которого он был, мало соответствует реальности. Да и Наан, как выяснилось, не
совсем точно знала, каков он на самом деле. По большому счету он и сам еще не
очень хорошо знал себя.
я видела В НЕМ, в тебе сохранилось, а все то, что пугало и отталкивало меня,
исчезло?
Император взвалил на себя непосильную ношу, и она деформировала его. Если
поначалу телепатия служила для его телесных воплощений не более чем средством
связи, через несколько поколений она перевела его в иное качество. Его личность
как бы "размылась" в тысячах воплощений. Он действительно перестал быть
бабочкой. Я помню... Я очень много видел и слышал, очень много знал и понимал,
но чувствовал я совсем не так. Тускло. Я цепенею даже сейчас, когда вспоминаю
это ощущение. Единственное, чему я удивляюсь, так это тому, что я так легко
адаптировался, став самостоятельным. Наверное, это благодаря тебе.
беспомощно поморщился и потер затылок. - Как объяснить... Ты знаешь про
космический проект императора?
удовольствие это воспоминание. Еще бы, ведь это был его первый самостоятельный и
решительный поступок после отделения от императора. - Помню. Помощник твоего
брата. Так вот, ты знаешь, почему бабочки до сих пор не отправились в космос? -
Наан отрицательно покачала головой, и Лабастьер объяснил: - Потому что
возглавить такой полет может только сам император - одно из его воплощений.
Никому другому он не доверит этого. Но расстояние, на котором действует
телепатическая связь, не бесконечно. И он боится. Потерять хотя бы одно из
воплощений ему так же страшно, как тебе, например... вырвать зуб. Даже страшнее.
умирают от старости, а кончают жизнь самоубийством, как это было когда-то
принято у вас, махаон.
себя он вновь сделал исключение. Лабастьер тем временем продолжал:
себе зубы лишь потому, что ему сообщат, что каждому отдельному зубу так будет
лучше, и жить они будут самостоятельно? Но еще больше он боится того, что
отделившееся воплощение пойдет его же путем, там, далеко в космосе, оплодотворит
тысячи самок и создаст тысячи своих воплощений... Он не знает, что произойдет
при встрече двух таких множественных существ - слияние или гибельная борьба.
не имеющий под собой ни малейших оснований?
махаоны, ни маака, ни урании не добрались в этом направлении познания даже до
половины того пути, который прошли бескрылые. У них, как и у нас, было множество
религий, одни сменялись другими, порой даже воевали друг с другом! Но в отличие
от нас, бескрылые все-таки сумели обобщить весь свой опыт в этой области, и они
создали науку - прикладную теологию. Науку о Боге. Они НЕ ВЕРИЛИ, но они не были
и атеистами. Они ЗНАЛИ.
вопрос? Ты, ты сможешь мне это объяснить?! - Она вспомнила, как зубрила в
мнемотеке Храма постулаты Новой Веры и, пытаясь вникнуть в их смысл, не находила
его.
словах?
все.
Новой Веры!
превратил их в постулаты, в аксиомы без доказательств. Он посчитал, что знание
бабочкам вовсе ни к чему, и вновь заменил его слепой верой, добавив кое-что и от
себя.
бабочкой.
начинаю. Во всяком случае, я не мог бы так хладнокровно убивать, как это делает
ОН.
подданных за последнее время?
лаконичные ответы Лабастьера кажутся ей уклончивыми.
бабочек важнее знания. А как считаешь ты? Ведь ты - почти он!
материальную вселенную, Бог не превратился в нее полностью, Он остался и
духовной субстанцией, гармоничным НИЧТО, пронизывающим вещество и поле. И самое
яркое выражение этого - жизнь, наши души. А император един в тысячах воплощений,
и потому он считает, что он - сгусток душ, а значит, тысячекратно ближе к Богу,
чем любая обыкновенная бабочка. А раз так, он - мессия, Внук Бога, и он вправе
диктовать остальным все, что угодно. Но стоило мне отделиться от него, как я
моментально осознал, что это - величайшее заблуждение. Это-то и потрясло меня
более всего.
Император не ближе к Богу, чем кто-либо еще. Он просто другой. Он
информированное и сильнее. По большому счету он - особый организм, точнее -
колония организмов, не более того.
способной заменить его в случае победы тоже нет.
покачала головой. А Лабастьер продолжил:
того не замечая, менял и свои устремления. - Наан посмотрела на него удивленно.
Не заметив того, Лабастьер опять заговорил об императоре в первом лице. - И
теперь, чтобы сделать мир таким, как мне мнилось когда-то... Как ЕМУ мнилось, -
поправился он наконец, - его-то самого и нужно уничтожить прежде всего. И
принести в жертву еще много, очень много жизней. Стоит ли? Вообще, стоит ли идея
жизней? Однажды он решил, что стоит, и вот что из этого получилось. Он думал,
убивать придется только в начале, а оказалось - останавливаться нельзя.
Лабастьер, тряхнув головой, добавил:
показаться. Они теперь - это мы. Процесс реинкарнации не остановился с гибелью
мира бескрылых. Он не остановится никогда. А вот тебе и главное тому
подтверждение: мы любим друг друга, как когда-то любили друг друга они.
которой брал свое начало суровый кряжистый лес низовья, добрались спустя всего
лишь неделю. Благо, над каменистыми и пустынными плоскостями "лестницы Хелоу"
лететь им пришлось вниз и налегке. Они не позволяли себе отдыхать более
четырех-пяти часов в сутки, забываясь неглубоким тревожным сном, хотя первые два
дня Наан и чувствовала себя еще нездоровой и слабой.
увеличивалось бы вдвое. Опасность, которая могла возникнуть во время их сна,
была достаточно абстрактна, тогда как месть императора была более чем реальной,
и каждая бессмысленно потерянная минута приближала ее. Они полностью положились
на судьбу. И им повезло: за эту неделю ни единой экстремальной ситуации не
возникло.
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Куликов Роман
Суворов Виктор