из материалов обвинения еще до разбора дела. Из осторожности никто даже не
спрашивал, куда он девался.
процесса. Но нет, он затеял новую хитрость, желая во что бы то ни стало
погубить бедную Жанну, и его замысел был смертельно опасен.
священник Никола Луазелер. Это был высокий, статный мужчина с несколько
печальным выражением лица, приятным мягким голосом и учтивыми, вкрадчивыми
манерами. Глядя на него, казалось, что в этом человеке нет ни малейшего
признака вероломства и лицемерия, а в сущности он был полон и того и
другого. Ночью, под видом башмачника, его ввели в темницу Жанны; он
прикинулся ее земляком и тайным патриотом и представился ей как лицо
духовное. Ей было весьма радостно видеть пришельца с ее родных долин и
холмов, столь дорогих ее сердцу; а еще более обрадовалась она возможности
встретиться со служителем церкви и облегчить свою душу исповедью, ибо,
измученная телом, она жаждала пищи духовной, которой также была лишена. Она
открыла этой твари свое невинное сердце и, выразив ей сочувствие, лукавый
священник дал ей такие советы, которые могли бы погубить ее на суде, если бы
не врожденное благоразумие, всегда подсказывавшее ей правильный выбор.
священна и не подлежит разглашению? Это верно, но допустим, некто третий
подслушал исповедь. Тогда этот третий не связан обетом сохранения тайны. Так
и сделали. Кошон приказал заранее просверлить дыру в стене темницы и,
самолично приложив к ней ухо, подслушал все. Горестно думать о подобной
подлости! Удивляешься, как они могли так обращаться с несчастной девочкой!
Она ведь не сделала им никакого зла.
Глава IV
хозяина, он вошел опечаленный и сообщил, что первое заседание суда решено
провести завтра в восемь часов утра и что я должен приготовиться помогать
ему.
задрожал как лист, и у меня захватило дыхание. В глубине души я все еще
бессознательно надеялся на чудо: быть может, в последнюю минуту случится
что-нибудь необычное, что помешает этому роковому процессу; быть может, Ла
Гир прорвется через ворота в город со своими молодцами-рубаками или сам бог
сжалится и протянет свою могучую десницу. Но теперь - теперь все надежды
рухнули!..
Печальный и угрюмый, побрел я к Ноэлю и предупредил его прийти туда как
можно раньше и занять место. Ему предоставлялся случай взглянуть еще раз на
ту, которую мы так уважали и так безгранично любили. По дороге к нему и на
обратном пути мне приходилось проталкиваться сквозь радостные толпы
оживленно болтающей английской солдатни и французских горожан, продавшихся
иноземцам. Разговор шел только о предстоящем суде. И не раз я слышал, как,
злорадно смеясь, они говорили:
он утверждает, что заставит чертову колдунью поплясать. Веселенький будет
танец, да недолгий!
французов. Английские солдаты боялись Жанны и вместе с тем восхищались ее
мужеством, храбростью и великими подвигами.
к воротам крепости, увидели многочисленные толпы народа, стекавшегося
отовсюду. Капелла была переполнена, и никого из посторонних туда уже не
впускали. Мы заняли указанные нам места. На возвышении, напоминавшем трон,
восседал председатель суда Кошон, епископ города Бовэ, в парадном облачении,
а перед ним в черных мантиях расположились рядами члены суда: пятьдесят
именитых церковников, мужей высокого сана, благообразной внешности и великой
учености, ветеранов стратегии и казуистики, весьма искушенных в искусстве
ставить капканы и ловушки для доверчивых умов и неосторожных ног. Когда я
взглянул на это сборище мастеров юридического фехтования, именуемого
правосудием, на эту стаю воронов, собравшихся с целью вынести несправедливый
приговор, и вспомнил, что Жанна должна защищать свое доброе имя и свою жизнь
одна-одинешенька, - я с отчаянием спросил себя: на какую случайность может
рассчитывать бедная, неученая девятнадцатилетняя деревенская девушка в такой
неравной борьбе? Сердце мое болезненно сжалось. Когда же я взглянул еще раз
на этого заплывшего жиром председателя, который пыхтел и сопел, как
кузнечный мех, при каждом вздохе поднимая и опуская свое необъятное чрево,
на его тройной подбородок - складка над складкой, на его угреватую, багровую
физиономию, на этот шишковатый, как цветная капуста, приплюснутый нос, в его
злые, холодные, трусливо бегающие глазки, - во все это жестокое, беспощадное
и отталкивающее в его облике, - сердце мое сжалось еще больше. Когда же я
заметил, что все боятся этого человека и беспокойно ежатся и трепещут под
его сверлящим взглядом, - последний слабый луч надежды вздрогнул и угас в
моем окаменевшем сердце.
стены, на виду у всех. То была небольшая деревянная скамья, без спинки,
стоявшая отдельно на невысоком помосте. Два рослых воина в латах, шишаках и
стальных рукавицах неподвижно вытянулись, как и их алебарды, по обе стороны
этого помоста, и больше там не было ни одной живой души. Меня так растрогала
эта маленькая скамья: я знал, для кого она предназначалась; мои воспоминания
перенеслись в другое место: в зал заседаний первого суда в Пуатье, где Жанна
сидела на такой же точно скамье и спокойно сражалась в хитроумном поединке с
изумленными докторами богословия и юристами и, одержав победу, встала с той
скамьи под громовые рукоплескания и ушла, чтобы наполнить весь мир славой
своего имени.
обаятельной и нежной в пышном расцвете своих семнадцати лет! То были
незабываемые, славные дни. И, кажется, так недавно, - теперь ей ровно
девятнадцать лет, - а сколько она видела и пережила с тех пор, какие чудеса
она совершила!
в темницах без воздуха и света, не видя ни одной дружеской улыбки, - она,
дитя солнца, верная подруга птиц и всех вольных, счастливых созданий! Теперь
она изнурена, измучена долгой неволей, силы ее надломлены; быть может, она
даже пала духом, понимая, что надежды нет. Да, как все изменилось!
по полу, сдержанный шум, наполнявший капеллу. Вдруг раздался голос:
полная тишина. Звуки замерли, словно их никогда и не было. Тишина стала
удручающей, гнетущей, будто какая-то тяжесть навалилась на всех
присутствующих. Все лица повернулись к дверям - другого нельзя было и
ожидать, ибо большинство здесь собравшихся, несомненно, почувствовало, что
сейчас предстанет перед ними наяву та, которая была для них раньше лишь
воплощением чуда, сказкой, мечтой, таинственным именем, прогремевшим на весь
мир.
коридору, послышались шаги, сопровождаемые лязгом железа: чок-чок-чок. Это
шла Жанна д'Арк, - спасительница Франции, - в оковах!
Глава V
описывая это жалкое судилище. Нет, я изложу их вам добросовестно, со всеми
подробностями, точь-в-точь так, как мы с Маншоном день за днем заносили их в
официальный протокол суда, и в том виде, как об этом можно прочесть в
опубликованных исторических документах. С одной лишь разницей: беседуя с
вами откровенно, я буду пользоваться своим правом комментировать ход дела,
пояснять некоторые обстоятельства, чтобы вы могли лучше все понять; кроме
того, время от времени я буду останавливаться на некоторых частных моментах,
представляющих интерес для меня и для вас, но не настолько значительных,
чтобы попасть в официальный протокол [Он сдержал свое слово. Его отчет о
Великом процессе, весьма точный и подробный, вполне соответствует
неопровержимым историческим фактам. (Примечание М.Твена.)].
цепей и гулкие шаги по коридору - приближалась Жанна.
вздохи. Два стражника неотступно следовали за ней. Она двигалась медленно,
слегка потупив голову; видно было, что она слаба, а ее цепи тяжелы. На ней
была мужская одежда, вся черная, из какой-то мягкой шерстяной ткани,
совершенно черная, черная, как на покойнике, без единого светлого пятнышка.
Широкий складчатый воротник из такой же черной материи облегал ее плечи и
грудь; рукава ее камзола, широкие в плечах, от локтей были узки; ноги
затянуты в узкое черное трико; на ногах и на руках - оковы.
солнечный луч, пробившись сквозь решетку окна, упал ей на лицо. Жанна
медленно подняла голову. И снова весь зал затрепетал, - ее лицо было
смертельно бледным, белым как снег. Какой разительный контраст - белоснежное
лицо и эта стройная неподвижная фигура в траурных одеждах! Каким девственно
чистым и нежным, несказанно прекрасным, бесконечно грустным и милым было это
лицо! Но, боже мой, когда пламенный взгляд ее неукротимых глаз устремился на
Земляной Андрей
Ковальчук Вера
Курылев Олег
Андреев Николай
Глуховский Дмитрий