где хватит места для скачки, сцепляться грудью с грудью, ломать строем
строй. Россичи пришли в империю погулять, а не класть свои головы.
вломившемуся в камышовую заросль. Тростники хлещут, кровавя лицо и руки, а
лошадиные копыта уходят во влажную топь. И вот уже вместо скачки лошадь
останавливается, бьется на месте, забрызганная грязью, задыхаясь, высоко
поднимая сразу подтянувшиеся бока. Всадник понимает, как бы и ему не
пришлось оставить кости в гибельной топи.
дикого гуся на расщепе. Не топь была под лошадиными копытами, а хрящеватая
почва Фракии. Однако же кони запинались, падали десятками, сотнями, будто
под ними расступалась земля.
далее к западу вдоль среднего течения реки Гебра. Ее протяжение с востока
на запад составляет верст триста. С севера низменность прикрыта хребтом
Планин, с юга - Родопами. Сближаясь между собой на западе, оба хребта
замыкают там низменность.
низменность, их конные отряды, преодолев Планины, тут обретали
подвижность. Необходимость заставляла империю содержать конницу именно
здесь. Всячески сокращая армию, настойчиво и последовательно заменяя живую
силу крепостями, базилевс Юстиниан но счел возможным уничтожить базу
конницы в Тзуруле.
подальше от родины. Пленные персы, армяне, сарацины, мавры назначались на
запад, в Италию, в Испанию, на север. Пленные италийцы, кельтиберы,
франки, галлы, германцы, готы посылались на восток.
бдительности начальника, ему легче бежать или, по крайней мере, побег его
легче соблазняет.
повышение, которого следовало добиться. Фракийская конница по праву
пользовалась в империи славой отличных всадников, и не их была вина, что
они не учились с юности тянуть тетиву, определять на глаз расстояние,
принимать во внимание ветер, собственное движение и перемещение цели.
чтобы тараном разбить скифов.
находившиеся на флангах конной колонны, где им и полагается быть, чтобы
управлять боем. Стрелы сбивали всадников, поражали лошадей.
чтобы, уйдя в глубь строя, укрыться за товарищами. В тесноте лошади, не
видя, спотыкались об убитых коней и падали, калеча всадников и ломая себе
ноги.
рядом, щедро тратя стрелы. Задние же две сотни, подпустив уцелевших еще
всадников, встретили их таким плотным частоколом стрел, что порыв
последних ромеев захлебнулся на валу бьющихся на земле лошадей.
Кто-то, как бывает всегда, все же прорвался мимо стрелков и, избивая
лошадь, уносился куда глаза глядят, чтобы, опомнившись, благословить свою
судьбу.
комес Асбад, ни начальник второго крыла Геввадий не могли видеть
подробностей происшедшего с левым крылом. Мешали дальность расстояния и
складки равнины. Столкновение произошло, Геронтию удалось ударить на
скифов. Но как сложился, как разрешился быстротекущий бой конных? Об этом
судило не слабое зрение, а желание и уверенность в своей силе.
препятствие, уносились на юг и на юго-восток, а не обратно к своим.
Прорвавшиеся не могли повернуть, а если и поворачивали, то опять
подставляли себя под стрелы. Вобрав головы в плечи, завесив спину круглым
щитом конника, беглецы скакали к Гебру, мелькая на вершинках всхолмлений.
приказам сотников, россичи устремились к коноводам, чтобы сменить
утомленных лошадей на свежих. Ловля коней и переседловка происходили в
неизбежном беспорядке.
скифы, бежавшие поодиночке от разгрома. Геронтий же занят добиванием
варваров в их лагере и захватом добычи. Большое расстояние, солнце
задернулось облаками; сейчас светлые латы имперских солдат нельзя было
отличить от темных доспехов варваров.
не хуже других. Изготовляя для себя все или почти все своими руками, они
были привязаны к своему, любили свое, и сейчас многие с болью в сердце, а
иные и с гневом вспоминали разбросанные по полю стрелы, такие дорогие
воину, прямые, уравновешенные, с пером, привязанным тонкой жилкой, с
твердым наконечником из твердого уклад-железа. Эх, горе, горе! Некогда
собрать, не дают времени ни мига...
попечению коноводов утомленных лошадей, разбирались по сотням. Коноводы
скакали, отхлопывая плетями и сбивая в табун взволнованных лошадей.
выражать понятное недовольство. Геронтий захватил всю добычу! Много ли
везут с собой скифы? Разбить их - не город взять. Полк Геронтия подберет
лучшее, остальным достанутся объедки. Солдаты кричали своему комесу:
хищно скалились.
фракийские конники изнывали от зависти при слухах и победах в Италии,
ненавидели палатийские войска за роскошь жизни, троекратно преувеличенную
воображением. Уж им-то, настоящим воинам, не суждено злой судьбой пожить в
великолепной Византии.
однообразную. Жалованье, которого едва хватало на несколько посещений
лупанара по дешевой цене, когда надсмотрщик тут же стучит в дверь с
криком, что песок истекает. Нищее население, из которого едва выбьешь
несколько оболов, если начальники соизволят закрыть глаза. Вино? И того не
напьешься вволю, приходится наливаться белым пивом, мутным от муки, как
свиное пойло.
на седлах. Балансируя руками, эти завистливые забияки призывали к
нападению на удачливых товарищей, чтобы собственной рукой исправить
несправедливость распутной девки Фортуны.
начальникам не следует становиться между солдатами и плодами битвы.
подзвоном железной оковки и блях, - этот голос солдатского недовольства
был подхвачен всеми. Две тысячи всадников долбили щиты, создавая трескучий
грохот, от которого волосы становились дыбом.
жадность, жгучая досада - они тоже не поделились бы - ослепили солдат.
Комес Асбад и его помощники жестами и выкриками пытались усмирить солдат,
опасаясь схватки между своими же.
правильными промежутками, как было принято в имперской коннице, а стайками
всадников, будто собиравшихся охватить товарищей.
его люди! Облака перестали заслонять солнце, и его лучи позволили
поразиться необычным видом всадников и узнать в них варваров.
трубачам:
показал длинным мечом на скифов и поскакал со своими ипаспистами вдоль
строя, чтобы выровнять ряды.
россичам еще одну стадию. Легаты и центурионы в ярости на бунтовщиков
командовали:
ряды, усмиренные опасностью, немые под жалящим дождем неистовой ругани
испуганных начальников.
Опоздали! Асбад с язвительной горечью ощущал потерю удара с размаху,
необходимого для успеха конного боя, удара тяжестью коня и всадника,
подобного удару молота. Не старый человек, но старый конник, комес знал,
что настоящая конница встречает нападение только нападением.