сторона была намазана снотворным.
вязе, захлопали шелковые ленты и конопляное тряпье.
Это как капитал вкладывать: потратишь одного человека, а сбережешь тысячи.
кланяясь, подвел Даттаму коня.
спросил Бредшо.
седло. - Про императора Иршахчана сказано, что он был строг и справедлив.
И про императора Меенуна сказано, что он был строг и справедлив. Слова -
одинаковые. В чем разница? В арифметике. При Иршахчане в исправительных
общинах жило полтора миллиона человек, а при Меенуне - двадцать тысяч.
паскудном договоре? Шавия говорит, - виселицей.
несколько зеленых камешков, которыми он завладел не совсем законным путем
и собирался провезти в империю, не доложив храму.
прыгали по комнате, медные боги улыбались с полки над печкой, большой
рыжий кот пробрался на полку и грелся вместе с богами на солнце. Бредшо
поулыбался коту и другим богам, встал. Одежду в ларе пропарили с известью
и сезамом, вывели сглазы и дорожную грязь.
мшаников и поветей к западному флигелю, в который по ночам летали бесы.
синими пятнами и желтой пеной вокруг пасти.
в промасленной бумаге и стал ждать неизвестно чего. Минут через двадцать
прибежала дворовая девка, глянула на мертвого пса, кинула в окошко горстью
песка.
кончиком косы.
сырьем. В углу громоздились грубые ящики с прокаленным и протертым через
решета кизельгуром, - очевидно, наполнитель для динамитов. Надпись на
перегонном кубе советовала очищать мысли. В кубе плавали желтоватые
опивки. Бредшо сначала подумал, что из глицерина делали лишь динамит,
потом подошел к глиняным корчажкам в углу.
эти корчажки проницательный Марбод заметил перед палаткой Арфарры
незадолго до страшной истории, приключившейся с замком герцога Нахии. От
обычных винных корчажек они отличались только жирным красным крестом на
донце, а на некоторых, помимо прочего, имелась грубая надпись из цифр и
букв. Бредшо, поразмыслив немного, сличил надпись с другими колбочками и
пробирками и решил, что это правильная формула акролеина, или схожего
отравляющего газа.
не на одну арифметику, и газ был приготовлен на случай, если кому-то
захочется бунтовать: замок - вверху, осаждающие - внизу, газ - тяжелее
воздуха.
после глубоких раздумий, можно было узнать расчет силы ударной волны.
Серединного Океана и над ней: сук мирового дерева, изломанный, толстый,
обсыпанный снегом. На суку - нахохлившаяся птица. Картинка была бы
дьявольски грустна, если бы Даттам с редким садизмом не нарисовал под
суком мертвеца в том месте, где по канону висит золотой гранат.
Бредшо. Потом сел на трехногий табурет и горько заплакал. Он надеялся, что
динамит - это так, случайность. Побочный продукт производства философского
камня. Увы! Алхимией здесь и не пахло, - пахло настоящей наукой. Оксиды,
конечно, именовались "убитыми металлами", автоклав в углу был украшен
чернью и серебряной насечкой в виде облаков и листьев. Но, судя по этой
лаборатории, Страна Великого Света могла столько понять в их корабле, что
Бредшо было даже страшно себе это представить.
пол. Старик-колдун ждал его с зельями и травами.
высококачественные мечи, а они, идиоты, думают, что с мечами еще можно
завоевать империю. Или - можно? Ведь ни пушек, ни ружей у империи, видимо,
нет. Как так: иметь химическое оружие и не иметь огнестрельного? Должны же
быть закономерности, если не в истории общества, то хоть в истории науки?
с богом: быть общине свободной, пока озеро не провалится в землю...
зятя шапку, растряс волосинки рудными жилами. Поэтому мир так дурно
устроен, что краден, как деньги торговца.
узорочьем, и всякий человек из нашей деревни - образ и подобие божие. А
Варайорт сделал себе особых людей - не из глины, а из собственного кала, и
Серединный Океан на... из подражания. Заклял: "Быть вам свободными и
варайортовыми, пока стоит озеро"
листки с расчетами. О господи! А он-то, дурак, подумал, что фургон с
динамитом был нужен Даттаму для облегчения горных работ!
дела до ваших королей - ни убитых, ни воскресших". Мы, мол, подданные
императора и свободные люди. И если есть на небе правда, - прибавила она,
- то из-за того, что они не пристали ни к графу, ни к божьим людям, им
сегодня будет плохо.
никто по-другому никогда не говорил.
храм Варайорта и место для народных собраний под священной желтой
катальпой. По берегам было столько яиц, что трудно было их не раздавить:
утки-хохлатки, священные птицы Варайорта, гнездились невозбранно.
переправились на островок. Народное собрание было многочисленно, как
никогда, все съехались с оружием и стояли на том и этом берегу. Граф тоже
взял с собой всех дружинников, однако, большую их часть на остров не
пустили. Обе стороны знали, что законы законами, но на то и оружие, чтобы
добиваться исполнения законов. Граф смеялся: "Я над этой общиной имею ту
же власть, что и король, ибо здесь не считаются ни с моими, ни с его
распоряжениями".
получал треть добываемого в рудниках. Однако ему хотелось большего, и он
обрадовался, когда в прошлом году Даттам предложил: храм вызовет общину на
божий суд, получит рудники и отдаст их в лен графу. Граф бы, конечно,
предпочел получить эти земли в собственность, а не во владение, однако
выбирать не приходилось.
кончится суд и много ли умрет людей? Колдун долго тряс свое лукошко, а
потом сказал:
Зато вижу, что ты еще до вечера поссоришься с Даттамом, а причиной ссоры
будет друг Даттама, чужеземец...
положенные формулы: мол, если бог этого хочет, пусть озеро уйдет в землю,
- и воздел руки к небу.
что своротило все каменные варайортовы челюсти, в положенных местах.