конечно же знала Залесскую хорошо-соседи, и теперь в ней заговорили
простые человеческие чувства.
лаковые сапожки, - там, в кухне, справа в шкафчике капли Вотчала...
Двадцать капель...
вспомнил его совершенно подавленное состояние, с которым он уходил после
допроса. Неужели сам?..
коридоре резко запахло лекарством.
отвел его в сторону и дал указание, что отвечать, если будет звонить
Генрих. В машине передал Полине Модестовне разговор с санитаркой, пытаясь
смягчить его еще больше. Залесская молча прикладывала платочек к глазам,
но, в общем, держалась.
больничной койке с поднятой вверх загипсованной ногой, Залесская
расплакалась, бросилась к Валерию.
водитель... - Хирург покачал головой и посмотрел на часы. - До сих пор
оперируют. Сам завотделением.
мужика трое детей, жене кто-то сообщил, сидит возле операционной... На ее
лицо глянуть невозможно...
успел свернуть и-в угол дома. Наверное, опытный водитель. Самосвал!
выразиться. Наверное, выразился бы, не присутствуй я. Понять его можно: он
знает, что сейчас делается в операционной, помнит, что у дверей сидит
убитая горем женщина, которой, возможно, не суждено увидеть мужа живым.
Да, атмосфера была тягостной.
сказал неправду насчет Генриха... Когда вы мне сообщили, что он был
восьмого июля в Крылатом, я понял все... Почему он посоветовал
шантажировать Ильина, звонил специально из Североозерска, написали ли мы с
Аней якобы предсмертное письмо... Какой же я был слепец! Но я никогда не
мог предположить, что Генрих способен на убийство. Знал, что он деляга, не
чист на руку, беспощаден... Но поднять руку на женщину! И таким ужасным
способом!
Крылатом. Недооценивал его...
вас связывало, о его визите двадцать пятого июня...
Генрих. Полностью-Генрих Васильевич Глазков... Я не знаю точно, что было
на процессе, кажется, кто-то изменил показания или еще что. Короче говоря,
отец дело выиграл. Генриху вынесли оправдательный приговор. Я учился тогда
в десятом классе. В благодарность, что ли, но он стал меня опекать. Водил
в рестораны, подкидывал кое-что из вещей. Куртку там, джинсы - это особый
дефицит, - стильный плащ... В Одессе я в институт не поступил, срезался.
Знакомые отца написали из Вышегодска, что там легко поступить в
сельскохозяйственный институт. Мне было все равно. Диплом на самом деле
нужен был родителям. Как же, сын обязан иметь диплом.
Дерибасовской. Он сказал, что перебирается в Таллин. Дал адрес... Когда у
нас с Аней все началось, я вспомнил о нем. Поехали с ней к Генриху, как бы
в свадебное путешествие... Он устроил нам такую жизнь, о! - у Залесского
неожиданно прорвались одесские нотки.
вернулся? Пристроиться мне было некуда, в голове романтика, жажда дальних
странствий... Я написал Генриху, что хочу в загранку-это у нас так
говорят. Он устроил меня на рыболовную флотилию в Атлантику... - Залесский
замолчал, наверное, подходил к самому трудному.
нас по договоренности с Испанией была база для отдыха и смены рыболовецких
экипажей-я ему привез чемоданчик. Небольшой такой. Передали...
плавание. И снова я привез ему чемоданчик...
испугался. Таможня... Поймают с товаром - пиши пропало... Тогда по его
поручению я стал разъезжать по городам, возить разное барахло
Валерий. - И часы японские, и жевательную резинку, и женские сапоги...
когда платформа появилась...
нашего курса, Олехновича... Он мне про Аню рассказал. Что у нас,
оказывается, ребенок растет и так далее... И все во мне словно
перевернулось. Я понял, как запутался... Нет, вы представляете, узнать,
что у тебя есть сын! Вспомнил Аню, светлую нашу любовь... Как я по утрам
приносил ей полевые цветы... И махнул в Вышегодск. Подальше от суеты,
Генриха, темных дел... Да, кстати, он меня в Москве надул, оставил без
денег...
долге Палий обойти. - Мы пошли с Аней в загс, продали домик за какие-то
гроши и уехали в Крылатое... Очиститься, - он криво усмехнулся. - Наивная
мечта. Но он и там разыскал меня.
закусить. Аню я послал к Завражным. Мне там одна икона приглянулась. Не
шедевр, но очень симпатичная... Генрих иконы собирал, тоже одна из статей
его "бизнеса"... Анфиса Семеновна подарила Дне старинную икону,
доставшуюся ей в наследство, "Параскеву Пятницу".
Генрих напирал, что я должен участвовать в его махинациях. Еще сострил,
что из его "фирмы" не уходят, из нее выносят ногами вперед. На испуг брал.
Я стал отказываться. ТогДа он заявил напрямик: рано или поздно заметут.
Надо, говорит, сматываться на ту сторону...