Чтение 65–й страницы книги ~Икона~

собора во Владимире.

Но не дважды, а много раз он клялся, что, если человек, которому
принадлежит этот псевдоним, когда-нибудь вернется в Россию, он сведет с ним
счеты.

И вот он вернулся. После прошедших десяти лет он, должно быть, думает,
что ему сойдет с рук его оскорбительная самонадеянность и неслыханная
наглость - возвратиться на территорию, которой правит Анатолий Гришин.

Он встал и, подойдя к шкафу, стал искать старое досье. Найдя его, он
достал оттуда другую фотографию, увеличенную копию маленькой, еще в давние
времена присланную Олдричем Эймсом. После окончания работы "Комитета Монаха"
связник из Первого главного управления передал ее Гришину в качестве
сувенира. Сувенир-насмешка. Но он берег ее как драгоценность.

Лицо выглядело моложе, чем оно было бы теперь, но взгляд такой же прямой.
Волосы светлые, небрежно причесанные, седые усы и дымчатые очки
отсутствовали. Но лицо оставалось таким же - лицом молодого Джейсона Монка.

Гришин сделал два телефонных звонка, не оставив у ответивших ему сомнений
относительно того, что он не потерпит промедления. От связника в отделе
иммиграции аэропорта он хотел узнать, когда прибыл этот человек и откуда и
не покинул ли он страну.

Бородину он приказал вернуться в "Метрополь" и узнать, когда прибыл
доктор Питере, выехал ли он, и если нет, то какой номер занимает.

К середине дня он получил все ответы. Доктор Питере прибыл рейсом из
Лондона на самолете британских авиалиний семь дней назад, и если он покинул
страну, то не через Шереметьево. От Бородина он узнал, что доктор Питере
вселился по брони, сделанной известной туристической фирмой в Лондоне, в тот
же день, когда он прибыл в аэропорт, но не выехал и находится в номере 841.

Одно только странно, сказал Бородин. Нигде не могут найти паспорта
доктора Питерса. Он должен оставаться у администратора, но его кто-то взял.
Все служащие отрицают, что им что-либо известно о том, как это произошло.

Это не удивило Гришина. Он знал, как сильно действие стодолларовой
купюры. Паспорт для въезда, вероятно, будет уничтожен. Монк станет другой
личностью, но среди шестисот иностранцев в "Метрополе" этого никто не
заметит. Когда он пожелает уехать, он просто уйдет, не заплатив; испарится,
исчезнет. Управляющий отеля пожмет плечами и спишет убыток.

- Сделай-ка вот что, - сказал он Бородину, который все еще оставался в
отеле. - Достань запасной ключ и скажи управляющему, что если он хоть
полслова скажет доктору Питерсу, то его не уволят, а на десять лет сошлют в
соляные копи. Придумай для него какую-нибудь историю.

Гришин решил, что эта работа не для его черногвардейцев. Их слишком легко
узнать, а дело может кончиться заявлением протеста со стороны американского
посольства. Лучше пусть это сделают обычные преступники и примут вину на
себя. В долгоруковской мафии существовала группа, специализирующаяся на
высокопрофессиональных взломах.

Вечером, позвонив несколько раз в номер 841 и убедившись, что там никого
нет, туда вошли два человека с ключом. Третий остался у кожаных кресел в
конце холла на случай, если вернется постоялец.

Произвели тщательный обыск. Ничего интересного не обнаружили. Ни
паспорта, ни папок, ни атташе-кейса, ни каких-либо личных бумаг. Где бы он
ни находился, у Монка должны были быть удостоверения личности на другого
человека. Комнату оставили в точности такой, какой она была до появления
взломщиков.

На другой стороне коридора чеченец приоткрыл дверь своего номера и в
узкую шелку наблюдал, как взломщики вошли и вышли, а затем доложил по
сотовому телефону.

Ровно в десять вечера Джейсон Монк вошел в вестибюль отеля с видом
человека, только что поужинавшего и желающего лечь спать. Он не подошел к
стойке портье, имея пластиковый ключ при себе. Оба входа находились под
наблюдением, у каждого стояли по два наблюдателя, и когда он вошел в один из
лифтов, двое из них неторопливо направились к другому. Другая пара пошла к
лестнице.

Монк прошел по коридору до своего номера, постучал в дверь напротив, из
которой ему передали чемодан, и вошел в номер 841.

Первая пара бандитов, поднявшись на другом лифте, появилась в конце
коридора как раз в тот момент, когда закрылась дверь. Вскоре прибыла и
вторая пара, поднявшаяся по лестнице. Они коротко поговорили. Двое
устроились в креслах, откуда они могли видеть коридор, в то время как их
компаньоны отправились вниз докладывать.

В половине одиннадцатого они увидели, как из комнаты напротив номера 841
вышел человек, прошел мимо них и направился к лифту. Они не обратили на него
внимания. Не из той комнаты.

В 22.45 телефон в номере Монка зазвонил. Звонили из бюро обслуживания,
спрашивая, не нужно ли ему еще полотенец. Он ответил "нет", поблагодарил и
положил трубку.

Воспользовавшись тем, что находилось у него в чемодане, Монк сделал
последние приготовления. В одиннадцать он вышел на узкий балкон и плотно
закрыл за собой стеклянные двери. Он не мог запереть их снаружи, поэтому
скрепил плотной клейкой лентой.

Обвязав талию куском крепкой веревки, он спустился на один этаж на балкон
номера 741, находившегося как раз под его комнатой. Оттуда, перелезая через
четыре разделявших балконы ограждения, он добрался до окна номера 733.

В 23.10 неожиданный стук в окно напугал шведского бизнесмена, который
лежал голый на постели и, сжимая рукой пенис, смотрел порнографический
фильм.

Охваченный паникой, швед некоторое время не мог решить, надеть ему
махровый халат или сначала нажать на кнопку "стоп": наконец он выбрал халат.
Прикрывшись, он встал и подошел к окну. Человек снаружи показывал жестами,
что просит разрешения войти. Окончательно заинтригованный швед отпер
балконную дверь. Незнакомец обратился к нему с вязко-неторопливым акцентом
южноамериканской глубинки:

- Очень по-соседски, друг, да, сэр. Полагаю, вы удивляетесь, что я делал
на вашем балконе...

Здесь он был прав. Швед не имел об этом ни малейшего представления.

- Ладно, я скажу вам. Черт знает, что случилось. Я тут рядом, в соседнем
номере, и вышел выкурить сигару, не желая дымить в комнате и все такое, и вы
не поверите, эту чертову дверь захлопнул ветер! Тут я сообразил, что у меня
нет выбора, кроме как перелезть через перегородки и попросить у вас
позволения пройти через вашу комнату.

На улице было холодно, курильщик сигар был полностью одет и в руке держал
атташе-кейс; ветра не было заметно, а балконные двери не защелкивались
автоматически, но бизнесмена это совершенно не интересовало.

Его незваный гость, все еще бормоча слова благодарности и извинения,
открыл входную дверь и, пожелав шведу прекрасного вечера, удалился.

Бизнесмен, занимающийся торговлей туалетными принадлежностями, запер
балконную дверь, задернул шторы, снял халат, снова включил видео и вернулся
к не наносящему урона его бюджету времяпрепровождению перед экраном.

Не замеченный никем, Монк прошел по коридору седьмого этажа, спустился по
лестнице и сел в ожидавший у тротуара "БМВ" Магомеда.

В полночь в номер 741, воспользовавшись запасным ключом, вошли три
человека с небольшим чемоданчиком. Поработав там двадцать минут, они
удалились.

В четыре утра устройство, как выяснилось позднее, содержавшее три фунта
пластиковой взрывчатки в твердой оболочке, взорвалось под потолком комнаты
741. Судебные эксперты могли бы установить, что устройство поместили наверху
сложенной на кровати пирамидой мебели и оно взорвалось точно под серединой
кровати в аналогичной комнате этажом выше.

Комната 841 выгорела полностью. Матрас и пуховое одеяло на кровати
превратились в слои ткани и пуха, большей частью обуглившихся, и все вокруг
покрывал слой сажи. Внизу лежали обломки дерева от кровати, шкафа и другой
мебели, осколки стекла от зеркал и ламп и многочисленные раздробленные
человеческие кости.

Прибыли четыре машины "скорой помощи". Медики вскоре уехали, потому что
оказывать помощь было некому, кроме впавших в истерику жильцов из трех
соседних номеров. Однако возбужденные постояльцы не говорили по-русски, а
медики не знали никакого другого языка. Видя, что люди физически не
пострадали, они предоставили ночному дежурному успокаивать своих гостей и
уехали.

Приехали пожарные, но, несмотря на то что все в комнатах, где бушевал
пожар - обуглилось от высокой температуры, ничего в данный момент не горело.
Бригаде судебных экспертов пришлось много поработать, собирая в пакеты все
до последней крошки останки, в том числе и человеческие, для последующего
анализа.

Отдел убийств представлял по приказу генерал-майора следователь Бородин.
С первого взгляда он увидел, что в комнате не осталось ничего крупнее кисти
человеческой руки, а также страшную дыру диаметром более метра в полу, но
кое-что нашлось в ванной.

Дверь, по всей видимости, была закрыта, потому что она развалилась на
куски и щепки долетели до раковины. Стена, в которой находилась дверь, тоже
рухнула внутрь ванной под давлением взрывной волны.

Но под кучей штукатурки лежал атташе-кейс. покореженный, покрытый сажей и
глубокими царапинами. Его содержимое, однако, сохранилось. Очевидно, в
момент взрыва кейс стоял в самом укромном уголке ванной, у стены между
унитазом и биде. Вода из разбитой сантехники намочила кейс, но не испортила
того, что лежало внутри. Бородин, проверив, что за ним никто не наблюдает,
сунул оба документа под пиджак.

Полковник Гришин собирался пить кофе, когда ему принесли документы. Он с
удовлетворением посмотрел на оба. Один был в папке, на русском языке, и
Гришин узнал "Черный манифест". Другим документом был американский паспорт
на имя Джейсона Монка.

"Два раза ты приходил, - подумал полковник, - и уходил. Но теперь, друг
мой, ты не уйдешь".