не помню, как я поступил. В моем уме царили хаос и смятение,
удивление было смешано со страхом. Я помню только, что еще раз
оглянулся на своих товарищей и заметил, что не все они убиты.
Одни лежали неподвижно, но другие шевелились и стонали. Значит,
они еще были живы!
спешили скрыться, а другие пытались ползти на четвереньках.
на месте, видел, как двое или трое упали на траву, сраженные
роковой пулей.
которого я хорошо знал. Пуля пробила ему обе ноги, и он был не
в силах двинуться. Он умолял меня помочь ему, и это вывело меня
из оцепенения. Я вспомнил, что когда-то этот юноша оказал мне
большую услугу. Почти машинально я наклонился, схватил его и
потащил. Стараясь выбраться с перешейка, я полз со своей ношей
так быстро, как мне позволяли силы. Я остановился передохнуть
только тогда, когда огонь индейских ружей уже не был опасен для
меня.
прикрыть наше отступление. Я оставил раненого товарища на руках
солдат, а сам поспешил с печальным донесением к генералу.
наблюдали, и весь отряд знал о постигшей нас неудаче. Генерал
не сказал ни слова и без всяких объяснений отправил меня на
другой фланг.
остров столь ничтожными силами. За мной же укрепилась репутация
храброго офицера.
отдельные стычки в болотах и между деревьями. Ни нам, ни
индейцам не удалось добиться здесь реального преимущества. Обе
стороны по-прежнему занимали захваченные вначале позиции.
Однако впереди весь лес удерживали за собой индейцы. Отступить
-- значило погубить весь отряд, ибо был только один путь к
отступлению: обратная переправа через реку. Но нам пришлось бы
переправляться под неприятельским огнем. Оставаться дальше на
нашей позиции было тоже опасно. Мы не могли ничего предпринять,
ибо, по существу, были осаждены на берегу реки. Мы тщетно
пытались выбить индейцев из рощи. Потерпев неудачу один раз, мы
не могли рискнуть на вторую подобную же попытку. Это было бы
гибельно, но оставаться на том же месте было не менее
рискованно. У войск было с собой очень мало провианта, он
подходил к концу, и голод уже давал себя знать. С каждым часом
наше положение ухудшалось.
толпились индейцы, причем каждый воин стоял за деревом, которое
его защищало. Мы образовали оборонительную линию, такую же
мощную, как линия укрепленных траншей. Прорваться через эту
линию без большой потери людей не представлялось возможным.
увеличилось. Особый клич, знакомый старым солдатам, возвещал о
прибытии все новых и новых отрядов индейцев. Мы начинали
опасаться, что теряем превосходство в силах, что нас вскоре
одолеют. Всех охватило мрачное отчаяние.
были вооружены винтовками и мушкетами. На некоторых были
военные мундиры. Особенно бросался в глаза наряд одного из
главных вождей. С его плеч ниспадал большой шелковый флаг,
наподобие тех плащей, которые носили испанцы времен
конкистадоров(76). Были ясно видны красные и белые полосы с
голубым звездным полем в углу. Взоры всех солдат устремились на
флаг. В этом фантастическом одеянии, столь вызывающе
подчеркнутом, все узнали любимый флаг нашей родины.
Откуда у индейцев взялись винтовки, мушкеты и флаг, было легко
объяснить -- это трофеи битвы с Дэйдом. Все мы смотрели на эти
вещи с горьким, но бессильным негодованием. Однако час отмщения
за ужасную судьбу товарищей еще не пробил.
бы мы еще задержались на этом месте. Но вдруг одному из
офицеров, старому участнику войн под предводительством Хикори,
хорошо знакомому с тактикой индейского боя, пришла в голову
блестящая идея. Он предложил план отступления, и генерал принял
этот план.
через реку, должны были сделать вид, что собираются совершить
переправу несколько выше по течению реки. Это был превосходный
стратегический маневр. Если бы подобный план осуществился,
враги очутились бы между двух огней, а нам удалось бы прорвать
их ряды и положить конец окружению.
заблуждение, кинулись вверх по реке, чтобы помешать переправе.
Наши осажденные войска умело воспользовались этим и быстро
переправились на безопасный берег. Коварный враг был слишком
осторожен, чтобы пуститься за нами в погоню. Так окончилась
битва при Уитлакутчи.
решению: не теряя времени, вернуться в форт Кинг. Мы выступили
в поход и вскоре без дальнейших приключений возвратились в
форт.
Безудержное хвастовство исчезло, и стало не так уж трудно
сдерживать порывы солдат, рвавшихся в бой. Никто теперь не
изъявлял особого желания повторить попытку перебраться на
другой берег Уитлакутчи. Таким образом, индейское "гнездо"
решили не тревожить до прибытия новых подкреплений. Добровольцы
были обескуражены, лагерная жизнь их уже утомила. А неожиданное
сопротивление индейцев охладило их пыл. Никто не думал, что оно
может оказаться таким беззаветно дерзким и сопровождаться
кровопролитием. Неприятеля же, на которого до сих пор смотрели
с пренебрежением, хотя его тактика возбуждала сильную ярость и
желание отомстить, -- этого неприятеля теперь стали уважать и
бояться.
около ста человек. Полагали, что семинолы потеряли гораздо
больше. Но это были только предположения. Никто никогда не
видал убитых семинолов. Впрочем, уверяли, что индейцы во время
боя уносили своих раненых и мертвецов.
наших врагов пришлось "грызть землю". Но, во всяком случае, их
потери были куда менее значительны, чем наши. Несмотря на это,
историки объявили это сражение великой "победой". Донесение
главнокомандующего все еще хранится в архивах -- любопытный
образец военной литературы. В этом документе поименно
перечислены все офицеры и каждый охарактеризован как
несравненный герой. Редкий памятник тщеславия и хвастовства!
потрепали. Уныние армии смешивалось с чувством подавленной
ярости. Клинч, старый, добрый генерал, которого военные
историки величали "другом солдат", теперь уже не считался
великим полководцем. Его слава померкла. Если Оцеола и затаил
против него злобу, то отныне он мог считать себя вполне
удовлетворенным и оставить старого ветерана в покое. Клинч был
еще жив, но его военная слава умерла.
победу возродились. Это был генерал Гейнс, также один из
ветеранов, получивший этот чин в порядке старшинства.
Собственно говоря, он даже не был назначен правительством. Но
так как Флорида представляла собой часть подчиненного ему
округа, он решил добровольно принять командование над
расположенными там войсками. Подобно своему предшественнику,
Гейнс надеялся увенчать себя лаврами. Но, так же как и Клинчу,
ему пришлось испытать горькое разочарование.
других штатов, был немедленно отправлен в поход. Было решено
произвести новое нападение на индейское "гнездо".
заколдованную реку нам опять не удалось. Она оказалась роковой
и для нашей славы и для наших жизней. На этот раз ее перешли
индейцы.
только разницей, что теперь это произошло ниже по течению реки,