полагается ждать своего господина и где ему тоже мог перепасть кусок мяса
с пиршественного стола, а мы вошли в дом и невольно остановились в дверях
зала, где происходил пир. Все оказалось совсем не тем, что мы ожидали
увидеть.
одеждах приглашенные, было тут много нарумяненных женщин. Некоторых из них
я видел под портиками. Я также легко узнал, по его скулам и узким глазам,
циркового возницу Акретона. Черные кудри возницы, напоминавшие завитки
гиацинта, были перевязаны красной лентой. К нашему удивлению, тут же
находился Филострат, о книге которого в те дни много говорили в Риме. И с
ним Скрибоний! Некоторые приглашенные пришли сюда с женами, и жадные взоры
оценивали чужое достояние, а сонные глаза мужей вполне предоставляли это
зрелище другим. Но женщины, все как на подбор красивые, многие с
крашенными под германок волосами, не испытывали никакого смущения от
мужских взоров. По оживленному смеху можно было понять, что пир в разгаре.
Особое внимание обращала на себя завитая, как золотой барашек, красавица
по имени Лавиния Мента, супруга сенатора Квинтилия Кателлы, с которым
Вергилиан только что беседовал у дядюшки о постройке новой стратегической
дороги в Галлии. На обычный вопрос о здоровье супруги почтенный сенатор
ответил, что, благодарение Эскулапу, она здорова, но принуждена провести
ночь у изголовья страдающей коликами тетки, чтобы ставить ей припарки.
Лавиния стояла на столе и, бесстыдно изгибаясь, смотрела на свои черные
башмачки, но она поднимала пальчиками тунику значительно выше, чем это
требовалось для обозрения обуви.
общество.
почетное место для нашего дорогого стихотворца!
серебряную чашу, которая со звоном покатилась по мраморному полу, изливая
янтарное вино. Над красавицей тотчас же склонился Акретон, любимец толпы и
знатных римлянок, разрушитель семейных очагов, полубог, имя которого, как
имена консулов, знал в Риме каждый мальчишка.
ставили на стол чаши, а другие предлагали широкие ломти пшеничного хлеба,
чтобы поэт мог положить на них кусок мяса.
тебе место! И с ним сармат! Будь и ты дорогим гостем!
очень остроумным.
еще раз окинул взглядом собрание, кого-то разыскивая взором. Вероятно, все
это мало отличалось от множества других пирушек, на которых ему пришлось
присутствовать: все так же невоздержанно пил вино со специями Скрибоний;
все так же был упоен своими успехами Акретон, не такой уж красавец, но
овеянный славой цирковых побед; все так же разглагольствовал об
отвлеченных материях Наталис. А я в присутствии этих распущенных женщин
почувствовал смущение, впервые в жизни очутившись в подобной обстановке.
Когда раб налил нам вина и принес на блюде каких-то жареных птиц,
Вергилиан приступил к еде, и, судя по выражению его лица, мясо пернатых
отличалось особым вкусом. Я же одним духом осушил чашу, желая показать
окружающим, что далеко не новичок в этом деле.
желтом одеянии:
ремешками, украшенными розовыми камеями. Прелестная обувь у Проперции.
Можно подумать, что она босая, как пастушка. Прекрасно сжимает высокая
обувь упругие икры у Паулины...
я тоже увидел ее вырезные золоченые сандалии, которые каким-то чудом
держались на ногах.
эту выдумку с состязанием в обуви полной остроумия. Так забавляются
римляне, от безделья не знающие, чем занять свое время.
в некоторых местах отмечено родинками. Ресницы ее были неправдоподобно
длинными, и за ними сияли темные, а при ближайшем рассмотрении зеленоватые
глаза. Тонкие брови высоко взлетели, и я заметил, что белки ее глаз были
голубоватыми.
горестно взирал на танцовщицу.
Она тоже была с ними. А теперь это прославленная танцовщица. Выступает в
"Поясе Венеры". Неужели ты не слышал? Где ты витаешь, поэт? Непременно
сходи посмотреть. Необыкновенное зрелище! Какая красота! Знаешь, кто,
оказывается, приобрел для Делии дом, подарил ей рабов и множество вещей?
Сенеки.
потому, что неоднократно сочинял эпитафии для его заказчиков.
состязании.
щелками своих азиатских глаз с нескрываемой страстью.
Делия? Худая, как галчонок!
руками.
хотелось посмотреть, в чем же заключается ее искусство.
Вергилиана. Я заметил также, что глаза их встретились и в этой мгновенной
встрече произошло то, что бывает, когда два человека, женщина и мужчина,
до сих пор даже не знавшие о существовании друг друга, неожиданно
почувствуют, что их души испытывают влечение, и тогда родится чувство
более сильное, чем цепи. Я уже читал об этом у Платона.
Теперь я узнаю эти глаза.
ослике под синим покрывалом.
головы на удалявшуюся Делию.
тавернах, пока ее не увидел случайно этот гробовщик. Теперь у нее свой
дом, музыканты... Ах, почему у меня такой бесформенный нос и в наружности
нет ничего примечательного, а у таких, как Делия, изумительная красота? К
чему она ей? Мучить нас желаниями?
когда она уходила, чтобы посмотреть на ее знаменитую походку. Я слышал,
будто бы она раздевалась и одевалась на просцениуме. Впрочем, это была
обычная вещь в римских театрах. Да и сейчас ее туника была из
прозрачнейшего шелка цвета шафрана. Лавиния хмурилась.
длинными глазами, какие я видел у женщин на храмовых изображениях в
Египте. Они поставили на пол высокие черные, с обильной позолотой арфы,
опустились около них на колени и стали лениво перебирать струны, загадочно
и стыдливо улыбаясь. К ним присоединились старик с флейтой в руке и
полунагой нумидийский мальчик с тамбурином.
улыбкой на устах, какой плясуньи обычно подготовляют успех у зрителей.
Тогда, обменявшись молниеносным взглядом, египтянки рванули струны. Точно
вода звонко заструилась по камням... Я заметил, что ногти у арфисток были
выкрашены в пурпуровый цвет.
Сертаков Виталий
Дальский Алекс
Махров Алексей
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий