Чтение 65–й страницы книги ~Мечта империи~

шмякнул на тарелку жаркое. - Так прежде я сверну тебе шею.

- Что ты! - замахала руками женщина. - Кроме тебя, мой котик, мне никто не
нужен! Просто хочу новую таверну с прислугой. И чтобы нам больше не горбиться на
кухне, а мне не затирать блевотину за поздними посетителями.

- Тогда вложим скопленные деньги в ремонт заведения, - предложил хозяин. -
От блевунов все равно никуда не деться.

- И что это даст? Станет чуток почище, и мы сможем брать за обслугу на пару
ассов дороже. А нас будут посещать все те же ублюдки, - она сделал выразительный
жест в сторону сенатора Элия, медика и Петиции-Кар.

- Никогда не думала, что родственников императора именуют именно так, -
фыркнула Летиция и покосилась на Элия.

Хозяин тоже поглядел на гостей, опасаясь, что все трое не особенно польщены
энергичными выражениями хозяйки.

- Пожалуйста, потише, Туллиола,- шепнул хозяин, расставляя тарелки и чашки
на подносе. - Гостям не нравятся твои речи...

И, растянув рот до ушей, направился к столику.

- Господа, сегодня у нас самые лучшие блюда! Специально для вас... - он
запнулся и покосился на голубую выцветшую тунику Элия с бурыми пятнами на боку.
- Все мы порой переживаем не лучшие дни.

- Я бы в самом деле сделал ремонт, - сказал Элий, оглядывая в свою очередь
закопченный потолок и битые стекла в окнах, залепленные клейкой лентой. - Боги
слишком причудливо исполняют людские желания. Не проще ли самим заняться делами?

Хозяин посмотрел на него с удивлением - гость, без сомнения, слышал
надменные слова Туллии, но при этом не обиделся, а заговорил с хозяином
по-приятельски. В ответ хозяин пробормотал слова благодарности и прибавил лишних
десять ассов к счету.

Петиция втянула воздух ноздрями. Запах жареного мяса и пряный аромат свежей
петрушки вызывали чудовищный аппетит.

- Кассий, может, махнемся с тобой, а? Мне надоел бульон еще больше, чем
каша. Я хочу мяса. Слышишь - мя-са! - проговорила она голосом молодой хищницы,
почуявшей добычу.

Обещанное Элием спасение излечило ее куда быстрее, чем все лекарства
служителя Эскулапа.

- Можешь выпить мой бульон,- щедро предложил Элий, - у меня совершенно нет
аппетита.

- Приказываю обоим заняться бульоном и как можно быстрее вернуться в
фургон, - строгим голосом проговорил Кассий, чувствуя, что ему катастрофически
не хватает авторитета и строптивые пациенты не желают его слушать.

Какой-то крестьянин в широкополой шляпе вошел в таверну, взял бокал
дешевого кислого вина и уселся у дверей. Кассий, как ни пытался, не смог
разглядеть его лица.

- Этот хоть расплатится, - объявила на всю таверну хозяйка. - А за теми
тремя следи. Они могут удрать тайком.

Летти уже расправилась с бульоном и теперь ножом отковыривала куски жаркого
от порции Кассия.

- Элий, если ты не будешь есть, то я не отвечаю за твое здоровье... -
сообщил медик, с тоской глядя, как пустеет его тарелка.

Но Элий уже не слушал Кассия. Потому что крестьянин в широкополой шляпе
поднялся и вскинул руку, как хорошо обученный солдат. Вороненый металл
"парабеллума" сверкнул в красном отблеске лампы. Но с реакцией гладиатора убийца
тягаться не мог. Элий левой рукой пихнул Петицию в бок, а правой выхватил из-под
туники спрятанный пистолет. Два выстрела грохнули почти одновременно. Пуля
убийцы ударила в стену там, где только что находилась голова девочки. Выстрел
Элия угодил крестьянину в грудь. Пуля прошла навылет. Но из-за малого калибра
даже не сбила его с ног. Раненый, крестьянин выстрелил еще дважды. В этот раз он
метил в Элия (Петиция и Кассий были уже под столом), но в сенатора не попал
каким-то чудом. Обе пули просвистели рядом с головой Элия, как будто тот был
заговорен. Тогда Элий выстрелил вновь. "Крестьянин" обрушился на пол.

- Можно вылезать, - сказал Элий и стукнул ладонью по столу.

Кассий выбрался наружу и постарался принять достойный вид. Летти высунула
лишь голову. Кассий вытащил ее за шиворот из-под стола. В полумраке таверны
причудливыми узорами растекались сиреневые струйки порохового дыма. В
наступившей после пальбы тишине было лишь слышно, как Туллия, забившись под
стойку, тихонько повизгивает.

Элий, спотыкаясь, направился к выходу. У дверей остановился и глянул на
лежащего на полу человека. Еще один труп... Он становится профессиональным
убийцей. Он убивает, чтобы спасти. Какая-то бессмыслица. Элий взял Летти за руку
и вывел из таверны.

Кассий задержался и присел на корточки возле раненого убийцы. На губах
лежащего выступила розовая пена - пуля Элия пробила ему легкое. Широкоплечий
здоровяк со смуглым круглым лицом был еще жив.

- Принеси кусок плотной клеенки и бинты, - приказал Кассий хозяину.

- Откуда у нас бинты, - тявкнула из-под прилавка женщина. - И кто ты вообще
такой, чтобы здесь распоряжаться. Ты даже за обед не заплатил.

- Я медик! - Кассий швырнул несколько монет на прилавок. - А это плата. И
поскорее!

Увидев монеты, хозяин сразу подчинился. Кассий прижал к простреленной груди
раненого кусок клеенки, пытаясь помешать воздуху выходить из раны, пока хозяин
не принес бинты.

- Я знаю этого типа, - сказал Кассий. - То есть не знаю его лично. Но его
фото вигилы развешивают повсюду. Он разыскивается за убийство. Как сейчас помню
- награда в десять золотых. Ах да, вспомнил! Его имя Блез. Получите за него
награду, когда сдадите властям, и купите себе клеймо на игры в Антиохии.

Услышав такое, хозяйка высунулась из-под прилавка:

- За него вправду дадут десять золотых? - Она смотрела на раненого как на
жирного поросенка, из которого можно приготовить жаркое.

- Да, если он останется в живых, - Кассий пониже склонился над раненым,
чтобы женщина не заметила улыбки на его губах.

Туллия кинулась звонить вигилам и в "скорую". А Кассий ушел
беспрепятственно, радуясь своей удачной выдумке. А выйдя, на стене таверны
увидел рядом с объявлением о продаже коровы и сообщениями о постановке в местом
театре "Медеи" плакат вигилов:

"По подозрению в убийстве разыскивается бывший легионер Двадцатого легиона
Блез. Награда в десять золотых".

Кассий на всякий случай снял очки и протер. Потом вновь надел. Объявление
было на месте. Но он был уверен, что прежде его не читал.

Квинт дожидался в просторной приемной главного редактора "Акты диурны".
Золотые полотнища солнечного света падали на роскошный мозаичный пол, в
мельчайший подробностях воспроизводивший форум. На переднем плане
мальчишка-лоточник торговал вестниками. И если присмотреться, то можно было
разобрать, что в руке он держал "Акту диурну". Золото горело на рострах*, на
милевом столбе, от которого ведут отсчет все римские дороги, в арках табулярия
застыли бесчисленные статуи. Золотые квадриги на крышах храмов мчались в небе из
настоящей бирюзы.

* Ростры - трибуна ораторов на форуме, украшенная ростра находится рядом со
зданием сената.

Квинт ждал уже давно. Солнечные полотнища медленно скользили по полу. И
тогда Квинт передвигал свое кресло так, чтобы свет падал ему на лицо. Когда все
вокруг изнемогали от жары, когда красавица секретарша всякий раз, проходя мимо,
обмахивалась свежим выпуском "Акты диурны", а спешащие мимо по своим делам
репортеры на ходу глотали лимонад со льдом из мягких бумажных чашек, Квинт
продолжал неизменно сидеть на солнце. Сегодня его без всяких объяснений
выпустили на свободу. Квинт уже знал о бегстве Корнелия Икела и об обвинениях в
адрес префекта. В то, что Икел убил Цезаря, Квинт не верил. Но то, что Икел
хотел убрать Элия, походило на правду. Это Квинту подсказывало чутье
фрументария.

Два часа назад Квинт вошел в таблин главного редактора и положил тому на
стол наспех написанный листок, слово в слово воспроизводящий записку Нормы
Галликан из лаборатории Триона. Главный редактор попросил Квинта подождать минут
десять за дверью, пока он ознакомится с документом. И вот прошло уже два часа, а
Квинта все не звали в таблин. Зато туда раз десять являлась секретарша, друг за
другом вбегали и выбегали репортеры. А затем выбежал и сам редактор и, кивнув
Квинту - мол, подожди, друг, не до тебя, направился к дубовой двери, на которой
висела золотая табличка: "Публий Викторин Мессий Деций". Минут через пятнадцать
редактор выскочил назад и скрылся в своем таблине, а секретарша Викторина
пригласила Квинта в таблин своего господина.

Викторин сидел у окна в инвалидной коляске и любовался великолепным видом
Вечного города, который открывался с двадцать пятого этажа стеклянного
небоскреба "Акты диурны". Викторин Деций был один из пяти членов совета
директоров. Так повелось издавна, что один из директоров главного вестника
Империи должен всегда принадлежать к императорскому роду. Викторин приходился
младшим сыном убитому императору Корнелию. Ему было девяносто лет, и он был
самым старым представителем рода Дециев - из тех, кто имел право сделаться
императором. Но его единственный сын давно умер, а оба внука погибли на войне,
не оставив потомства. Сам Викторин был уже десять лет пригвожден к инвалидной
коляске.

Когда Квинт вошел, Викторин тронул ладонью блестящие никелированные ободья
и развернул коляску так, чтобы видеть посетителя, тогда как его лицо находилось
против света. Но у Квинта было прекрасное зрение, и даже с этой неудобной
позиции он хорошо видел старческую лысую голову, испещренную темными точками, с
тонкой пергаментной кожей и лиловыми мягкими губами. Викторин поправил очки в
золотой оправе и сделал приглашающий жест в сторону огромного кресла, обитого
натуральной кожей.

- Я прочел сообщение. Квинт, и тронут твоей решимостью служить Риму. Но ты
не понимаешь, что тебе удалось обнаружить.

- Люди Триона занимаются тем, чем боги запретили людям заниматься.

- Но боги запретили человеку летать на любых аппаратах. А между тем, как ты
должен знать, даже Элий Деций, когда был гладиатором, пытался снять с Рима этот
запрет.