Чтение 65–й страницы книги ~Разведка боем~

частнособственнических инстинктах...

"Ишь, и правда умный, - удивился Новиков. - Если бы не сталинский
переворот, так бы и вышло, ничем иным НЭП закончиться и не мог..."

- Да, а я ведь так и не спросил, господа, чем обязан столь приятному
знакомству? Вы специально прибыли, чтобы освободить меня из узилища? Не
могу поверить. Неужели моя персона столь известна и представляет для
кого-то интерес даже в разгар решительной битвы? Или же вы преследовали
цель захватить в плен Якова? Разумеется, он для вас гораздо более
заманчивая добыча. А вы не боитесь, что его будут искать всей мощью той
ужасной организации и обнаружат наше убежище?..

Манера разговора профессора начинала уже утомлять. Возможно, лектор
он был талантливый, но в нормальном общении поток его красноречия
воспринимался с трудом. - За вами, за вами мы прибыли. А Агранова
прихватили попутно. Нельзя было и такой шанс упускать. Давайте сегодня мы
дадим вам возможность отдохнуть, а завтра побеседуем обстоятельно.

Невзирая на возражения, что он совсем не устал и готов беседовать
хоть до утра, Удолина препроводили в спальню, снабдили коробкой папирос и
кофейником и пожелали спокойного сна. Пришло время познакомиться с
Аграновым. Вид у него был импозантный. Хотя и несколько помятый после не
слишком бережной транспортировки. Лоб и переносица распухли от удара,
нижние веки посинели и набрякли.

- Здравствуйте, Яков Саулович. Как вы себя чувствуете? - вежливо
поинтересовался Новиков.

- А как, по-вашему, я должен себя чувствовать? - огрызнулся чекист.

Андрей рассматривал его с интересом. Богатой судьбы человек. В
недалеком будущем должен стать главным специалистом ВЧК-ГПУ по делам
творческой интеллигенции и вообще идеологии. Близким другом и верховным
надзирателем советских писателей. Увлекательную жизнь ему предстоит
прожить. Только короткую. Обидно даже - достичь неограниченной и
бесконтрольной власти над миллионами людей, большей, наверное, чем у
Гиммлера и Мюллера, вместе взятых, абсолютного личного благополучия в
голодающей нищей стране (для многих именно в этом особая сласть - чтобы у
тебя все, а вокруг нищие), получить четыре ромба на петлицы и в миг
наивысшего взлета - пулю в затылок. А может, и не в затылок, и не пулю, а
просто забили ногами в цементном подвале малограмотные румяные мальчики,
пришедшие на смену по-своему рафинированным питомцам Менжинского и Ягоды.
Была у них такая инструкция - практиковать избиения до смерти, в целях
нравственной закалки личного состава.

- Думаю, что плохо вы себя чувствуете, Яков Саулович. И физически и
нравственно. Голова болит? Чего желаете, на выбор, таблетку анальгина или
рюмку коньяку? - Стакан.

- Чего стакан? Ах, да... Александр Иванович, не сочтите за труд.

Шульгин подал Агранову требуемую емкость, но надпил не доверху. Кто
его знает, может, он алкоголик, выпьет, и сразу в отключку.

- Так. С болью телесной мы разобрались, а вот с душевной как быть?
Если это вас порадует, отмечу - с засадой вы хорошо придумали. Умеете
мыслить перспективно. Вот вроде все предусмотрели с дрезиной, по всем
параметрам сбоя быть не должно было, а вы все же и о неудаче подумали,
подбросили Вадиму информацию о домике в переулке. Очень грамотно. Однако
все равно прокололись. Отчего бы?

Агранов молчал, прикрыв глаза, ждал, когда подействует алкоголь и
вернется способность мыслить легко и раскованно.

- Не вижу необходимости сейчас об этом говорить, - ответил он
наконец. - Вы для себя знаете, а мне свои ошибки анализировать уже
незачем. - Признаете, значит, что проиграли вчистую? Агранов пожал
плечами.

- Тогда пойдем дальше. Вы действительно уверены, что профессор Удолин
владеет какими-то сверхчувственными способностями? И эти способности
применимы в практической оперативной работе?

Агранов откинулся на спинку стула, поерзал, пытаясь устроиться
поудобнее.

Новиков предложил ему пересесть в кресло или на диван, что больше
нравится. Вообще чувствовать себя как дома. Традиционно угостил папиросой.

- Долго, интересно, вы будете в благородство играть? - криво
улыбнулся чекист.

- От вас зависит. Дилемма ведь простейшая. Вы желаете с нами
сотрудничать, тогда возможны многие, для вас благоприятные варианты. Или
не желаете, и довольно скоро ваш труп подберет на улице патруль. Пауза
между этими событиями может быть заполнена весьма неприятными для вас
процедурами. И все... Терцио нон датур.

- Какими же гарантиями может сопровождаться первый вариант?

Вмешался Шульгин, до этого с полным безразличием разбиравший на
журнальном столике трофейный "маузер". Агранов знал толк и в оружии,
выбрал себе наилучшую из существующих моделей - образца 1912 года, и
пользовался пистолетом редко, он был практически новый. Удачное
приобретение.

- Что вы дурака перед нами изображаете? Какие гарантии? Вексель вам
выдать или расписку, нотариально заверенную? Сами же в разведке работаете,
понимать должны несуразность своих претензий. Только вера в нашу
порядочность и свое счастье. А если считаете, что мы вас обманем, так
останется надежда на легкую смерть... Короче - сами решайте. Есть у вас
что сказать и предложить - поработаем. Вообще-то такие, как вы, при любой
власти нужны. В этом же, кстати, историческая ошибка вашего Ленина. Не
придумал бы идиотскую теорию насчет полного слома старой государственной
машины, все бы у вас было нормально...

- Тут я с вами полностью согласен. Рабочие должны работать, сыщики
воров ловить, инженеры руководить производством...

- А недоучившиеся гимназисты и аптекари возглавлять тайную полицию, -
съязвил Новиков.

И дальше у них продолжался вроде бы ни к чему не обязывающий, почти
салонный разговор. Вопрос о гарантиях и сотрудничестве не поднимался,
однако обе стороны понимали, что соглашение достигнуто. Только Агранову
по-прежнему пришлось мучиться вопросом, что конкретно хотят от него
"полковники". Новиков то и дело демонстрировал свои якобы глубокие
познания в деятельности ВЧК, почерпнутые из учебников истории, мемуаров и
романов Семенова, Арда-матского и Льва Никулина. Конкретных фактов он
избегал, понимая, что писаная история сильно отличается от подлинной, но
двух десятков имен и некоторых деталей, в данный момент считающихся строго
секретными, ему хватило, чтобы убедить чекиста в своей абсолютной
осведомленности.

Эта тактика настолько деморализовала и запутала Агранова, что и
главный вопрос, ради которого Новиков затеял свою мистификацию, он
сглотнул, как щука блесну.

- Хотелось бы вот еще что уточнить, Яков Саулович, как функционирует
система принятия решений и связи с вашими заграничными покровителями? Или
лучше их назвать иначе? Ею только вы занимаетесь, или...

- В основном - Трилиссер... - и спохватился. Об этом говорить нельзя
ни в коем случае. Даже в своем кругу они избегали называть вещи своими
именами, в случае необходимости предпочитали иносказания. Не дай Бог,
кому-то покажется, что соратник знает слишком много. Но полковнику и это
известно...

- До Трилиссера очередь тоже дойдет, - как о само собой разумеющемся
сказал Новиков. - Пока меня ваша точка зрения интересует. Общая схема
взаимоотношений, ближайшая и последующие задачи, механизм функционирования
организации. Вы же не будете отрицать, что Ленин, Дзержинский, ЦК и
Совнарком посвящены далеко не во все тонкости внешней и внутренней
политики? Или, лучше сказать - не в полной мере представляют общую картину
во всей ее диалектике.

Агранов уставился на носки своих сапог, лихорадочно просчитывая
варианты. Из того, что он успел узнать и понять, "полковники" являются
представителями не менее могущественной организации, чем та, замыслы
которой реализуют в России он сам и другие посвященные. Нет, наверное,
все-таки за ними стоит более могучая сила. Куда более законспирированная,
раз о ней вообще никто ничего не слышал, и не менее богатая, судя по
деньгам, которые вдруг брошены на стол. Так делают в покере - удваивают
или утраивают ставку в решительный момент. И партнерам остается отвечать
или бросить карты.

Как быть? Прикинуться ничего не знающим? Поздно. Одним упоминанием
Трилиссера он уже подтвердил принадлежность к посвященным. Врать и
выкручиваться? "Полковник" достаточно информирован и силен в психологии,
чтобы разоблачить ложь, да и физически невозможно на ходу выстроить
правдоподобную конструкцию...Что лучше - отказаться говорить и получить
пулю сейчас, или все рассказать, рискуя навлечь на себя неотвратимую
месть? Но зачем думать о мести, когда еще неизвестно, кто победит? Может
быть "эти" разгромят "тех" наголову, и некому будет вспомнить какого-то
Якова Агранова, который, кстати, вообще может исчезнуть бесследно.

Остается постараться сделать так, чтобы его не ликвидировали "эти",
узнав все, что им надо, а приняли в свои ряды, и не на последние роли...

Пока он просчитывал варианты, Новиков рисовал на бумаге рожи
одноглазых пиратов, выражающие последовательную гамму эмоций, от глупого
добродушия до алчной свирепости.

- Хорошо, - проронил, наконец, Агранов, приняв решение. - Я согласен
сотрудничать с вами, как говорится, не за страх, а за совесть. - И
постарался придать лицу выражение, подходящее для одной из высоких
договаривающихся сторон. - Но давайте обсудим сначала некоторые условия.

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГРЕЗЫ ЛЮЦИФЕРА *