Чтение 65–й страницы книги ~Ломовой кайф~

разочарование. Она подала соответствующую команду, и Тараны последовали за
ней к себе в апартаменты.

Полине уже не терпелось приступить к главной и основной части своей
"культурной программы". Только она еще не придумала, с чего начать, что
осуществить сегодня, а что отложить на завтра, послезавтра и так далее.

К тому же ее вдруг пробрало сомнение: не слишком ли крепко она придавила
самостоятельность Юрки и Надьки? Нет, полностью выпускать их из-под
контроля она не собиралась, но и заниматься любовью с людьми, которые все
делают исключительно по ее команде, Полине тоже не хотелось. Поэтому она
решила, так сказать, "ослабить вожжи" и вернуть своим рабам ту степень
свободы, которой они пользовались в тот вечер, когда Полина появилась у них
на квартире. То есть теперь она только "задавала направление", а Таран с
Надькой следовали по указанному ею пути, сохраняя (в определенных рамках,
конечно!) способность думать, осмысленно говорить, задавать вопросы и даже
иногда возражать.

Эта операция по "временному раскрепощению" заняла у Полины не больше
минуты. Сразу после этого лица Юрки и Надьки стали более живыми, а движения
менее скованными.

- Ну, как вам варьете? - спросила Полина.

- Классно! - ответил Юрка. - Прямо как в Рио-де-Жанейро! Я по телику как-то
смотрел - там точно такие же вихлялись.

- А по-моему, - не согласилась Надька, - это так себе. Мне больше про
Клинтона понравилось, где карлики играли. Такие приколыдики! Помнишь, как
там Челси спрашивает у Моники: "Дай мне твою сигару!" Моника ей: "Курить
вредно!" А та ей: "С чего ты взяла, что я буду ее курить?" Ха-ха-ха!

Полина в полном недоумении посмотрела на мадам Таран.

- Точно-точно! - закивал Юрка. - А сам Билл типа того у своей бабы
спрашивает: "Хиллари, жаль, что ты не стала выдвигаться в президенты!" А та
ему: "Зачем? Я же не употребляю сигар!" Гы-гы!

Взгляд Полины, еще более недоуменный, перескочил на Юрку.

- Ну! - еле удерживаясь от смеха, поддержала мужа Надька. - А как эти, ну,
которые новые кандидаты... "Эл, как вы относитесь к борьбе с курением?" -
это Буш-младший спрашивает, вроде как на теледебатах. А тот ему: "Я думаю,
что это обострит проблему абортов в США!" Хи-хи-хи!

- Так вы что, - с искренним удивлением спросила Полина, - поняли всю эту
белиберду? Они же, по-моему, по-английски говорили?

- Ну и что? - похлопала глазами Надька. - Все равно понятно...

- А я так ни фига не поняла, - вздохнула Полина. Правда, не потому, что ей
не удалось понять особо утонченный американский юмор, а потому, что с ее
"подопечными" произошло нечто непонятное. До сих пор Полина, считывая
информацию из чужих голов, переводила ее для них. Лилипутскую интермедию
она вовсе пропустила мимо ушей и даже лично для себя ничего не переводила.
Как же это они, оболтусы-троечники, которые даже два года назад, когда
только-только школу окончили, еле-еле могли пару абзацев из учебника
перевести, вдруг все поняли? Тем более что учили их в школе вовсе не тому
английскому, на котором в Америке говорят!

Неизвестное пугает. Полина почувствовала не то чтобы очень сильный страх,
но явное волнение и некую неуверенность в себе. А это в свою очередь как-то
резко охладило ее намерения насчет грядущей ночи. Конечно, она все еще
хотела побеситься, но в то же время мысли у нее были заняты совсем другим.
И поэтому она без особого восторга слушала вполне самостоятельные и никем
не продиктованные благодарственные отзывы семейства Таранов:

- Ты молодец, Полиночка! - прямо-таки с собачьей преданностью глядя ей в
глаза, проговорила Надька. - Я тебя просто обожаю! То, что ты нас сюда
притащила, - это такое чудо, такое чудо!

- Ага! - сказал Юрка. - Тут все так клево! И море, и дом этот, и машина
классная, и прикид крутой... Я тебя люблю, Полинка! Надь, ты не обидишься?
Я вас обеих люблю!

- Да что ты! - всплеснула руками Надька. - Какие обиды могут быть! Я ее
тоже люблю, не меньше тебя даже...

- Я вас тоже люблю, - сдержанно произнесла Полина. - И тоже обоих. Вы
хорошие.

- Ну что, может, пора наверх? - хихикнул Таран, обнимая обеих за талии. -
Конкретно, ну?

- Донеси нас на ручках! - детским голоском пропищала Надька. - Обеих сразу!
Прямо до постельки...

- Да он надорвется! - воскликнула Полина. - В нас же по шестьдесят кило, не
меньше!

Она все же считала себя наиболее трезвомыслящим человеком в этом сплоченном
коллективе, а кроме того, полагала, будто Таран не сможет противиться ее
мысленному приказу:

"Стоп! Не делай этого!"

Однако Полина не угадала. Таран без долгих разговоров подхватил обеих под
попки, задрапированные тонкой тканью вечерних платьев. Дамы не то
испуганно, не то восторженно пискнули и уцепились за его плечи и шею, а
Юрка хоть и пыхтел под тяжестью этих 130 - 140 кило живого веса (бабоньки
поскромничали малость насчет того, что в них по 60 кило!), но все же
достаточно уверенно стал подниматься по лестнице.

- Юрочка, хватит! - испуганно завопила и Надька, когда Таран дотянул их до
второго этажа. - Мы верим, что ты сильный!

- Ни хрена! - прорычал Юрка. - До постельки так до постельки!

И он действительно допер этих увесистых пончиков до одной из спален, где
мягко, не уронив, уложил поперек просторной кровати. А потом сам плюхнулся
в промежуток между ними и обнял обеих.

- А говорили - "надорвусь"! - просопел он, ласково тиская голые плечики.

- Медведик ты наш! - возбужденно пробормотала Надька, ухватив Тарана за
рукав и начиная выдергивать его из пиджака. Полина, тоже охваченная
возбуждением, помогла со своей стороны, и шикарный белый смокинг
безжалостно сбросили на пол. Таран, в котором явно разбудили зверя, даже не
спихнув с себя свои дорогие ботиночки, вполз на кровать с ногами и
перетащил обеих партнерш (тоже не разувшихся!) подальше от края - пискнуть
не успели!

- "Молнию" не сломай! - пролепетала Надька, когда ее законный и вроде бы
давно привычный к ее телесам супруг с необычным пылом взялся расстегивать
платье на спине. Ш-ших! "Молнию" не заело, голубовато-зеленая ткань
распахнулась, Юрка сбросил с Надькиных смуглых плечиков бретельки, а затем
лихо стянул вниз всю верхнюю часть платья, под которой у Надьки обнаружился
еще и черный бюстгальтер, державшийся на одной тесемочке поперек спины и
застегнутый на одну пуговку спереди, между чашечек. Трык! - пуговка
отлетела, Надькины яблочки вывалились на свет божий, а Таран, запустив обе
руки ей под подол, уже стягивал с ошеломленной женушки трусы.

- Ой! Порвешь! - завопила Надька, однако трусы все-таки благополучно
доехали до туфелек, немного зацепились за высокий острый каблук, но все же
уцелели и шлепнулись куда-то поверх смокинга. Ж-жик! - "молнию" на
собственной ширинке Таран тоже сумел распахнуть благополучно, выпростал
оттуда весь струмент с прибором, а затем, не тратя время на то, чтобы штаны
снимать, нырнул к Надьке под подол...

Полина, в общем, ничего против этого не имела, но на всякий случай чуточку
отодвинулась. Хоть и дармовое платье, а жалко будет, если этот
"освобожденный раб" его раздерет в порыве страсти. Если он сейчас в свою
родную бабу, с которой два года спит, вцепился, как в любовницу, которая
его три года за нос водила и наконец отдаться соизволила, то что-то у него
в голове сдвинулось. Надо было в этом сдвиге разобраться, как говорится,
поглядев со стороны. Поэтому Полина сочла за лучшее вообще слезть с кровати
и спокойно раздеться. Стараясь не обращать внимания на то, что за спиной
яростно скрипит кровать, пыхтит Таран, сладко постанывает и повизгивает
Надька, Полина освободилась от платья, туфель и даже белья, а заодно
повесила в шкаф Юркин пиджак.