планеты Ян-Ях любили носить или беспорядочно растрепанной, или
заплетенной в две тугие короткие косы. Контактные линзы изменили цвет
глаз. Теперь, когда Чеди подходила к зеркалу, на нее смотрело чужое и
чем-то неприятное лицо. Но две ее хозяйки не уставали восхищаться ею,
суля многочисленные победы над мужчинами. Как раз к этому-то Чеди
стремилась менее всего. Быстрое выполнение миссии зависело от полной
свободы ее как наблюдателя.
Цветов Счастья, была населена "кжи". Ее приняли чета молодых
тормансиан и сестра хозяйки, жившая здесь временно.
взялась быть спутницей Чеди по городу Средоточия Мудрости. Для молодых
- и особенно красивых - девушек прогулки по столице Ян-Ях в вечерние
часы были опасны, не говоря уже о ночи, когда и сильные мужчины не
появлялись на улице без крайней надобности. Женщины подвергались
оскорблениям или нападениям преимущественно со стороны одержимых
половым психозом юнцов. Красота, вместо того чтобы быть защитой,
только сильнее привлекала молодых бандитов, как хищников привлекает
запах крови.
(здесь спали на высоких ложах из железа или пластмассы) и был укрыт
приспущенным до полу покрывалом. Предосторожность, как об(r)яснили Чеди,
принятая, чтобы хозяев не заподозрили в связи с жительницей Земли.
Официально Чеди числилась гостьей семьи инженера огромного завода, а
контакт звездолетчицы с темными, непросвещенными "кжи" считался
непозволительным. Хозяева могли поплатиться за это изгнанием из
столицы. Угроза серьезная: в других местах планеты жить было труднее.
Там люди получали за свой труд меньше и потому меньше имели денег на
питание, на приобретение вещей и развлечения.
городов на побережье Экваториального моря служили предметом зависти
других, менее счастливых жителей Ян-Ях.
постигла, что богатство и бедность на планете Ян-Ях измерялись суммой
мелких вещей, находившихся в личном владении каждого. Во всепланетном
масштабе, в экономических сводках, в сообщениях об успехах
фигурировали только вещи и полностью исключались духовные ценности.
Чеди позднее убедилась, что самосовершенствование не составляло задачи
человечества Ян-Ях.
безыскусственностью и любовью к скромным украшениям своего тесного
жилища. Два-три цветка в вазе из простого стекла уже приводили их в
восхищение. Если им удавалось достать какую-нибудь дешевую статуэтку
или чашку, то удовольствие растягивалось на много дней. В каждом
жилище находился экран видеоприбора с мощным звукопередатчиком. И по
вечерам, когда семейные люди, то есть жившие парами и с детьми до
возраста, соответствующего началу первого цикла Земли, сидели у себя,
созерцая тусклые маленькие плоские экраны, грохот звукового
сопровождения сотрясал стены, потолки и полы хлипких домов. Но их
обитатели относились к этому с удивительным равнодушием. Молодой сон
был крепок: никакой необходимости в чтении, раздумьях или тем более
медитации они не чувствовали. Очень много свободного времени уходило
на праздные разговоры, толки и пересуды.
красного кирпича посреди чахлого, вытоптанного садика. Занятия в школе
шли с утра до вечера. Время от времени школьный сад и прилегающая
часть улицы оглашались ревом, диким свистом и визгливым смехом - это
мальчики и девочки резвились в промежутках между уроками. Еще более
сильный шум поднимался в вечерние часы: крики, топот, брань и драки -
будто кошмарный сон о людях, превращенных злым волшебником в обезьян.
уже взятых от родителей, готовили к распределению по профессиональным
училищам и разбивке на "джи" и "кжи". Чудовищная невоспитанность детей
никого не смущала. Даже у взрослых считалось чуть ли не позором
оказать помощь больному или пожилому, проявить уважение к старости,
уступить в чем-либо другому человеку. Не сразу поняла Чеди, что не
особая испорченность тормансиан, а распространенные психологические
комплексы униженности и неполноценности были тут виной. Возрастание
этих комплексов в мире абсолютной власти шло сразу в двух
направлениях, захватывая все большее число людей и все сильнее
завладевая каждым в отдельности.
о том, как облегчить жизнь каждого человека, сделать его спокойнее,
добрее, счастливее. Все лучшие умы направлялись только на удешевление
производства, на умножение вещей - людей заставляли гоняться за вещами
и умирать от духовного голода еще раньше физической смерти.
строительства и от небрежной технологии и неквалифицированной работы.
Молодые "кжи" получали только лишь примитивные ремесленные навыки -
настоящим мастерством не обладал никто. Неудобства жизни вызывали
миллионы ненужных столкновений между людьми, где каждый был по-своему
прав, а виновато общественное устройство планеты, заставившее людей
барахтаться в повседневных неприятностях, для устранения которых никто
ничего не делал. Тормансиане не руководствовались ни моралью, ни
религиозными правилами, не говоря уже о высшей сознательности. Начисто
отсутствовала постоянная, строгая и разработанная во всех аспектах
система воспитания людей как членов общества. Ничто не сдерживало
стихийного стремления сделать назло другим, выместить свое унижение на
соседе. Идиотские критические замечания, поношения, шельмование людей
на производстве или в сферах искусства и науки пронизывали всю жизнь
планеты, сдавливая ее отравленным поясом инферно. Очевидно, в
дальнейшем при той же системе управления будет все меньше
доброжелательности и терпимости, все больше злобы, насмешек и
издевательств, свойственных скорее стаду павианов, чем технически
развитому человеческому обществу.
политические программы, будучи применены в экономике тоталитарной
властью, могут изменить ход истории без предварительной подготовки
психологии людей. Не умея улучшить судьбу народов, догматики очень
сильно влияли на судьбы отдельных личностей. Стрела Аримана разила без
промаха, потому что необоснованные перемены нарушали исстари и дорогой
ценой достигнутую устойчивость общества. Необходимого усреднения
социальных явлений не получалось. Наоборот, усиливалось метание из
одной крайности в другую, без научного анализа и регистрации счастья и
благополучия людей. Это составляло главное бедствие олигархических
режимов и очень наглядно выражалось на Тормансе.
Даан, ставили ее в позицию отрешенного, хотя и благосклонного
наблюдателя. Непосредственное соприкосновение с "дефектами" началось с
первых дней жизни на улице Цветов Счастья, и тут ощущения Чеди стали
совершенно иными.
Тормансиане шли по улице навстречу как попало, не придерживаясь
определенной стороны. Те, кто посильнее, нарочно шли напролом,
расталкивая встречных, заставляя тех шарахаться в сторону, и грубо
огрызались на упреки. Везде, где проходы стесняли толпу - у ворот
парков, дверей увеселительных дворцов, магазинов (на Тормансе, как и
везде, где существовало неравенство распределения, сохранилась
денежная система оплаты труда для двух низших классов общества),
столовых и на транспорте,- крепкие мужчины и женщины расталкивали
более слабых сограждан, стараясь пройти первыми. Все это уже знала
Чеди и, несмотря на тренированную волю, часто ловила себя на том, что
еле сдерживает приступы возмущения. Обязательное стремление обойти,
опередить, хоть на минуту, других людей могло бы показаться
болезненным идиотизмом человеку, незнакомому с инфернальной
психологией.
вызвали в местный Дом Собраний на "Встречу со Змеем" Такие встречи
происходили в каждом районе города два-три раза в год. Как ни пыталась
Цасор об(r)яснить смысл и назначение этих встреч, суть дела осталась для
Чеди непонятной. В конце концов Чеди решила, что это древний культовый
обряд, вошедший в обычай у нерелигиозных людей современной Ян-Ях.
Ужас, который внушало Цасор это приглашение, или, точнее, приказание,
заставил Чеди заподозрить неладное и настоять на совместном посещении
"Змея".
сидевших в среднем ряду Цасор и Чеди никто не обратил внимания.
Собравшиеся сидели в нервозном ожидании. На смуглых щеках одних
проступал румянец волнения, другие, наоборот, выделялись желтой
бледностью своих лиц. Некоторые в волнении прохаживались по широким
проходам между рядами, опустив головы и что-то бормоча про себя, но не
стихи, как сначала подумала Чеди. Тормансиане вообще очень редко
читали вслух стихи, стесняясь чувств, выраженных в поэзии. Скорее
всего они бормотали какие-то заученные формулы или правила.
пяти лет, по местному счету возраста.
меди. Собравшиеся замерли в напряженных позах, выпрямив спины и
устремив взоры на платформу небольшой сцены, к которой сходились,
суживаясь, линии стен, потолка и пола.
Акунин Борис
Перумов Ник
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Круз Андрей