Чтение 65–й страницы книги ~Имя мое легион~

неприятности. В точности, как Сталин.

Подошел какой-то юбилей радиостанции "Свобода", и Остапа
Оглоедова в числе прочих сотрудников наградили никелированным
подстаканником с надписью "Будьте здоровы!". Остап поставил его
на столе и пил из него молоко, которое он употреблял как
противоядие против всяких неприятностей и язвы желудка.

Вскоре после этого с Остапом приключился какой-то
припадок. Он лежал, распластавшись, на грязном полу и стонал:

-- Ох, сердечный припадок... Ой, это
профессиональная болезнь всех интеллигентных людей...

Но врачи нашли у него воспаление язвы желудка. Пока Остап
отлеживался в госпитале, подстаканник с надписью "Будьте
здоровы I" одиноко пылился на его столе.

Глава 16. ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ

Женщииа-это инструмент, которым дьявол пользуется,
чтобы овладеть нашими душами.

Святой Куприян

Однажды вечером Борис сообщил Нине неожиданную новость,
что его переводят на другую работу. И к тому же за границу.
Было видно, что работа в доме чудес ему надоела и он рад
уехать. Оказывается, дурацкая работа в доме чудес была только
тренировкой и подготовкой для какой-то другой, более важной
работы.

Теперь же его отправляют в Вену. После постройки
Берлинской стены центр европейского шпионажа перекочевал из
Берлина в Вену. Кроме того, Вена стала теперь центром 1
международных европейских организации. В связи с этим там
увеличивается состав советского посольства. Кстати, князь Котик
Горемыкин и его жена, княгиня Лиза, тоже в Вене. До отъезда
Борису оставался только один месяц.

-- Давай поженимся,-- сказал он,-- И едем вместе. Ведь _
нельзя же всю жизнь только целоваться. Нина наморщила лобик:

-- Да, конечно, с княгиней Лизой тебе было веселей-. Ночки
-- как арабские сказки. А утром она приходила на работу и все
это рассказывала. Со всеми подробностями. Нарочно, чтобы меня
позлить.

-- Ага, значит, это правда!

-- Что?

-- Серафим Аллилуев уверял меня тогда, что ты в меня
влюблена и ревнуешь меня к Лизе. И что ты даже в подушку
плакала. Но тогда я этому не верил.

-- Ах, все это такое идиотство,-- махнула рукой Нина.
Потом она сменила гнев на милость:

-- Впрочем, Лиза дает тебе самые блестящие характеристики.
Говорит, что у тебя есть только один существенный минус...

-- Какой?

-- ...Что ты нормальный человек,загадочно усмехнулась
монна Нина.

А насчет женитьбы Нина решила так:

-- Знаешь что? Давай пока обручимся. Но так, чтобы никто
не знал.

-- А зачем это скрывать?

-- Да, знаешь, у папки это... черная меланхолия. Если он
узнает, его удар хватит.

"Ох, опять этот старый ревнивец",- подумал Борис.

-- Только имей в виду,-- погрозила пальчиком Нина,--
обручимся, но... ничего больше.

Когда они пошли выбирать обручальные кольца, Борис хотел
заказать простые и гладкие, но Нина запротестовала:

-- Нет, нет, это слишком просто. У нас так просто не
будет.

И она выбрала граненые кольца с острыми углами, слегка
смахивающие на терновый венец. А обручение она решила устроить
на квартире Бориса.

-- Кого ты хочешь пригласить?-- спросил он.

-- Никого. Они только будут завидовать нашему счастью и
потом сплетничать. А я про тебя уже столько наслышалась, что и
так уши вянут.

В день этого тайного обручения Нина пришла к Борису сразу
после работы и принесла жениху подарок -- запонки в форме
сценических масок: одна смеется, а другая плачет.

-- Мне грустно потому, что весело тебе,-- объяснила
невеста.-- Или наоборот.

Потом она порылась в сумке и вынула маленький,
позеленевший от времени медальон:

-- Это тоже тебе. Это, знаешь, когда дедушка брал бабушку.
Он, кажется, золотой. Почисть его зубной щеткой.

Борис откупорил бутылку шампанского. Надев свои новые
обручальные кольца, они расположились на диване и строили планы
на будущее. Увидев на пиджаке Бориса маленький спортивный
значок, Нина улыбнулась:

-- А у меня тоже есть значок.- Она приложила пальчик к
подбородку,-- Посмотри...

С левой стороны на подбородке девушки был небольшой
круглый шрам, величиной так с монету. Шрам этот, видимо, был
глубоким, так как тело в этом месте опускалось, как пустое, а
кожа слегка сморщилась и побелела, как после зарубцевавшегося
ожога.

-- Что это такое?- спросил он.

-- В детстве у меня здесь было родимое пятно,-- объяснила
Нина.-- Но слишком большое и черное. Когда мне было восемь
леть, папка испугался, что это будет портить мою внешность. Ну,
пошли к доктору и вырезали. Но эта штука оказалась очень
глубокая. И, чтобы вырезать с корнем, пришлось резать до кости,
а потом еще прижигать ляписом. Поэтому и след остался.

Борис медленно потягивал свое шампанское.

-- У меня и еще одно такое пятно есть,-- честно призналась
Нина.- Сейчас я тебе покажу.

Она расстегнула кофточку, опустила лифчик и деловито, как
на медосмотре, обнажила правую грудь. С очаровательным
бесстыдством она полюбовалась сама собой и ткнула мизинчиком:

-- Видишь...

Чуть пониже соска было черное родимое пятно величиной с
хорошую черешню. Не слишком большое, но и не слишком маленькое.
Жених протянул было руку, но невеста хлопнула его по пальцам:

-- Ты что, глазам не веришь?-- Она застегнула кофточку.--
Товар лицом, без обмана. Это я тебе нарочно показываю, чтобы ты
потом не говорил, что я от тебя что-нибудь скрывала.

Несмотря на все Нинины шалости, обручение получалось
немного натянутое. Борис молчал и словно вспоминал что-то. Нина
положила ему голову на плечо:

-- Что это у тебя такой скучный вид? Впрочем, с княгиней
Лизой тебе было, конечно, веселей. А я, дура, тогда в подушку
плакала.

Она посмотрела на золотые часики, которые ей подарил
Борис, и сладко зевнула,

-- Ну что ж, хорошего понемножку. Поехали домой. На
следующий день Борис заехал в дом злого добра, где под золотым
петушком обитал красный папа Максим Руднев. В кабинете Максима
было тихо и пусто. В аквариуме на письменном столе плескались
глупые золотые рыбки. С легкой досадой на душе Борис, как Фома
Неверный, опять полез по средневековым книгам про Бога, дьявола
и нечистую силу.

Вот ученые иезуиты сообщают, что Бог -- это очень просто,
это просто любовь. Ладно, допустим. Но доказательство

этой аксиомы иезуиты берут из обратного. Вот посмотрите,
например, на ведьм и ведьмаков. Подписывая договор с дьяволом,
они платят за это высшим божеским даром, даром любви. Поэтому
они якобы совершенно не способны любить. Ни в прямом смысле, ни
в переносном. Ни так, ни этак. Ни телом, ни душой.

Хм, и Нина судорожно жалуется, что она хочет любить,
хочет, но... Словно ей что-то мешает. Щебечет, захлебываясь,
про какую-то другую любовь, но... что-то скрывает и
недоговаривает. Так что же? Считать Нину только поэтому
ведьмой?

В справочниках по сатановедению стоит, что договор с
дьяволом может быть на несколько лет или на всю жизнь и что
подписывается он кровью: "Иногда, в случае тех, кто еще молоды,
договор заключается на короткое время, но потом он в с е г д а
возобновляется".

Сбоку приписка рукой красного папы Максима Руднева:

"Это фрейдовская "девическая влюбчивость", которая якобы
совершенно безопасна".

Итак, отец психоанализа -- папа Фрейд говорит совсем не
то, что средневековый папа Иннокентий Восьмой и его ученые
монахи. Кому из них верить? Средневековым суевериям или