read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



сказать, но никогда не сказал бы, французский вельможа, среди предков
которого, самых настоящих христиан, был ведь и Самуил Бернар, а если идти по
восходящей линии дальше, то и Богоматерь, от которой якобы ведет свое
происхождение род Леви. - Мне доставляет некоторое удовольствие открывать в
себе чувства, - правда, их совсем не так много, - которые могут быть
объяснены моей еврейской национальностью. - Он сказал эту фразу, так как ему
казалось остроумным и вместе с тем смелым говорить правду о своей расе -
правду, которую он, пользуясь тем же случаем, старался особым образом
смягчать, подобно скупцам, которые решаются расплатиться с долгами, но у
которых хватает духу заплатить не больше половины. Этот род обмана, который
заключается в том, что у нас хватает смелости высказать правду, непременно
примешав к ней изрядную долю лжи, искажающей правду, распространен шире, чем
это кажется, и даже те, кто обыкновенно им пренебрегает, при какой-нибудь
невзгоде, в особенности - сердечной, обращаются к нему.
Все эти тайные выпады Блока против меня в разговорах с Сен-Лу и против
Сен-Лу в разговорах со мной кончились приглашением на обед. Я не ручаюсь,
что он не предпринял сначала попытки позвать Сен-Лу одного. Такая попытка
правдоподобна, а следовательно, возможна; успехом она, однако, не
увенчалась, потому что однажды Блок сказал мне и Сен-Лу: "Дорогой мэтр и вы,
всадник - любимец Ареса, де Сен-Лу-ан-Бре, укротитель коней! Раз уж я
встретил вас в пеннозвучных владениях Амфитриды, под тентами Менье, на
быстрокрылых кораблях, то не угодно ли вам обоим прийти откушать на этой
седмице к доблестному моему отцу, славящемуся чистотою своей души?" Он звал
нас, потому что хотел поближе сойтись с Сен-Лу: он надеялся, что Сен-Лу
введет его в аристократические круга. Если б захотел проникнуть туда я - и
ради самого себя, - Блок усмотрел бы в этом проявление самого мерзкого
снобизма, вполне соответствовавшего мнению, какое он себе составил об одной
черте моего характера, которую он, однако, не считал - по крайней мере, до
сих пор - основной; но в том же самом желании, возникшем у него, он видел
доказательство благородной пытливости его ума, жаждущего новой социальной
среды, впечатления от которой, быть может, пригодились бы ему как писателю.
Блок-отец, узнав, что его сын собирается привести обедать своего приятеля,
имя и титул которого он произнес саркастически хвастливо: "Маркиз де
Сен-Лу-ан-Бре", - был потрясен. "Маркиз де Сен-Лу-ан-Бре! Ах, разрази его?"
- выругался он - так всегда выражался у него предел почтительности к высшим
кругам. И бросил на сына, сумевшего завязать такое знакомство, восхищенный
взгляд, которым он хотел сказать: "Ну и удивил! Неужели этот вундеркиндмой
сын?" - и который доставил моему товарищу такое же удовольствие, как если бы
его ежемесячное содержание увеличилось на пятьдесят франков. Дело в том, что
дома Блок чувствовал себя неважно, - он знал, что отец смотрит на него как
на свихнувшегося из-за его увлечения Леконтом де Лилем, Эредиа и прочей тому
подобной "богемой". Но знакомство с Сен-Лу-ан-Бре, отец которого -
председатель компании Суэцкого канала (ах, разрази его!), - это
"приобретение" бесспорное. Вот только жаль, что побоялись испортить и потому
оставили в Париже стереоскоп. Только Блок-отец умел или, по крайней мере,
имел право пользоваться им. Да и показывал-то он его изредка, с заранее
обдуманным намерением, в дни, когда звались гости и дополнительно нанималась
мужская прислуга. Таким образом стереоскопические эти сеансы являлись как бы
знаком особого внимания, особого благоволения к гостям, а устраивавшему
сеансы хозяину дома они придавали такой же вес, какой придает человеку
талант, точно и снимки делал, и аппарат изобрел он сам. "Вы не были вчера у
Соломона?" - спрашивали друг друга родственники. "Нет, я в число избранных
не попал! А что там было?" - "Крик-шум, стереоскоп и разные штучки-мучки". -
"Ах, и стереоскоп? Тогда жаль, что меня не было, - я слыхал, Соломон здорово
показывает".
- Ну ничего, - сказал сыну Блок, - не все сразу, это будет для него
приманкой на будущее.
Отеческая нежность Блока доходила до того, что, желая порадовать сына,
он подумывал, не выписать ли стереоскоп. Но времени уж "фактически" не было,
или казалось, что не было. А между тем обед пришлось отложить из-за нас:
Сен-Лу поджидал дядю, который собирался пробыть два дня у маркизы де
Вильпаризи. Дядя очень увлекался физическими упражнениями, особенно ходьбой
на далекие расстояния, и он хотел большую часть пути от замка, где он
отдыхал, пройти пешком, ночуя на фермах, а потому никто не мог бы сказать
определенно, когда именно он дойдет до Бальбека. Сен-Лу, боясь выйти из
отеля, просил меня даже отправлять из Энкарвиля, где была телеграфная
контора, телеграммы его любовнице, а посылал он их ежедневно. Дядю звали
Паламед - это имя он унаследовал от предков, князей сицилийских. Позднее,
прочтя в книге по истории, что какой-нибудь подеста или князь церкви носил
то же имя, эту прекрасную медаль эпохи Возрождения, - а по мнению иных,
подлинно античную, - всегда остававшуюся в семье, переходившую из рода в
род, от собраний Ватикана дошедшую до дяди моего друга, я испытывал
наслаждение, достающееся в удел тем, у кого нет денег, чтобы собирать
коллекцию медалей, пинакотеку, кто довольствуется розысками старых имен
(имен местностей, имен подлинных и разноцветных, как старая карта, как общий
вид, знамя или свод правовых обычаев; имен, данных при крещении, где, в
красивых французских окончаниях, звучат и слышатся недостатки языка,
просторечные интонации, неправильности произношения, все те искажения,
которым наши предки долго подвергали латинские я саксонские слова и которые
с течением времени стали верховными законодателями для грамматик), словом,
кто благодаря таким коллекциям старинных звучаний устраивает для себя
концерты, подобно людям, покупающим viola da gamba или viola d'amore, чтобы
исполнять на старинных инструментах музыку былых времен. Сен-Лу сообщил мне,
что даже в замкнутом аристократическом кругу его дядя Паламед славится своей
необыкновенной неприступностью, что он надменен, гордится своей знатностью и
что он, жена его брата и еще несколько избранников образовали так называемый
"клуб фениксов". Но и там он так всех запугал своей заносчивостью, что
прежде бывали случаи, когда люди из высшего общества просили познакомить их
с ним его родного брата и нарывались на отказ: "Нет, вы уж меня не просите,
чтобы я вас представил моему брату Паламеду. Моя жена, мы все здесь
бессильны. Или он будет с вами нелюбезен, а мне бы этого не хотелось".
Вместе со своими друзьями он составил список членов Джокей-клоба, с которыми
он ни за что на свете не стал бы знакомиться, - в список попали двести
человек. А у графа Парижского он за свою элегантность и за свое высокомерие
получил прозвище "Принц".
Сен-Лу рассказывал мне о давно минувшей молодости своего дяди. Каждый
день дядя приводил женщин на холостяцкую квартиру, которую он нанимал вместе
с двумя приятелями, такими же красавцами, как он, за что их и прозвали
"тремя Грациями".
- Как-то один человек, который теперь, как сказал бы Бальзак, очень на
виду в Сен-Жерменском предместье, а в первоначальный, довольно мрачный
период проявлял странные наклонности, попросил моего дядю отвезти его к себе
на холостяцкую квартиру. Но не успел он туда войти, как начал объясняться в
любви не женщинам, а моему дяде Паламеду. Дядя сделал вид, что не понял, под
каким-то предлогом увел двух своих приятелей в соседнюю комнату, потом они
вернулись, схватили преступника, раздели, избили до крови и в
десятиградусный мороз вышвырнули на улицу, там он был найден полумертвым,
началось следствие, и бедняге с невероятным трудом удалось замять это дело.
Теперь мой дядя не учинил бы столь жестокой расправы, более того: ты не
можешь себе представить, скольких простолюдинов он, такой гордый с людьми
светскими, обласкал, скольким оказал протекцию, не рассчитывая на
благодарность. Он находит место в Париже лакею, который прислуживал ему в
отеле, дает деньги крестьянину на обучение ремеслу. Это даже скорее мило в
нем, особенно по контрасту с его поведением в свете. - Сен-Лу принадлежал к
числу светских молодых людей, которые уже достигли такой высоты, что могли
позволить себе выражения вроде: "Это даже скорее мило в нем, это его хорошая
сторона", а из этих диковинных зародышей очень скоро потом вырастал взгляд
на вещи, согласно которому ты - ничто, а народ - все; словом, полная
противоположность плебейской гордости. - Говорят, нельзя себе представить,
как он в молодости задавал тон, каким он был законодателем для всего
общества. Он при любых обстоятельствах делал только то, что ему было очень
приятно, очень удобно, и ему наперебой начинали подражать снобы. Если в
театре его мучила жажда и ему приносили питье в ложу, то на следующей неделе
во всех маленьких комнатках при каждой ложе стоял строй бутылок с
прохладительными напитками. Как-то, дождливым летом, он заболел ревматизмом
в легкой форме, и он заказал себе пальто из тонкой, но теплой вигони, из
которой делаются только дорожные одеяла, а ему понравились синие и оранжевые
полосы на этой ткани. После этого знаменитым портным клиенты сейчас же стали
заказывать синие мохнатые пальто с бахромой. Если дяде почему-нибудь
хотелось, чтобы не было никакой торжественности за обедом в замке, куда он
приезжал на целый день, и, с целью подчеркнуть это, он не брал с собой фрака
и садился за стол в том самом пиджаке, в котором ходил до обеда, то сейчас
же становилось модным обедать за городом в пиджаке. Если он ел пирожное не
ложечкой, а вилкой, или же приспособлением собственного изобретения, которое
он заказывал ювелиру, или пальцами, то есть иначе уже не полагалось. Ему
захотелось снова послушать некоторые квартеты Бетховена (несмотря на все
свои нелепые затеи, он далеко не глуп и очень талантлив), и он сговорился с
музыкантами, чтобы они каждую неделю играли их ему и его друзьям. В тот же
год высшей степенью изысканности считалось устраивать малолюдные вечера, на
которых исполнялась камерная музыка. Вообще, я уверен, что скучать ему не
приходилось. Такой красавец, как он, не мог не иметь успеха у женщин! Я не
сумел бы вам сказать, у кого именно, потому что он очень скрытен. Знаю
только, что он ловко обманывал мою бедную тетку. И тем не менее он был с ней
необыкновенно мил, она его обожала, и он долго потом оплакивал ее. В Париже
он бывает на кладбище почти ежедневно.
На другой день после того, как Робер, напрасно прождав дядю, все это
мне про него рассказал, я шел один в отель мимо казино и вдруг почувствовал,
что кто-то на меня смотрит вблизи. Я обернулся и увидел мужчину лет сорока,
очень высокого и довольно плотного, с очень черными усами, - нервно
похлопывая тросточкой по брюкам, он не спускал с меня глаз, расширившихся от



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 [ 65 ] 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.