Чтение 65–й страницы книги ~Идущие в ночь~

спрыгнул на землю и с чувством пнул теглана в зад.

- Пшел, скотина! - брюзгливо сказал он и повернулся ко мне.

Укротителем диких тегланов оказался Лю-чародей.

Оказывается, я уже успела забыть, как именно выглядит колдун,
отправивший нас в далекое путешествие. То есть узнать-то я его,
конечно, узнала. Но у меня совершенно вылетело из головы, что
внешность его, мягко говоря, не вызывает доверия.

Могущественный чародей был похож на мокрого кота, у которого
шерсть клочьями, усы торчком, а глаза безумные. Некоторое время я
оторопело разглядывала его плешивую макушку, а потом спохватилась, что
поступаю невежливо, и соскочила с коня.

- Здравствуй, колдун, - сказала я.

Вместо ответа старик смерил меня негодующим взором.

- Светлые боги, вы это видите? - обратился он в пространство между
Ветром и мной. - Я нанимаю оборотней, я даю им хорошего коня и одежду,
я трачу на них драгоценную магию, и что же? Я еще должен гнаться за
ними на мерзком осле!

Лю повернулся и плюнул вслед ускакавшему теглану. Мы с Одинцом
переглянулись.

- Зачем ты нас догонял, мастер Лю? - вежливо спросила я. - И - раз
уж ты здесь - может, расскажешь наконец, что нас ждет в У-Наринне?

- Если вы будете постоянно драться с хорингами, - сварливо сказал
Лю, - и на каждом пересвете шляться в вечную Тьму - ни до какой
У-Наринны не дойдете.

Я чуть было не ляпнула - кому, мол, нужно, чтобы мы туда дошли,
нам или тебе? - но прикусила язык. Потому что вдруг отчетливо поняла,
что с некоторых пор это стало нужно мне. У-Наринна звала меня. Тот,
кто услышал этот зов, уже не сойдет с пути. В конце его ждет победа
или смерть - но возврата к прежней жизни быть не может. Прошлое
осталось далеко позади, по ту сторону Запретной реки. Нет, еще дальше
- по ту сторону Юбена.

Чародей подошел к коню и, что-то возмущенно бурча себе под нос,
принялся копаться в походном двумехе. То, что он искал, оказалось
плоской коробочкой с самоцветами - помнится, она неоднократно
подворачивалась мне под руку, и я всякий раз удивлялась, на кой хрен
она здесь нужна. Лю раскрыл коробочку, отобрал три больших камня,
повертел их в руках, пощупал, понюхал, а один даже осторожно куснул.
Потом глянул сквозь каждый из выбранных камней на заходящий Четтан, и
наконец недовольно сказал:

- Ладно, сойдет.

- Для чего? - поинтересовалась я.

Чародей посмотрел на меня с тем же выражением, с каким я обычно
смотрю на любопытствующего Корнягу. Мол, пенек-пеньком, а туда же -
вопросы задавать.

- Лечи вас, учи вас, - скрипуче пробубнил Лю.

Я мудро молчала.

- Какого джерха вы из вечной Тьмы через задницу возвращались? -
продолжал ворчать колдун. - Тела они, понимаешь, перепутали. Ладно,
хоть на пересвете вернулись по своим местам. А если бы не вернулись?
А? Если бы ваши души успели прирасти к новым телам? Эх, неучи...

Старикашка Лю сокрушенно покачал головой.

- А теперь немощный старик должен гоняться за ними на осле, -
скорбно произнес он. - На упрямом и глупом животном, которое с трудом
поддается воздействию магии... Тьфу! Ну почему вы такие бестолковые?
Трудно, что ли, было сообразить, что за гранью Тьмы любая дорога
превращается в свое отражение? Трудно?

- А что нам было делать? - не выдержала я.

- Не перебивать старших, - отрезал Лю.

Я заткнулась, потому что его слова прозвучали на редкость
двусмысленно. То ли старик подразумевал, чтобы я не лезла с вопросами
поперек его воркотни, то ли имел в виду, что не нужно было затевать
драку с представителями Старшей расы. Так ведь, во-первых, это не мы
начали, а сами хоринги. А, во-вторых, мы же вроде не всех перебили...

- Идите сюда оба, ты и анхайр, - велел чародей, и в глазах его
вспыхнул хищный огонек, как у деревенского зубодера. - Посмотрим, что
у вас после вчерашнего в душах творится. До следующего пересвета надо
там полный порядок навести.

- Но... - робко начала я.

- Ты хочешь помнить время зверя, или как? - брюзгливо осведомился
старикашка Лю.

Эх, Тьма! Трудно спорить с чародеем.

Я послушно шагнула вперед.

Глава восемнадцатая. Меар, день девятый.

Каждый новый пересвет выворачивал наизнанку и меня, и мое понятие
о мире.

Мир рушился. Точнее, рушилось мое представление о нем. А мир даже
не менялся - он оставался прежним, просто я узнавал о нем больше, с
каждым днем все больше. Причем за последние девять дней я узнал о мире
столько, сколько не узнал за всю предшествующую жизнь.

Я точно знал, что в конце прошлого синего дня я умер. Я, Моран.
Наполовину человек, наполовину оборотень. Откуда-то я знал, что уходил
во Тьму, и ушел бы навсегда, с воспоминанием о пробитом хорингской
стрелой горле. Но у меня на пути встал вулх, и не пустил. Причем, вулх
был не один, с ним рядом смутно вспоминалась женская фигура,
подернутая голубоватым мерцанием. И я, Моран, тоже уходил не один, со
мной уходила погибшая карса.

Нас не пустили. Меня и карсу. Не пустили Тури и вулх.

Значит, из Тьмы можно вернуться? Вот ни за что бы не подумал.
Впрочем, мои не то воспоминания, не то обрывки бреда, могут оказаться
чистыми домыслами, ибо я мало что помню из последнего красного дня.
Куда меньше, чем из предпоследнего. Вулха я не помню вовсе; зато
остается стойкое впечатление, что некоторое время я провел в теле
карсы. И кроме того, добытая мной косуля помнится мне неправильно.
Кажется, я держал ее лапами, когда убивал. Крепко. Так, что она не
могла вырваться. И еще я иначе видел. Кажется. Тьма, происходило это
или не происходило на самом деле? Сплошные догадки, джерхова сыть!

Бред. Лучше пусть это все будет бредом. Тем более, что одинокая
Неспящая башня посреди степи со здоровенным красным, словно морковка,
мужичищем у колоколов ничем, кроме бреда быть не может. Красный мужик
с крылышками на одинокой Неспящей башне - каково, а?

Если меня лечили после ранения, то скорее всего посредством
веселящих грибов. Пробовал я их как-то. Очень похоже... Только тогда
была не косуля. М-да. Ладно, не буду вспоминать, и так хреново.

Когда я открыл глаза, знакомый и успокаивающий свет утреннего
Меара ласкал мое обнаженное тело. Пересвет я пропустил. И с Тури снова
не увиделся... а жаль. Зато настырный пенек оказался тут как тут.
Вытаращился на меня своими похожими на две смородины гляделками и
нагло осведомился:

- Ты кто?

- Джерх в балахоне! - огрызнулся я. - Лучше бы сказал "Доброе
утро"...

- Доброе утро, - послушно поздоровался Корняга.

"Не кипи, Моран, - сказал я себе как мог мягко и вкрадчиво. - Если
бы пень сразу сказал тебе "Доброе утро", ты решил бы, что он
издевается. И..."

Что "и" я придумывать не стал, но точно знаю, что Корняге это не
понравилось бы.

- Я должен немедленно сообщить тебе нечто важное, - Корняга даже
стал выше росточком и растопырил руки-корешки, словно глашатай перед
объявлением казни.

- Важное? - усомнился я. - Ты всего-навсего деревяшка. Что ты
можешь знать важного, да еще интересного мне?

Я действительно считал его никчемной пустоголовой... гм!
деревяшкой. Кстати, на самом деле интересно - что у него в голове?
Некая чернота в дупле под глазами у Корняги наблюдалась, и мясо туда
летело, как в прорву. Хорошее деревце, Смутные дни!

- Госпожа Тури передала кое-что для своего спутника! То есть, для
тебя. И если бы не я...

- Понял, - оборвал я разглагольствования Корняги. - Что она
передала?

Пень надулся и с невыносимо важным видом начал:

- На пути к У-Наринне мы непременно должны разбудить пять стихий:
воду, огонь, землю, воздух и железо. Если мы не пройдем все пять вех,
то стражи Каменного леса нас не признают и не пропустят. Я знаю от
хоринга, что воздух Одинец разбудил еще в Запретном городе. Веху воды
мы тоже уже миновали. Осталось три стихии: земля, железо и огонь.

Пень умолк и вопросительно уставился на меня, словно ожидал, что я
запущу в него сапогом. Но я не запустил. Я просто надел сапог. А в
курткоштаны я облачился во время его трепотни.

- Это все? - на всякий случай уточнил я.

- Почти. Еще госпожа велела передать, что очень вас любит, и
просит, чтоб со мной обращались получше, кормили вовремя...

- Пень, - сказал я с выражением. - Не свисти. Живо у меня...
стихию огня разбудишь, понял?

Корняга умолк, как таракан под каблуком. Боится, деревяшка! А раз
так - значит, и уважать будет.