го не стыдно - а что, думаю, значит, я такой и есть!
чески вздрагивал только от выкриков.
Раньше мне даже было стыдно, что у меня есть подсознание - такие иногда
мысли приходят...
кожа), а Шурка даже взлетел, и приземлился уже за дверью. "Это Сур-
жик..." - Аркаша побледнел так, что засветились прежде малозаметные пры-
щи. Сабуров тоже побледнел и вышел на площадку. Пролетом ниже молодой
человек с лицом и гривой павиана тащил Шурку вниз по лестнице, а тот, с
перекошенной мордой, упирался изо всех сил. "Алло, товарищ!" - ошелом-
ленно окликнул Сабуров, и молодой павиан выпустил Шурку. От внезапности
тот едва не грохнулся навзничь, но, извернувшись, упал на руки, санти-
метра не долетев головой до стены. Павиан насмешливо поклонился и, пока-
зав свой собачий профиль, "гуськом" стал спускаться по лестнице, а Шурка
вскочил и взбежал наверх, подпрыгивая без малейших усилий, словно мячик.
из белизны, а голос прерывался. - Допрыгаешься, что вообще замочат!
Шурка.
будничной профессии. - Правда, четыре дня назад сделали обыск, забрали
баян и крючки.
другая была просто грязная. Сабуров повел Шурку в ванную. Ободранную ла-
донь этот дикарь трогать не позволил ("И так заживет"), но просто гряз-
ную Сабуров долго отмывал, чтобы надоело и рассосалась пронзившая его
жалость.
Интересно, как трупы моют? Наверно, из шланга? Кто их только соглашается
мыть - все время же будешь помнить про смерть... Я бы и за миллиард не
стал... а ты бы стал?.. Кристмаса мамаша мясником устроила - теперь по
семьсот юксовых в месяц молотит. Но он все тратит на пласты и на кайф, -
поспешно оправдался перед Аркашей. - Теперь у нас всегда будет мясо!
Только ехать далеко - аж на Социалистическую.
тельностью, начал рассказывать о многосложной деятельности Кристмаса: на
базе, только зазевайся, сразу втюхают гнили, костей, а то и целую тушу
закосят - придется бомбить покупателей в два раза больше, а обэхээс...
махнул рукой.
критически прислушался:
котлет с пепси-колой.
ния.
месяц не был в школе бедняжка. Целый месяц, значит, врет...
нения ничего Наталье не говорить, но его разбирала злость, что она, из-
бавленная от тревоги за Шурку, не испытывает к нему никакой благодарнос-
ти за это, а - бледная с желтым и синим, с припудренными пятнами экземы
(судьба пометила ее уже семипалой когтистой лапой), - лепечет все о
службе:
так серьезно-серьезно сказал: благодаря вам мы все эти годы прожили как
будто в другом государстве.
дело: до того зловещим показалось Шуркино отсутствие.Он едва удержал
злой порыв рассказать обо всем раздражающе благодушной Наталье. А она
проглотила свою таблетку - закинулась, как выражается Шурка - и, нежно
распрощавшись, защемилась в комнате, зажав дверью изученную (измученную)
газету.
Аркаша, и сабуровская тревога превратилась в нешуточный страх. Он позво-
нил Бобовскому - поздновато, но сейчас не до приличий. Бобовский Шурку
сегодня не видел. Положив трубку (утратив последнего свидетеля), Сабуров
вздрогнул: перед ним стоял Аркаша, глядя на него, как обреченный на об-
реченного. И немедленно откуда-то взялись силы натянуть поспешно маску
ровной угрюмости и даже не схватиться за телефон как ужаленный, когда
тот взорвался звоном (только болью по всей коже отдалось). Шурка еле
слышно сообщил, что засиделся у товарища, а троллейбусы уже не ходят, но
с самым первым же он немедленно прибудет.
смотрел без облегчения.
маленькие, словно он смотрел на них с горы.
был тягчайшей работой; идет, пошатываясь, в длинной рубахе - в самый раз
взойти на костер (и пятна экземы готовыми ожогами алеют на утренней за-
ре). Сабурова кольнула монотонность, с которой она произнесла: "Ты так и
не ложился? Что же делать с твоим сном", - ставя на огонь кастрюлю для
каши и убегая в туалет. А потом принялась перебегать от ванной к плите и
обратно. Не польза, а стереотип: главная обязанность женщины - кормить
мужиков (у прежних-то мужиков и в самом деле не было почти ничего, кроме
желудка).
в последний миг подавив соблазн расцветить событие подраматичнее, сооб-
щил ей:
Звонил во втором часу. Остался у товарища ночевать.
дождя, кажется, не будет - до того надоел!
пуганно: "Этот пришел?"
зажать уши, то голос его проступает сквозь ровный гул уютным визгом доб-
рой и человечной циркулярной пилы. Когда от гула в сдавленных ушах го-
ловная боль приобретала новый оттенок, Сабуров давал им роздых и получал
очередную порцию яда.
зить хлеб. При Сталине-то хлеб вывозили!
ров и, ускользнув от Людиного взгляда, погрузился в сладостный гул, про-
резаемый милой честной циркуляркой.
под суд отдают! А у нас никогда!
цеплялся за этот мир, где хозяйничают Адольфы. Он не осмеливался даже на
резкое движение, от которого гвоздь, торчащий в его сердце, наверняка
разодрал бы его пополам.
понял, что Шурка его обманул.
тым. Аркаша бросился на него разъяренным зайцем:
век ("Под мента косишь?"), но с подчеркнутой медлительностью закатил ру-
кав, и Сабуров, чувствуя ирреальность происходящего, увидел на раздвоен-
ной вене у локтевого сгиба пять припухших воспаленных укусов какого-то
ядовитого насекомого, автоматически отметив, что укусы образуют почти
правильный пятиугольник: в детстве он многие часы провел в бесплодных
усилиях нарисовать идеальным образом эту прекраснейшую в мире фигуру -
красную звезду, призывно распахнувшую руки для всемирного объятия.
чайшей зимы, ни новой оттепели. Он перестал отчетливо различать сон и
явь: увиденное во сне доставало тенью до следующей ночи. Тот день тоже
Лукьяненко Сергей
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Жюль Верн
Якубенко Николай
Флинт Эрик