порвал
мне кожу за ухом. Я почувствовал резкую боль, и по шее потек теплый ручеек.
Повернувшись, я толкнул ее обеими руками. Она с негодующим воплем упала на
усыпанную сосновыми иголками тропу. А в следующее мгновение что-то ударило
мне по затылку. Глаза залил оранжевый свет. Размахивая руками, я начал
поворачиваться в обратную сторону, и в поле моего зрения вновь попал Дивоур.
Трость, набалдашником которой он огрел меня, еще не успела опуститься. Будь
он лет на десять моложе, дело кончилось бы проломленным черепом, а не
вспышкой оранжевого света.