Чтение 65–й страницы книги ~Александрийская гемма~

покушаться на ваши права. Обменивайтесь себе на здоровье. Речь ведь идет
лишь о воссоздании обстановки. Разве мы с вами не договорились?.. О чем вы
беседовали с профессором, не припомните?

- Допустим, об Альбрехте Дюрере. Вас это устраивает? О факсимильном
альбоме.

- Вполне... А от Солитова куда направились?

- Думаете, я помню? - Петя негодующе пожал плечами. - Надо полагать,
прошелся по ближайшим букинистическим и вернулся домой... А может, в кафе
поужинал. Это в детстве один день на другой непохожим казался. Нынче время
летит, мешая события и лица. Все как в мясорубку проваливается.

- Своеобразное сравнение, Петр Васильевич, ничего не скажешь...
Однако предположим, что в тот вечер вы вернулись домой, даже после ужина в
ресторане... Что по телевизору показывали, не обратили внимания?

- Я уже забыл, когда врубал ящик в последний раз. Каждый день одно и
то же.

- Позвольте мне вмешаться в вашу беседу. - Люсин слегка привстал с
дивана. - Если я не ошибаюсь, профессор Солитов переехал на дачу в
последних числах марта, двадцать седьмого, коли быть абсолютно точным. Как
вы полагаете, Петр Васильевич, почему он оказался в тот день в Москве?

- А я знаю? Он же в институте работает, на кафедре. Мало ли какие
могли быть дела... Вспомнил! - Петя торжествующе рассмеялся. - У них на
другой день субботник намечался! Так что Георгий Мартынович загодя
прибыли.

- Вот мы и установили с вами точную дату. - Борис Платонович вернул
календарь на прежнее место. - У них, как вы изволили выразиться, намечался
субботник. Как и все советские люди, Георгий Мартынович готовился
встретить праздник труда... Больше вы с ним не виделись?

- Нет.

- И не звонили?

- И не звонил.

- Боюсь, что на сей раз память вас основательно подвела. Мы
располагаем сведениями, что вы все-таки говорили с ним по телефону после
той встречи. По крайней мере, один такой разговор имел место 16 августа.

- Интересное кино! - Петя закинул ногу на ногу, обнажив спущенный
носок, к которому пристали какие-то колючие семена. - У них, видите ли,
сведения есть, а я вот почему-то не помню. Поглядим, что вы мне шьете...

- Были за городом недавно, Петр Васильевич? - благодушно
поинтересовался Люсин.

- Так-так... Похоже, я нахожусь под колпаком. Мои телефонные
разговоры подслушивают, за мной следят - и все такое прочее. На каком,
хотелось бы знать, основании? С чьей, позволительно спросить, санкции?

- У вас мания преследования, Корнилов! - Люсин порывисто поднялся и,
пройдя к окну, слегка прислонился к широкому подоконнику. - Кому вы нужны?
Просто и совершенно случайно обратил внимание на облепившие вас колючки...
Однако должен предупредить, что вам действительно грозят серьезные
неприятности, если вы не перестанете валять дурака. Имейте в виду, что
профессор Солитов пропал без вести сразу же после вашего звонка. Вам
придется напрячь свои мозговые извилины и сообщить нам, где вы были в тот
день и что делали, минута за минутой. Надеюсь, с августом дело пойдет
легче, чем с более отдаленным апрелем... Извините, пожалуйста, Борис
Платонович.

- О чем вы говорите, Владимир Константинович! - улыбнулся Гуров. -
Вполне существенное замечание... Так как насчет 16 августа, Петр
Васильевич?

- А как насчет 31 июня, инспектор? - Петя хмуро покосился на Люсина.
- Вы, например, можете вспомнить, как провели этот день?

- Похоже, вы не вняли добрым советам, Корнилов. Кстати, для вашего
сведения, в июне всего тридцать дней.

- Ну и бог с ними, мне без разницы. Меня в создавшейся ситуации
интересует совсем другое: как обстоят нынче дела с социалистической
законностью? С презумпцией невинности? Это все отменяется или что?

- Не путайте невиновность с невинностью, Корнилов. Это смешно, -
Люсин, словно бы потеряв всякий интерес к разговору, отвернулся к окну.

- Действительно, Петр Васильевич, по части юриспруденции у вас в
голове полнейший хаос, - как бы вскользь заметил Борис Платонович. - Ваша
ссылка на нарушение социалистической законности абсолютно беспочвенна. В
чем вы усматриваете такое нарушение?

- Когда тебя обвиняют неведомо в чем, когда шьют дело...

- Стоп-стоп! - Гуров предупредительно постучал по столу. - Не
увлекайтесь. Вы находитесь здесь лишь в качестве свидетеля, о чем были
своевременно предупреждены и дали соответствующую подписку. Насчет
обвинений не было сказано ни слова.

- Пока, - уточнил Люсин, вглядываясь в беспросветное небо над
крышами. - Хотелось бы напомнить, что профессор Солитов имел при себе
крупную сумму денег.

- И что с того? - Корнилов вскочил, резко отбросив стул. - Я его
ограбил? Убил? Вы это хотите доказать? Это?!

- Сядьте, - не оборачиваясь, бросил Владимир Константинович. - И
постарайтесь усвоить, что подобными заявлениями вы сами свидетельствуете
против себя. Да простит меня Борис Платонович, но я питаю на ваш счет
серьезные сомнения, Корнилов. И дело не только в вашем поведении.

- Да-да, - подхватил Гуров. - Ваши реакции не всегда, как бы это
поточнее сказать, адекватны.

- Это - с одной стороны, - Люсин словно бы отстаивал свою, несколько
отличную от Бориса Платоновича точку зрения. - А с другой, думается, будет
правильнее, если мы скажем свидетелю, что знаем, ради чего он пригласил в
тот день профессора Солитова.

- Интересно, - выдавил из себя Корнилов, пряча слегка задрожавшие
руки.

- Я думаю, Владимир Константинович, что будет лучше, если Петр
Васильевич расскажет сам, - вкрадчиво заметил Гуров.

- Конечно, это был бы наилучший вариант. По крайней мере, мы получили
бы подтверждение искренности свидетеля. Но он почему-то предпочитает
запутываться в своем голословном отрицании все глубже и глубже. В чем
дело, Корнилов? - Владимир Константинович отошел от окна и присел на
краешек стола. - Чего вы, собственно, боитесь? Ваши букинистические игры,
можете поверить на слово, никого не волнуют. Речь идет о жизни человека, и
какого человека! Поймите же наконец.

- То есть как это о жизни? - Петя Корнилов испуганно заморгал. Похоже
было, что он только сейчас полностью уяснил создавшуюся ситуацию. - Разве
Георгий Мартынович?..

- А вы как думали? - Люсин вновь устроился на диване. - Ведь больше
двух месяцев минуло. Человек снял со сберкнижки деньги и вдруг исчез среди
бела дня.

- И никаких следов?

- Почему никаких? - Люсин украдкой переглянулся с Гуровым. - На вас,
полагаете, мы по наитию вышли?

- Я-то тут с какой радости?

- Вот это нам и предстоит сейчас уточнить. Спокойно, доказательно,
объективно. - Владимир Константинович почувствовал, что добился перелома.
- Поставьте себя на мое место, Корнилов.

- Ну!

- Тогда вы должны понять, что в ваших интересах всемерно помогать
следствию.

- Мне кажется, что Петр Васильевич уже уяснил определенную
деликатность своего положения. - Гуров сочувственно кивнул Пете. -
Продолжим, если не возражаете? - И положил пальцы на клавиши
"Рейнметалла". - Итак, без лишних слов, на какую приманку вы выманили в то
утро Георгия Мартыновича?

- Ну и шуточки у вас: "приманка", "выманил"... Официально заявляю,
что я стал жертвой рокового совпадения.

- Шутка, согласен, не слишком уместная, но на вопрос, пожалуйста,
ответьте.

- Во-первых, я позвонил ему не утром, а вечером, накануне, а
во-вторых, сформулируйте свой вопрос по-человечески, без хитроумных
уловок.

- Будь по-вашему, - с готовностью согласился Гуров. - О чем вы
говорили с профессором Солитовым по телефону вечером 15 августа сего года?

- Я сказал, что мне случайно попалась любопытная книга. Георгий
Мартынович заинтересовался и пообещал заглянуть на другой день, но
почему-то не приехал. Больше ничего сообщить по этому вопросу не могу.

- Какая именно книга? - требовательно спросил Люсин.

- Это имеет значение?.. Хорошо, я скажу. Речь шла о богемском
травнике семнадцатого века из библиотеки императора Рудольфа.

- Откуда это известно, что из библиотеки императора?

- На титуле была печать.

- К вам она каким путем попала?

- Совершенно случайно. Умер один старый коллекционер, и дебилы
наследники распродали все его книги, причем по частям, идиоты.

- "Один коллекционер" - это нас не устраивает, - словно позабыв про
магнитофон, Люсин неторопливо раскрыл блокнот. - Имя, фамилия, адрес, что
за наследники. Все это придется вам написать в виде отдельной записки.

- Зачем вам это? - с опаской осведомился Петя.

- С одной-единственной целью: проверить каждое ваше слово.

- Спасибо за откровенность.

- Книга все еще находится у вас?

- Н-нет, к сожалению, такие вещи долго не задерживаются.

- Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся. Сколько вы запросили за
свое сокровище?

- Конкретно о сумме речь не шла, - уклончиво пробормотал Петя. -