оборону полигона, явно дал маху, проведя линию окопов прямо перед грядой
невысоких холмов. В результате китайцы оказались в явном преимуществе,
имея возможность обстреливать защитников Челкеля с высот.
несколько рядов мин, оставив - на всякий случай - лишь неширокий проход,
обозначенный ветками. Именно по этому проходу аккуратно пробирались
парламентеры - двое солдат в серых шинелях с меховым воротником и офицер в
такой же шинели, но с большими красными петлицами и в меховом кепи. Офицер
- командир батальона - сносно говорил по-русски, и Косухин имел
возможность кое-что понять помимо повторявшегося каждый раз требования
сдать полигон.
- а этот Мо явно из их числа - вообще не желает связываться с русскими,
ограничиваясь лишь формальным выполнением приказа. А может, генерал просто
не желал терять своих людей, ожидая, покуда защитники Челкеля уйдут сами.
офицеров-фронтовиков, раздал подвезенные с полигона гранаты и, чтобы не
дать личному составу расхолодиться, велел углублять траншеи и рыть "лисьи
норы" на случай обстрела. Время шло, китайцы молчали, Косухин приказал
всем укрыться в окопах, - и вовремя. Что-то грохнуло, затем еще, и на
позиции обрушились первые снаряды.
скошены осколками очередного взрыва. Кто-то завопил, и над окопами
пронеслась хорошо знакомая Косухину бессмысленная и страшная фраза:
"Братва! Окружают!"
метко. Часть снарядов проносилась высоко над головой, и Степа понял, что
еще одна батарея начала обстрел полигона.
офицеров, надеясь погасить панику. Удалось это лишь частично. Снаряды
продолжали рваться, то и дело поражая солдат, и даже для опытных
фронтовиков положение выглядело далеко не блестящим. Впрочем, сработал
инстинкт самосохранения - из окопов уже никто не выскакивал, лица
ожесточились, и кое-кто уже стал постреливать из трехлинеек в сторону
невидимого противника.
выглянув из траншеи, увидел, что положение изменилось - китайцы быстро и
деловито занимали позиции прямо по гребню холмов. Теперь окопы были под
прицелом вражеских пулеметов, а выкурить неприятеля оттуда не
представлялось возможным.
ногой". Здесь его и нашел фельдфебель Гаврилов. Председатель
"революционного штаба" был изрядно напуган и поспешил сообщить, что уже
без пяти минут двенадцать, а значит, пора начинать эвакуацию. Слово
"эвакуация" было произнесено особо выразительно.
мгновенно прикусил язык. Будь это, к примеру, где-нибудь под Черемховым,
Степа предпочел бы не заниматься педагогикой, а уложить "напоминальщика"
на месте. Но случай был особый, и Косухин напомнил, что им предстоит
держаться до самого запуска "Мономаха", а все паникеры будут, как и
положено в подобных случаях, отправлены прямиком "в штаб Духонина".
славных событий 17-го года, после чего он, вняв просьбе фельдфебеля,
согласился взглянуть на карту.
раненых. Их грузили в авто, стоявшее в овраге. Гаврилов, не без сожаления
взглянув на желтую поверхность карты, предложил Степе, как комиссару,
уходить на машине, дабы вовремя - слово "вовремя" было выделено особо -
успеть к месту встречи и пресечь возможные эксцессы со стороны офицеров.
комиссара при отступлении, но очередной разрыв снаряда обильно посыпал их
сухим красноватым песком, и читать политграмоту расхотелось. Он приказал
фельдфебелю лично прикрывать отступление отряда. Вести людей должен был
один из офицеров-фронтовиков, а с ранеными на место встречи Степа велел
отправить прапорщика Остроумова. На вопрос, где он собирается находиться
сам, Косухин отвечать не собирался.
лично подбодрить народ и укоротить паникеров, как вдруг сообразил, что уже
полдень. Часов у Степы не было, и он хотел спросить у одного из офицеров,
возившегося поблизости с непослушной пулеметной лентой, который час, как
вдруг почувствовал, что земля начала мелко дрожать. В первую секунду
подумалось об очередном обстреле, но затем откуда-то сзади донесся низкий
протяжный гул.
силуэт ракеты был окутан паром, воздух дрожал, и ракета, казалось,
расплывается в неярком зимнем небе. Потом сверкнуло пламя, и Косухин вдруг
понял, что там сейчас находится его брат. Испугаться Степа не успел -
"Мономах" дрогнул и, медленно начал подниматься над окружавшими его
стальными фермами.
весь отряд, - кто выглядывая из окопов, кто даже выскочив на бруствер, -
смотрел на величественно поднимавшегося ввысь серебристого гиганта. Степа
оглянулся: китайцы, забыв о противнике, тоже глядели на полигон.
невыносимо яркое пламя. Ракета уносилась ввысь. Кто-то крикнул "ура!",
крик подхватили, солдаты, забыв обо всем, размахивали винтовками,
послышались беспорядочные выстрелы в воздух. Сзади послышался ответный
крик - китайцы махали руками, кто-то даже подкидывал вверх шапку с меховой
опушкой.
расплывался яркий белый след, ведущий прямо в зенит, То, что было минуту
назад стройной серебристой громадиной, превратилось в еле заметную искру,
тающую в белесом пространстве...
спрыгивали обратно в окопы, возбужденно переговариваясь, кое-кто уже
надевал вещевые мешки и закидывал за плечо винтовки. Степа поглядел на
китайцев, деловито занимавших позицию, и понял, что для него самое трудное
только начинается.
возбужденных солдат.
сквозь него уже проступал страх.
Степа покачал головой и достал наган. Крики немедленно стихли.
держаться, пока сможем. Вопросы?
о заранее приготовленном оружии. Один из солдат двинулся прямо на
Косухина, что-то злобно бормоча. Степа выстрелил навскидку - с солдата
слетела шапка и он испуганно присел, бросив оружие.
- пристрелю! Ясно?
по местам, Гаврилов куда-то пропал, и Степа вновь занял место у бойницы.
подошел один из офицеров-фронтовиков - худой штабс-капитан с солдатским
Георгием.
протестовать не стал, почувствовав, что офицер подошел не зря.
продолжал штабс-капитан. - Но, по-моему, нас обходят...
поднимаешь, шкура офицерская?" Он оглянулся и коротко бросил:
"Продолжайте."
что-то взрывается. Вначале думал, снаряды, но потом понял: мины. Они
расчищают проход.
этого раньше. О подобной возможности он подумал сразу и очень надеялся,
что неведомый ему генерал Мо по своей ограниченной классовой сущности
окажется несообразительным. Как оказалось, надеялся зря.
понял, воевали, господин комиссар, так что оценивайте сами...
китайцы скорее всего двинутся прямо на беззащитный полигон.
отрезан со всех сторон. Тем, кто на полигоне, помочь уже нечем. Степа
подумал о Берг, понадеявшись, что у тех, кто остался в рубке, будет
какой-нибудь транспорт, чтобы успеть вырваться.
уходить? Она ведь говорила, что будет ждать, пока "Мономах" на эту,
чердынь ее, орбиту не вытянет!.."
поисках патронов. У него был карабин, две обоймы и револьвер. На короткий
Березин Федор
Посняков Андрей
Андреев Николай
Свержин Владимир
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей