картины "Последний день Помпеи", с той, правда, разницей, что ни одна живая
душа не попыталась покинуть гибнущие дома, да и не было в древней Помпее зданий
высотою в полсотни этажей.
динамитом. Обломки бетона, осколки облицовки и куски арматуры свистели в
воздухе, как шрапнель. Там, где только что торчали башни-цилиндры,
башни-пирамиды и башни-гробы, на глазах вспучивались холмы. Лопаясь, они
выворачивали наружу утробу города: пустые полости подземных гаражей и складов,
лабиринты туннелей, переплетение коммуникационных трасс, путаницу
трубопроводов, монолиты фундаментных блоков. Издали все это походило на
развороченный термитник.
исчез, превратившись в плоскую, дымящуюся пылью плешь, среди которой огромными
фурункулами торчали остроконечные холмы. Что-то ворочалось внутри них, посылая
во все стороны новые и новые разрушительные волны, перемалывающие в щебень все,
размером превышающее кирпич.
кварталов, завибрировало и поперло вверх, выгибаясь несуразным горбом.
Металлические ограждения лопались, как паутинки. Сверху обрушился град песка и
гравия.
перед собой. Опасность, казалось, исходила со всех сторон. В грохоте бушующей
стихии, в слепящем песчаном шквале, в агонии земной тверди и в ледяном
равнодушии тверди небесной он растерялся, как заблудившийся в дремучем лесу
ребенок.
трупа - единственное живое на мертвом, - но эта чужая жизнь не обещала ничего,
кроме новых смертей. Даже и думать было нельзя, что человек способен каким-то
образом помешать неведомой силе, просыпающейся в камне, земле, воде и воздухе.
из всего этого может получиться. Вполне возможно, что древняя мощь, рожденная
жаром звезд и холодом космической пустоты, была выше законов, управляющих
нынешним одряхлевшим и выхолощенным миром. Это напоминало попытку смертного
поразить своим жалким орудием всемогущего Бога.
сразу нескольких холмов и уже начавший пожирать их последнее прибежище -
лужайку. Конечно, назвать его действия стрельбой можно было только условно.
Эффекты, свойственные огнестрельному оружию: дым, огонь, гром, - начисто
отсутствовали. Оставалось только надеяться, что пушка сработала, и ждать
результатов.
не существовал никогда, а на его месте взорам ошарашенных людей предстал одетый
в багряную чешую пернатый змей.
достаточно для того, чтобы отравить океан. Одним взмахом своих крыльев он мог
потопить парусный флот, одним ударом клыков убить такого зверя, как Барсик, а
одним только видом обратить в бегство армию. Он был порожден злом, под защитой
зла находился и для насаждения зла предназначался.
оставался тайной. То, что видели перед собой люди, было лишь временной
оболочкой, карнавальным нарядом, в который коварная сила антипричинности одела
это загадочное создание. Ничто превратилось в нечто. Бесформенное обрело форму.
Прах возродился для жизни. Извергнутый кирквудовской пушкой вихрь хаоса не смог
повредить древнему хозяину планеты, а лишь придал его сущности зримую
реальность.
уровне подсознания. Еще один выстрел, и багряный змей превратился в
огнедышащего дракона. Потом в медноклювую гарпию. Потом в кровожадного молоха.
А когда он вновь стал змеем, но уже не багряным, а белым, Лева выронил пушку из
рук. Все было бесполезно. Одно чудовище превращалось в другое, и финалом этих
метаморфоз могло быть только одно - рождение мирового зверя, чья губительная
власть уже не будет иметь пределов.
Появление багряного змея, а затем и вся цепь его перерождений вызвали у
близнецов бурный восторг. Впервые они видели столь забавную игрушку и, еще даже
не заполучив ее, уже спорили - жестами, естественно, - кому из них она будет
принадлежать.
к чудовищу. Змей зашипел и так широко раскинул свои крылья, что заслонил ими
полгоризонта. Пасть его распахнулась, и клыки, до этого упрятанные в ножнах
челюстных костей, приняли боевое положение. Глаза - единственное, что
контрастировало со зловещей бледностью змеиного тела, - вспыхнули багровым
адовым пламенем.
украшавшую каждую из его четырехпалых лап. Мальчишка не растерялся и вцепился в
перепончатое крыло. Мигом повалив змея на землю, близнецы вскарабкались ему на
загривок и самым бесцеремонным образом стали понуждать к взлету.
крыльями, вприпрыжку помчалось по пустоши, кое-как оторвалось от земли, но уже
метров через двести рухнуло грудью на крыши уцелевших зданий. Его заставили
развернуться и погнали обратно. С бешеной скоростью мелькали лапы, оглушительно
хлюпали не обладавшие нужными аэродинамическими качествами крылья, кончик
хвоста вращался наподобие пропеллера.
воздух и, кренясь, стал описывать над городом плавную дугу. Сейчас он был похож
на белую летучую мышь, по ошибке покинувшую свою пещеру при ясном свете, а
примостившиеся на его спине дети напоминали двух крошечных мошек.
был нужен простор для освоения фигур высшего пилотажа. Они то заставляли
чудовище планировать, то бросали в крутое пике. Косые петли сменялись "бочками"
и восьмерками, разворот следовал за разворотом, горка за горкой. Сквозь свист
разрезаемого воздуха и шорох крыльев сверху доносились звонкие ликующие вопли.
перестал быть куском льда. - Это тебе, гад летучий, не над простым народом
изгаляться! Заездят они тебя, как паршивую клячу.
хрип. Крылья судорожно трепетали, безуспешно пытаясь найти опору в воздухе.
Кровавые шары глаз выражали не злое торжество, как раньше, а элементарный ужас.
Столь многообещающий дебют не удался.
обрушился вниз. Курган, возникший на месте падения, по форме да и по размерам
очень напоминал тот, который считанные минуты назад, при содействии
кирквудовской пушки, породил это столь странное создание. Близнецы, чумазые,
как трубочисты, выбрались из-под останков змея и съехали вниз по крутому
склону. Выражение их лиц можно было охарактеризовать однозначно: хорошо, но
мало.
и зла? - задумчиво сказала Верка. - Или они уже давно выше всего этого.
многие нравственные нормы теряют для него всякий смысл, - уже и Лева Цыпф вышел
из оцепенения. - Кто не знает страха, тому неведомо и сострадание. Кто неуязвим
перед кознями зла, тот останется равнодушным и к добру.
Детки просто резвились. Юные боги или юные демоны пробовали свои возможности.
Главное, что мы живы остались. Тут до границы рукой подать. Отдохнем немного и
будем прощаться с детишками. Хорошие они или плохие, люди или нелюди, но наши
дорожки расходятся. И скорее всего навсегда...
как собирались, - без торжеств, пусть и скромных, без прочувственных слов, без
заключительного банкета.
попрощаться с дядями и тетями, в обществе которых проделали богатый
приключениями марш едва ли не через всю страну. То ли близнецы убедились, что
взрослые уже не нуждаются в покровительстве, то ли им попросту все наскучило и
они отправились на поиски новых развлечений: лепить куличики из пространства,
ставить запруды в реке времени и собирать вместо фантиков всяких жутких тварей.
облегчением. (Цыпф, например, чувствовал себя в компании близнецов
дрессированной блохой - сегодня к тебе благоволят, а завтра могут задавить
ненароком.) Искренне расстроилась одна только Лилечка.
всю нашу жизнь могли переиначить! И солнышко на небо вернуть, и все-все
по-старому устроить.
устраивать. Ни к чему им такое. Это то же самое, что тебя опять мамкину сиську
сосать заставить да пеленки пачкать. Плевать им на все старое, тем более что
они его и не знали. Выросли детки... Теперь кому хочешь копыта оттопчут.
Зяблика неожиданно поддержала и Верка.
свои груди. - И в этом ты оч-чень скоро убедишься.
это было непременным признаком ее дурного настроения. Зяблик так и говорил:
Орлов Алекс
Махров Алексей
Шилова Юлия
Перумов Ник
Шилова Юлия
Зыков Виталий