часовые, в преддверии леса, с угрозой поднимая мечи в бледное небо.
Отряд прошел между ними, пробиваясь сквозь колючие кусты. Огромная
свинья[Бородавочник - дикая свинья с огромными клыками для вырывания
корней.] с загнутыми клыками и безобразной бугристой головой выскочила
из-под куста, негодующе хрюкнула в сторону людей и скрылась...
девятью зарубками - число дней похода, и путники перестали считать
время. В памяти эллина навсегда запечатлелся однообразный громадный
лес.
раскатывались под непроницаемым зеленым сводом. Никогда на широких
просторах золотой степи не чувствовали себя люди такими маленькими и
затерянными в глубинах чужой земли. Гигантские канаты ползучих
растений, достигавшие иногда толщины человеческого тела, обвивали
спиралями гладкие стволы деревьев, сплетались вверху в исполинскую
сеть, свисали завесами и отдельными широкими петлями. Ветви деревьев
расходились на недостижимой высоте над головами идущих, стволы
расплывались в сером сумраке. Лужи гниющей, покрытой плесенью воды
часто встречались на пути; иногда бесшумно струились маленькие темные
ручьи. На редких полянах солнце слепило глаза, привыкшие к полумраку
леса; необычайная густота растений заставляла путников огибать эти
места. Невиданные папоротники в четыре человеческих роста простирали,
как крылья, свои бледно-зеленые огромные перистые листья[Древовидные
папоротники циатея и тодеа высотой до 10 метров.]. Чеканная сероватая
листва мимоз образовывала тончайшие узоры в столбах солнечного света.
Масса цветов - кроваво-красных, оранжевых, фиолетовых, белых - с
особенной яркостью и пестротой выделялась на светлой зелени листьев,
громадных, широких, длинных и узких, ровных, разрезных или
зазубренных. В дикой путанице переплетались извилистые спирали
ползучих побегов, торчали грозные, в палец длиной, колючки, беспощадно
рвавшие тело. Неистовый гомон и щебет птиц раздавались на полянах, как
будто вся жизнь леса сосредоточивалась здесь.
сумрак, ориентировались по направлению дождевых промоин, по течению
ручьев, по косым столбикам солнечных лучей, изредка пробивавших
листву. Проводники старались не приближаться к прогалинам еще потому,
что вблизи от них на деревьях водились опасные насекомые - страшные
черные осы и грозные муравьи. Крупные лишаи, кожистые серые наросты и
выступы покрывали стволы деревьев, мшистый зеленый покров одевал
гребни высоких корней. Эти плоские корни нередко высотой в пять-шесть
локтей отходили от ребер гигантских стволов, как наклонные подпорки. В
глубоких ямах между ними мог бы поместиться весь отряд из девятнадцати
путников. Корни деревьев заходили друг за друга и чрезвычайно
затрудняли передвижение - приходилось перелезать через них или
обходить, пробиваясь по узким коридорам. Ноги тонули в массе
полусгнивших веток, листьев и высохших побегов, устилавших почву
толстым слоем. Кучками встречались белесые грибы с тяжелым трупным
запахом. Только там, где деревья не были так высоки, корни не
затрудняли путь и ноги отдыхали на покрове мягких мхов. Зато в этих
местах рос колючий густой кустарник, принуждавший людей делать обходы
или прорубаться сквозь него, теряя силы и время. Какие-то пятнистые
слизняки падали с ветвей на голые плечи путников и обжигали ядовитой
слизью. Изредка в сумраке мелькала и бесшумно исчезала тень зверя -
люди нередко даже не успевали определить породу животного. Ночью здесь
господствовала та же глубокая тишина, нарушавшаяся жалобным воем
неведомого ночного хищника или резкими криками неизвестной птицы.
ни разу не выходя на свободное от деревьев пространство. Между
хребтами лес был еще гуще; сырой и душный, пахнущий прелой землей
воздух долин стеснял дыхание людей.
быстрый поток прохладной воды, путники присели отдохнуть.
непроницаемее. Исчезли поляны, на которых можно было найти пищу,
поваленные гигантские деревья чаще заграждали дорогу. Отряд, избегая
колючих завес из тонких упругих стеблей, свисавших сверху, или
непроницаемых зарослей кустарников и мелких деревьев, пробирался на
четвереньках в промоинах дождевых потоков, бороздивших склоны.
в этом лабиринте, держа направление только по водяным рытвинам.
попал в глубокое, сырое подземелье.
путники поднялись на плоскогорье. Больше не было промоин от дождевых
потоков, и, чтобы не потерять направления, путешественники
остановились на ночлег. Ни одной звезды не блеснуло сквозь зеленый
свод. Сильный ветер бушевал где-то вверху. Пандион долго лежал без
сна, прислушиваясь к гулу леса, очень похожему на шум близкого моря.
Рокот, шелест и стук ветвей в порывах ветра сливались в могучие
всплески, напоминавшие мерные раскаты прибоя.
сплошным туманом. Наконец невидимое солнце одолело сумрак, и перед
людьми предстало подавляющее, угрюмое зрелище.
и белой гладкой корой, уходили своими вершинами в молочную густую
мглу, совершенно скрывавшую обомшелые ветви. Пропитанные водой мхи и
лишайники длинными темными космами или седыми бородами увешивали
деревья, раскачиваясь подчас на страшной высоте. Вода хлюпала под
ногами, выделяясь из губчатой сетки переплетенных корней, трав и мхов.
Густые заросли кустов с большими листьями заграждали путь. Крупные
бледные цветы в виде ячеистых шаров тихо качались в тумане на длинных
ножках.
несметной толпой, серый туман клубился вокруг них, по коре стекали
мелкие струйки воды. Иногда стволы были одеты толстым одеялом из
мокрого мха. В этом страшном лесу дальше тридцати - сорока локтей
ничего не было видно; нельзя было ступить, не прорубив себе дороги у
подножия древесных гигантов.
много испытавших путников. Хуже всего была невозможность
ориентироваться - ничто не давало возможности проверить взятое
направление.
леса; ливийцы были совсем угнетены. Путникам казалось, что они зашли в
самое обиталище лесных богов, запретное для людей, откуда нет выхода.
принялись рубить мокрые ветви. Понемногу ободрились и другие товарищи;
люди работали, сменяя друг друга, переползали через горы исполинских
стволов, путались, ища выхода среди чудовищных корней, и снова утопали
в непроходимой зелени. Часы шли и шли; все так же висела вверху белая
мгла, все так же тяжело и медленно капала с деревьев вода, воздух не
становился теплее, и только по серовато-красному оттенку тумана люди
поняли, что наступает вечер...
отчаянии сжимая голову.
прорубленного пути. Позади был мрачный гигантский лес, через который с
нечеловеческими усилиями отряд пробивался три дня. Впереди стояла
сплошная заросль высокого бамбука. Блестящие коленчатые стволы
поднимались на двадцать локтей, плавно нагибая вниз свои тонкоперистые
верхушки. Бамбук рос так тесно, что не было никакой возможности
проникнуть в глубь этой густой решетки из прямых, как копья,
коленчатых труб. Перед путниками встала непроницаемая ограда.
Полированная поверхность круглых стволов была так тверда, что
бронзовые ножи путников притуплялись при первых же ударах. Для борьбы
с этой стеной нужно было иметь топоры или тяжелые мечи. Обойти
бамбуковую заросль было невозможно - прогалина смыкалась в том и
другом конце густой чащи, а бамбуки, насколько было видно,
протягивались широким поясом в обе стороны, в туманную даль
плоскогорья.
люди потеряли свою обычную энергию - слишком тяжело досталась им
последняя часть пути! Но они не могли смириться с необходимостью
повернуть назад.
прежнее направление на юго-запад, мало было прорубаться и пробиваться
изо всех сил сквозь могучую растительность - нужно было еще знать, где
можно пройти. Эти места могли указать только живущие в лесу люди, но
они отряду не встретились. Поиски лесных людей скорее всего
закончились бы гибелью путников на вертелах пиршественных костров.
лицах всех девятнадцати человек: в складках суровости, гримасах
отчаяния, маске застывшей покорности.
запрокинув голову вверх, к огромным ветвям, простертым над прогалиной
на высоте ста локтей. Пандион быстро подошел к другу, поняв его мысли.
Прозоров Александр
Земляной Андрей
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк