ти в твоем чистосердечии, да к тому же до сих пор мы не имели на тебя
никаких прав. То, что ты говорила и думала час назад, уже ушло для нас в
область твоего прошлого. Но знай, что с этой минуты мы вправе исследо-
вать самые тайные изгибы твоей души. Теперь от тебя зависит сохранить
эту душу достаточно чистой, чтобы в любую минуту быть готовой раскрыть
ее перед нами без муки и без стыда.
речь идет не обо мне одной. Другой человек искупает мою вину. Разве не
должна я оправдать его?
сам, но не пустыми отговорками и не безрассудными уверениями, а поступ-
ками, говорящими о мужестве, преданности и добродетели. Если дух его по-
шатнулся, мы поддержим его и поможем победить свою слабость. Ты говорила
о суровом наказании - мы налагаем лишь нравственную кару. Кто бы ни был
этот человек, он наш брат, равный нам во всем. У нас нет ни господ, ни
слуг, ни подданных, ни монархов: очевидно, ложные слухи ввели тебя в за-
блуждение. Иди с миром и не греши.
в масках и с оружием в руках вновь вошли в комнату и, снова надев капю-
шон на голову Консуэло, провели ее в маленький домик теми же подземными
переходами" какими увели ее оттуда.
рину относительно судьбы рыцаря, и, решив, что Маттеус чего-то не понял
во всем этом, она почувствовала, покидая таинственное собрание, что с
души ее словно свалился камень. Все, что она только что услышала, реяло
в ее воображении, словно луч солнца, просвечивавший сквозь тучу, и те-
перь, когда ни волнение, ни усилие воли уже не поддерживали ее, она
вдруг ощутила непреодолимую усталость, а ноги перестали слушаться ее.
Чувство голода обострилось, капюшон затруднял дыхание. Дорогой она нес-
колько раз останавливалась, опиралась на руки проводников и, дойдя до
своей комнаты, упала в полном изнеможении. Несколько минут спустя она
очнулась: ей дали понюхать флакон с солями, а кроме того, помог свежий
воздух спальни. Тут она заметила, что люди, приведшие ее сюда, поспешно
уходят, что Маттеус суетится, подавая аппетитнейший ужин, а маленький
доктор в маске - тот самый, который усыпил ее, когда вез сюда, заботливо
щупает ей пульс. Она сразу узнала его по парику и по голосу, который как
будто уже слышала когда-то, хотя и не могла припомнить, при каких обсто-
ятельствах.
карством будет для меня ужин, и притом как можно скорее. У меня сейчас
только одна болезнь - голод. Но умоляю вас - на сей раз избавьте меня от
кофе. Правда, вы готовите его весьма искусно, но боюсь, на него у меня
уже не хватит сил.
ответил доктор. - Но не тревожьтесь, графиня, в сегодняшнем меню его
нет. Доверьтесь же мне и позвольте поужинать вместе с вами. Его светлос-
ти угодно, чтобы я не покидал вас, пока вы не оправитесь совершенно, и я
полагаю, что через полчаса, под влиянием обильной трапезы, ваша слабость
полностью исчезнет.
ужинаю в вашем обществе, - сказала Консуэло, и Маттеус подкатил ее крес-
ло к столу.
ная уничтожать великолепный пирог с фазанами и разрезая этих птичек с
быстротой опытного хирурга. - Без меня вы могли бы предаться чрезмерному
чревоугодию - естественному следствию длительного поста - и этим повре-
дили бы себе. Мне такая опасность не угрожает, и потому я беру на себя
заботу считать ваши куски, а на свою тарелку класть вдвое больше.
ее удивление, когда, внезапно сбросив маску, он положил ее на стол со
словами:
того, что я ем!
был у смертного одра ее мужа, - доктора Сюпервиля, постоянного врача
маркграфини Байрейтской. Впоследствии она мельком встречала его в Берли-
не, но не решалась ни внимательно на него посмотреть, ни заговорить с
ним. Контраст между той жадностью, с какой он ел, и тем волнением, тем
упадком сил, какие она испытывала в эту минуту, живо напомнил ей, как
сух и черств он был, высказывая свои взгляды в ту пору, когда семейство
Рудольштадт предавалось отчаянию и скорби. Ей стоило большого труда
скрыть неприятное чувство, которое он в ней вызывал, но Сюпервиль, все-
цело поглощенный приятным запахом, исходившим от фазана, по-видимому, не
обратил на ее растерянность ни малейшего внимания.
минут пять, сей осмотрительный слуга не замечал его открытого лица, но
вдруг, приняв маску за крышку от блюда с пирогом и аккуратно накрывая
его, с ужасом вскричал:
выкнуть есть в маске. Убери ее подальше и подай, когда я буду уходить.
умываю руки. Но вашей милости известно, что я обязан каждый вечер отда-
вать отчет о том, что здесь делается и что говорится, - точка в точку.
Сколько бы я ни уверял, что ваше "лицо" упало случайно, я не смогу ска-
зать, будто госпожа не видела того, что находится под ним.
ветил доктор.
вызвала подобного неповиновения господина доктора. Не моя вина, если я
узнала его.
- Князь не так страшен, как о нем говорят, и я нисколько его не боюсь. Я
скажу ему, что, разрешив мне поужинать с вами, он тем самым разрешил мне
освободиться от любого препятствия, которое помешало бы мне прожевывать
и глотать пищу. Тем более что вы слишком хорошо знаете мой голос, чтобы
могли не узнать меня еще прежде. Следовательно, это пустая формальность,
я избавил себя от нее, и князь первый меня одобрит.
что эту шутку позволили себе вы, а не я.
ное количество пирога и выпил соответственное количество вина, после че-
го, когда Маттеус вышел переменить блюдо, он слегка пододвинул свой стул
к стулу Консуэло, понизил голос и сказал ей:
шись до отвала, Сюпервиль мог позволить себе такое замечание), и цель
моя, когда я решил поужинать с вами, состояла в том, чтобы сообщить вам
важные сведения, которые очень вас интересуют.
спросила Консуэло, вспомнив об обещании, только что данном ею Невидимым.
- Не тревожьтесь. Я не шпион, говорю с открытым сердцем, и меня мало за-
ботит, будут переданы кому-нибудь мои слова или нет.
стать сообщницей его измены, но потом она решила, что, если человек из
чувства преданности Невидимым способен чуть ли не отравлять людей,
только бы заполучить их в этот замок, значит, он тайно уполномочен ими.
"Это западня, - подумала она. - Начинается ряд испытаний. Что ж, посмот-
рим, каково будет нападение".
зяин этого дома.
знать.
кими бреднями, которыми князь любит угощать всех своих друзей. Но не со-
ветую вам принимать всерьез этот вздор: в лучшем-случае вы сойдете с ума
и пополните княжескую свиту умалишенных и одержимых. Я отнюдь не собира-
юсь нарушать данное ему слово и называть его имя или место, где вы нахо-
дитесь. Впрочем, это и не должно особенно вас заботить, ибо разве только
удовлетворило бы ваше любопытство, а я хочу лечить вас вовсе не от этого
недуга, а, напротив, от чрезмерной доверчивости. Поэтому можно, не выхо-
дя из его воли и не рискуя вызвать его неудовольствие (я и сам заинтере-
сован в том, чтобы вы не потеряли его расположения), сообщить вам, что
вы пользуетесь гостеприимством самого чудесного и самого нелепого стари-
ка в мире. Это человек умный, философ, с душой мужественной и нежной,
способный на героизм, на безумие. Мечтатель, который принимает идеал за
действительность, а жизнь за роман. Ученый, который начитался сочинений
мудрецов в поисках квинтэссенции мысли, и, подобно Дон Кихоту, прогло-
тившему множество книг о рыцарях и об их подвигах, стал харчевни прини-
мать за роскошные замки, каторжников - за невинные жертвы, а ветряные
мельницы - за чудовища. Наконец, святой, если принять во внимание его
благие намерения, и безумец - если взвесить последствия его поступков.
Вдобавок ко всему он решил создать постоянно действующую всемирную сеть
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Куликов Роман
Каменистый Артем
Белогорский Евгений
Андреев Николай