ударился о землю. Пронзившая грудь вспышка боли вновь вернула меня к
действительности. Я уже не хотел ощущать себя частичкой этой вселенской
мистерии. Восстановив равновесие, я, к своему ужасу, увидел, что торчащий из
груди наконечник стал на дюйм длиннее.
вполне могло еще сильнее травмировать раненое легкое. Я даже представить
себе не мог, что творилось внутри моего организма.
неровным, тело хранило неподвижность. Взошла ясная луна, и я стал различать
просветы между деревьями. Привыкшие к темноте глаза видели все как днем.
посмотрел в этом направлении и мысленно сделал первые два шага.
неизбежные муки. Тело ныло, казалось, каждая мышца невидимой проволокой
прикручена к стреле. Сама мысль о движении била по измученным нервам.
только на предстоящем пути.
стрелы натыкался на ветки, из груди вырывался хрип.
требовали воздуха, а вот его-то мне как раз и не хватало.
постоянно сверяться с компасом. Много времени уходило на то, чтобы достать
его из кармана, взглянуть на стрелку и снова спрятать в джинсы. Чтобы
упростить процедуру, я в конце концов сунул его за отворот рукава свитера.
Эта операция сбила меня с моего черепашьего темпа пятьдесят ярдов в
пятнадцать минут, но это было не самое важное. Посматривая на часы, я давал
себе отдых каждые четверть часа.
серебряной богине. Свыкшись с болью, я сосредоточился на том, чтобы не сбить
дыхание и постараться выдержать этот темп по возможности до конца пути.
сосредоточено на том, чтобы не упасть, и я мог бы рассуждать трезво, то не
исключено, что мне удалось бы вычислить его. Ранение внесло сумятицу в мои
мысли. Приходилось принимать в расчет и множество других факторов. Я
наткнулся на торчащий из земли корень, чуть не упал и сказал себе, что
следует быть более осторожным.
очередной раз потянулся за компасом к отвороту свитера, его там не
оказалось.
удастся найти его среди всей этой растительности. От постигшего несчастья я
готов был расплакаться, но сил на слезы не было.
градусов, то передо мной будет противоположное направление -- откуда я шел.
достал из чехла висящий на поясз нож и вырезал на коре ближайшего ко мне
дерева стрелку. Стрелку, направленную острием вверх. Я явно помешался на
стрелах и стрелках. Они сидели у меня не только в легких, но и в голове.
поисках компаса. Придется искать его ползком, иначе это бесполезное дело.
обратную сторону -- на юг.
побеги новой поросли заполняли все пространство между молодыми деревцами и
их старшими собратьями. Даже при дневном свете и будучи в полном здравии
найти что-либо в таких зарослях было весьма непросто; в моем же положении
это было практически безнадежным предприятием.
растительность. Тщетно. Обернулся посмотреть на стрелку, прополз еще фут.
Пусто. Еще фут -- пусто. И так я полз до тех пор, пока мог различать светлую
линию на фоне коры. Я уже понял, что продвинулся дальше того места, где
последний раз сверял направление по компасу.
траве. Ничего. Пустота. Надежды таяли. Слабость брала верх.
пробираться на север, сверяя направление по наручным часам и солнцу, если
оно взойдет. Для меня. К ночи холод усилился, и я чувствовал себя слабее,
чем когда отправился в свой нелегкий путь с места нашего бывшего бивака.
изменил направление и опять пополз в сторону, и все искал и искал, хотя
внутренне понимал, что никакой надежды найти компас у меня нет.
могло победить ее. Я осознал, что рана моя смертельна, что мне придется
умереть на коленях, царапая ногтями землю. До восхода солнца еще
теплящая-ся'во мне жизнь покинет израненное тело.
верить в то, что выживание -- это прежде всего психологический настрой, но
сейчас я начал убеждаться в том, что в иных ситуациях одного лишь стремления
выжить недостаточно. Давая свои рекомендации, я никак не предполагал, что
вера в свои силы может так быстро вытекать из тела вместе с потом, кровью и
болью.
ГЛАВА 18
движений, видимо, в неосознанных поисках места, где можно будет свернуться
калачи: л и умереть.
Оказывается, она была не так уж и далеко от меня, я просто не различил ее за
кустами.
показывает правильно, но, удались я от нее на десять футов, как я снова
узнаю, где север?
звездное небо, и там, в его вышине, я различил ковш Большой Медведицы... и
Полярную звезду.
звездам я мог с достаточной точностью выдерживать нужное направление, и это
давало мне силы двигаться. Располагая такой альтернативой, я не мог
позволить себе сдаться. Стараясь держать дыхание в норме, я кое-как привел
себя в форму и, поглядывая на звезды, побрел вперед, уже не чувствуя такого
отчаяния.
другой стороны, какая мне разница? До дороги доберусь не раньше половины
первого. Я не имел ни малейшего представления о том, сколько времени ушло на
поиски компаса и как долго я боролся со своими эсхатологическими
настроениями. Я также не знал, с какой скоростью сейчас передвигаюсь, но
меня это абсолютно не волновало. Единственное, о чем я заботился, так это о
своих легких и мышцах -- надолго ли их хватит. Вопрос стоял однозначно:
выжить или погибнуть. Лицо лучника...
памяти события последних трех недель.
приют и с которыми" я так хорошо успел познакомиться?
посвятивший себя какому-то совершенно непонятному делу, да еще столь
крепкого здоровья. Положим, Тремьен мне доверял и постоянно держал при себе,
пару раз я даже пришелся больше чем к месту, но ведь у кого-то я сидел как
кость в горле.
меня, и тут до меня дошло: все три эти-поколения были совершены с одной
целью -- сохранить в поместье привычный образ жизни. Задачей этих
преступлений было не добиться чего-то, а что-то предотвратить.
-- только благодаря им я находил возможность перемещаться в пространстве
галактики. Ах вы мои лоцманы... приведите меня домой!
был умереть в подтверждение собственной вины. Я же представлял опасность в
том плане, что мог пролить свет на эти два преступления и сообщить свои
соображения Дуну.
полумертвый. Сплошные догадки, подумал я. Сплошные предположения. Никаких