лось заплатить пятнадцатого числа сто тысяч франков де Бовилю, а тридца-
того числа тридцать две тысячи пятьсот франков по другим, тоже отсрочен-
ным векселям, то он бы погиб уже в этом месяце.
свалившихся на него неудач. А потому велико было всеобщее удивление,
когда он с обычной точностью произвел июньскую оплату векселей. Однако,
несмотря на это, к нему продолжали относиться недоверчиво и единодушно
отложили банкротство несчастного арматора до конца следующего месяца.
ную сумму. Бывало, его обязательства на какой бы то ни было срок прини-
мались с полным доверием и были даже в большом спросе. Моррель попытался
выдать трехмесячные векселя, но ни один банк их не принял. К счастью,
сам Моррель рассчитывал на коекакие поступления; эти поступления состоя-
лись; таким образом, к концу месяца Моррель опять удовлетворил кредито-
ров.
на другой или на третий день после своего посещения г-на Морреля; а так
как в Марселе он имел дело только с мэром, инспектором тюрем и армато-
ром, то его мимолетное пребывание в этом городе не оставило иных следов,
кроме тех несходных воспоминаний, которые сохранили о нем эти трое. Что
касается матросов с "Фараона", то они, по-видимому, нанялись на другую
службу, потому что тоже исчезли.
возвратился в Марсель. Он не решался явиться к г-ну Моррелю; но тот, уз-
нав об его приезде, сам отправился к нему. Честному арматору было уже
известно со слов Пенелона о мужественном поведении капитана во время ко-
раблекрушения, и он сам старался утешить его. Он принес ему полностью
его жалованье, за которым капитан Гомар не решился бы прийти.
рый, по-видимому, хорошо распорядился полученными деньгами, ибо был одет
во все новое. Увидев арматора, честный рулевой пришел в большое замеша-
тельство. Он забился в самый дальний угол площадки, переложил свою жвач-
ку сначала справа налево, потом слева направо, испуганно вытаращил глаза
и ответил только робким пожатием на дружелюбное, как всегда, рукопожатие
г-на Морреля. Г-н Моррель приписал замешательство Пенелона его ще-
гольскому наряду; вероятно, старый матрос не за свой счет пустился на
такую роскошь; очевидно, он уже нанялся на какой-нибудь другой корабль и
стыдился того, что так скоро, если можно так выразиться, снял траур по
"Фараону". Быть может даже, он явился к капитану Гомару поделиться с ним
своей удачей и передать ему предложение от имени своего нового хозяина.
вый хозяин любил вас так же, как я, и оказался счастливее меня.
свой прежний кредит или же открыть себе новый. Двадцатого августа в Мар-
селе стало известно, что он купил себе место в почтовой карете, и все
тотчас же решили, что Моррель объявит себя несостоятельным в конце меся-
ца и нарочно уезжает, чтобы не присутствовать при этом печальном обряде,
который он, вероятно, препоручил своему старшему приказчику Эмманюелю и
казначею Коклесу. Но, вопреки всем ожиданиям, когда наступило 31 авгус-
та, касса открылась, как всегда. Коклес сидел за решеткой невозмутимо,
как "праведный муж" Горация, рассматривал с обычным вниманием предъявля-
емые ему векселя и с обычной своей точностью оплатил их от первого до
последнего. Пришлось даже, как предвидел г-н Моррель, погасить два чужих
обязательства, и по ним Коклес уплатил с той же аккуратностью, как и по
личным векселям арматора. Никто ничего не понимал, и всякий с уп-
рямством, свойственным предсказателям печальных событий, откладывал
объявление несостоятельности до конца сентября.
ожидало его; от этого путешествия в Париж зависела последняя возможность
спасения. Моррель вспомнил о Дангларе, ставшем миллионером и когда-то
обязанном ему, потому что именно по его рекомендации Данглар поступил на
службу к испанскому банкиру, с которой и началось его быстрое обогаще-
ние. По слухам, Данглар владел шестью или восемью миллионами и неограни-
ченным кредитом. Данглар, по вынимая ни одного червонца из кармана, мог
выручить Морреля. Ему стоило только поручиться за него, и Моррель был бы
спасен. Моррель давно уже думал о Дангларе; но из-за какого-то безотчет-
ного отвращения Моррель до последней минуты медлил и не прибегал к этому
крайнему средству. И он оказался прав, ибо возвратился домой, подавлен-
ный унизительным отказом.
лобы или упрека; он со слезами обнял жену и дочь, дружески протянул руку
Эмманюелю, потом заперся в своем кабинете, в третьем этаже, и потребовал
к себе Коклеса.
шему с полком в Ниме, чтобы он немедленно приехал.
лы, чтобы выдержать грозящий им удар.
да, имел большое влияние на отца.
избирать род деятельности, отец не захотел принуждать его и предоставил
молодому человеку свободный выбор согласно его вкусам и склонностям. Тот
заявил, что намерен поступить на военную службу. Порешив на этом, он
прилежно занялся науками, выдержал конкурсный экзамен в Политехническую
школу и был назначен подпоручиком в 53-й пехотный полк. Он уже около го-
да служил в этом чипе и рассчитывал на производство в поручики. В полку
Максимилиан Моррель считался строгим исполнителем не только солдатского,
но и человеческого долга, и его прозвали "стоиком". Разумеется, многие
из тех, кто награждал его этим прозвищем, повторяли его за другими, даже
не зная, что оно означает.
он поддержал их в тяжкую минуту, наступление которой они предчувствова-
ли.
после того как г-н Моррель прошел в свой кабинет вместе с Коклесом, Жюли
увидела, как казначей выходит оттуда весь бледный и дрожащий, с помутив-
шимся взглядом.
бедный малый, спускаясь с несвойственной ему поспешностью по лестнице,
ограничился тем, что, воздев руки к небу, воскликнул:
книг, бумажник и мешок с деньгами.
деньги.
ожидать к пятому сентября поступления еще четырех-пяти тысяч, что сос-
тавляло, в наилучшем случае, актив в четырнадцать тысяч франков, в то
время как ему нужно было уплатить по долговым обязательствам двести во-
семьдесят семь тысяч пятьсот франков. Не было никакой возможности пред-
ложить такую сумму даже в зачет.
Это спокойствие испугало обеих женшин больше, чем самое глубокое уныние.
в "Клуб Фокейцев" выпить чашку кофе за чтением "Семафора"; но на этот
раз он не вышел из дому и вернулся к себе в кабинет.
просидел на камне во дворе, с непокрытой головой, при тридцатиградусной
жаре.
изменил ему. Он слишком хорошо знал дела фирмы, чтобы не предвидеть, что
семье Моррель грозит страшная катастрофа.
что Моррель, выйдя из кабинета, зайдет к ним. Но они слышали, как он,
крадучись, чтобы его не окликнули, прошел мимо их двери.
того как Жюли ушла, она встала, сняла башмаки и тихо вышла в коридор,
чтобы подсмотреть в замочную скважину, что делает муж.
также снедаемая беспокойством, опередила свою мать.
госпожа Моррель заметила то, чего не заметила ее дочь: муж писал на гер-
бовой бумаге.
но все же нашла в себе силы ничего не сказать Жюли.
всегда, занимался в конторе, как всегда, вышел к завтраку. Только после
обеда он посадил свою дочь возле себя, взял обеими руками ее голову и
крепко прижал к груди.
сердце у него сильно стучало.
чером Моррель потребовал, чтобы дочь вернула ему ключ от кабинета.
отнимал у нее ключ, который всегда был у нее и который у нее в детстве