цвета заветрившегося майонеза, а из окна чуть не по пояс высунулся Витек --
он что-то орал, размахивая руками.
Останавливаюсь...
начал отстреливаться. Ему-то ничего, а коллеге ухо отстрелили... Очки носить
теперь не может -- тоже кандидат наук, между прочим!
резко съеду на обочину. Выскакивайте и бегите через поле к лесу... У меня
таким методом двое ушли, чтоб не платить. Приготовьтесь!
внимания, вскочил и дернул к видневшейся на горизонте березовой роще. За
спиной раздался скрежет тормозов и крик Акашина:
ногами в невидимые борозды и с ужасом понимал, что далеко не уйду... Вдруг,
споткнувшись, я кувырком полетел на землю. И подниматься уже не стал. Лежал,
уткнувшись лицом в прощально пахнущую землю, и, закрыв голову руками,
зажмурившись, ждал конца. Вскоре послышался жуткий треск сминаемых колосьев,
потом приближающийся топот и наконец тяжелое, прерывистое дыхание нависло
надо мной.
ботинком. -- Вставай!
кто-то. "Может, таксист?" -- с отчаянной надеждой подумал и я приоткрыл
глаз: рядом с акашинскими башмачищами виднелись женские лаковые туфли,
запорошенные седой пыльцой и еще какими-то мельчайшими семенами.
тебе все вспомню!
помандражирует, чтоб над живыми людьми больше опытов не ставил! Лысенко
долбаный... Я из-за него чуть не спился!
пополнела и была одета в самое дорогое платье, какое только можно купить в
самом дешевом итальянском магазине. Мне показалось, что от нее веет все тем
же неистребимым запахом пережаренных котлет, слегка облагороженным
дуновением французского парфюма.
сдуру рассказала ему, как ты меня тогда с запиской хотел охмурить... Для
смеху рассказала, а он вскобенился! Ревнивый как не знаю что...
сволочужный! А вообще-то он по тебе скучал!
скучал!
рассказали о том, что с ними произошло за эти годы. Оказывается, когда Витек
совсем уж бессмысленно запил и связался со своими мытищинскими пивными
дружками, Надюха его пожалела, простила и приняла к себе: бабка-то ее к тому
времени уже померла. Сначала просто так жили, по старой памяти, но когда
наметился ребенок, потребовала: женись! Надюха списалась с Анкой через
московскую редакцию "Плейбоя", разыскала ее где-то на гастролях в Аргентине,
и та по факсу прислала согласие на развод, очень при этом удивившись самому
факту своего замужества, о чем она давно уже и забыла.
бабкин узелок, а там фотокарточки старинные и документы. Бабулька-то из
купчих происходила, но даже перед смертью, когда просила внучку обязательно
ее отпеть, не призналась в этом. Вот ведь поколение! А когда разглядывали
пожелтевшие, наклеенные на тисненый картон снимки, нашли фотографию
многолюдной купеческой семьи на фоне двухэтажного дома с геранями в окнах.
Дом выглядел знакомо. Еще бы! Это был тот самый особнячок с почтой и
сберегательной кассой, что находился в двух минутах ходьбы от писательского
Клуба. И купчая на дом, приобретенный купцом Несмолкаевым в 1907 году у
дворянской вдовы Бекатовой, тоже была в том бабкином узелке -- целехонька. А
тут как раз в газетах стали писать про то, что, мол, в семнадцатом у людей
собственность несправедливо отбирали -- произвол царил чудовищный и
беззаконный.
неряха в джинсах и свитере с заплатами на локтях над ней только посмеялся.
Сказал, что надо было в семнадцатом с большевиками как следует бороться, в
"ледяные походы" ходить, а не на печках развратничать. Мол, раз профукали
Ленина с его опломбированным вагоном, то нечего теперь и собственность назад
требовать. Иначе тогда и Зимний дворец Романовым возвращать надо -- у них
тоже, между прочим, наследники имеются! Но Надюха не отступилась, пошла на
прием к обходчику Гере, а от него к самому Журавленке. Он и помог...
несколько комнат в правом крыле под пункт обмена валюты и туристическое бюро
"Нильс", рассчитывая скопить денег, отремонтировать дом и открыть в нем
что-нибудь изысканно общепитовское. Надюха хотела пиццерию с кондитерской
"Сластена", а Витек -- пивной бар с рулеткой "Счастливая фишка". В Италию же
они летали, во-первых, повидаться со своими родственниками, размножившимися
там от младшей бабушкиной сестры, еще до революции вышедшей замуж за графа
Кьянтивелли, правнучатого племянника легендарного Гарибальди, а во-вторых,
присмотреть мебель и оборудование для будущего семейного предприятия. Но так
ничего и не выбрали, ибо консенсуса в их семье не было...
выгоды каждый своего плана. За спорами и доехали.
этаж был жилым, стоял теперь пустым. Еще остались следы от прежних вывесок,
из-под осыпавшейся штукатурки торчала дранка, и только правый угол здания,
свежеотреставрированный, выкрашенный в заморскую лазурь, напоминал яркую
шелковую заплату на ветхом рубище. Мы прошли по пустым помещениям. Haборный
паркет выглядел так, будто на нем разворачивался бульдозер. Жильцы, съезжая,
увезли с собой все, кроме ободранных стен и чугунных батарей.
объяснил Витек.
машины моют, водку пьют. Я знаю -- сталкивался!..
даже из моего дурака писателя сделал, неужели ничего не придумаешь?
была похожа на жену после командировки -- родную и чуть незнакомую...
Дорогой, по своему обыкновению, я останавливался у всех книжных лотков и на
одном вдруг увидел толстую книгу в мягкой обложке: "Н. Костожогов.
Посмертная проза". Книга была издана фондом интеллектуальных жертв
тоталитаризма на серой газетной бумаге малюсеньким тиражом. В предисловии,
написанном Одуевым, говорилось, что сборник составлен на основе рукописей,
обнаруженных в письменном столе Костожогова после его самоубийства. Я
расплатился и сунул книгу в чемоданчик.
обсуждавшие упадок дворовых нравов, завидя меня, хором зашептали, что ко мне
все время ходит какая-то женщина и в настоящий момент она сидит на
ступеньках возле моей двери.
-- переводить поэму Эчигельдыева "Весенние ручьи суверенитета" или назад на
Сицилию -- мыть тарелки вместе со знатоком Габриэля Д'Аннунцио. Но потом,
поколебавшись, решил, что навсегда от моей Ужасной Дамы с голосом Софи Лорен
не спрячешься, она ведь со своим "Monster show" и в Италии на меня может
набрести, поэтому надо, наконец, объясниться, а там будь что будет! И я
решительно вошел в подъезд, хранящий запахи седой кошачьей истории.