Чтение 65–й страницы книги ~Ловушка для героя~

дамба. Ну не знали! Не знали!!! Мать вашу вьетнамскую...

- Зачем вы тогда пришли?

- За прибора-а-а-а-ами-и-и!!! Убери щипцы! Больно же! Убери-и-и!
Больно-о-о! А-а-а-а-а!!!..

- Зачем вы пришли в нашу страну?..

- Зачем вы пришли?..

- Зачем?..

- Зачем...

И снова: "Ты. И ты!"... "Ты. И ты!"... "Ты. И ты!"... Каждый день. И каждую
ночь...

- Слушайте, мужики, может, скажем им, где "груз". Чтобы они проверили и
успокоились. Ведь все равно доконают. У меня уже живого места нет. Еще
немного, и я им даже то, что не знаю, расскажу. И чего не было...
Американцы все сказали, и их не трогают. Почти совсем не трогают. Чем мы
хуже... Ну ведь если по совести рассудить, то самолет на их тернритории
лежал. И, значит, по закону им принадленжал. И все, что в нем... Он их
больше, чем наш... Данвайте отдадим. Один хрен, им эти приборы без
нандобности. Куда им их присобачивать? Под хвост мулам? Для точности
наведения на базар? Чтобы по дороге с пути не сбиться? Они даже не
врубятся, что это такое...

- Черт его знает. Может, и верно. А то они нам своей дамбой всю душу
вымотают. Все жилы по однной повытягивают...

- А если в дамбе признаться? И вообще во всех дамбах страны. Скажем, хотели
устроить всемирный вьетнамский потоп. Чтобы извести их население. Под
корень. Может, они разозлятся и пожалеют нас. И убьют?..

- Даже не мечтай! Они взрывчатку заставят иснкать! Которой нет! И снова
пытать будут. До тех пор, пока мы место не покажем! А где мы его возьмем,
это место? Если нет ни его, ни взрывчатки... Нет, лучше "груз" сдавать...
Глядишь, они поверят и успокоятся. И грохнут нас за ненадобностью. Я бы
сдал. Мне моя смерть важнее чужих приборов...

- Где эта смерть... Хоть бы колодки сняли! Можнно было бы удавиться. Или
вены вскрыть. Или глотнки друг другу перегрызть!...

Снова подошли конвойные. Принесли и бросили очередную пару. И выбрали
новую.

- Ты. И ты...

- Зачем вы пришли в нашу страну?..

- Где вы были утром шестого дня?.. - Где вы были?..

- Где?..

- Зачем?..

И после каждого вопроса - крики боли и ужаса!

Боли и ужаса!..

Боли!..

Боли...

- Все, мужики! Я пас! Я им про все расскажу. Даже про детские шалости. Даже
про то, как я за банбами в бане подглядывал. Я больше не могу...

Глава 34

Неожиданно пытки прекратились. Совсем. Пленнников вымазали с ног до головы
мазями, обмотали "лопухами" и оставили в покое И даже накормили. Не сделали
только одного - не сняли колодки. Чтонбы они чего-нибудь с собой не
сотворили.

- Что они опять задумали?

- Кто их знает? Мне иногда кажется - они вонобще не думают. Потому что
нечем. Потому что у них что задницы, что то, что насажено на шею, -
устроено совершенно одинаково. Если судить по сондержимому...

- Не скажи... Мне кажется, они знают, чего донбиваются. Особенно этот,
главный. Который нас донпрашивает. Который следователь.

- И чего?

- Возможно, хочет сделать из нас козлов отпунщения. Чтобы набить себе цену.
И заработать лишннюю звездочку на погон. Для этого и дамбу придунмал...

- Они просто плохой люди, - высказали свое мнение американцы, - которые не
любят цивилизанций.

- А мне кажется, все гораздо проще. Они садиснты и психопаты. Им нравится,
когда их жертвы кринчат и извиваются от боли. Это добавляет им значинмости.
А дамба для того, чтобы пытать как можно дольше. Потому что реальных
доказательств ни за, ни против мы представить не сможем...

- Что вы гадаете? Один черт, мы здесь ничего не решаем. Хотят мучить -
будут мучить. Захотят убить - убьют. Захотят оставить в покое - оставят в
покое. Но после того, как убьют...

Прошел день.

Пленников еще два раза накормили-напоили. Правда, не как людей - как
домашнюю скотину, понставив на колени между зажатыми в колодках руками
миски с похлебкой. Отчего есть приходилось, влезая всем лицом в горячую
емкость, и лакать, подобно сонбакам. Но на такие мелочи внимания уже никто
не обращал. Лакать так лакать Главное, чтобы было что лакать.

Потом пришел местной выпечки доктор, поклоннился и еще раз обработал раны.
Поклонился - и ушел.

Второй день был как первый.

Снова с кормежкой, медицинской помощью и свободным, в пределах колодок,
досугом.

На третий день колодки сняли. С ног. Что уж вонобще ни в какие рамки... В
деревянном плену останлись только руки. Несколько часов пленники
заннимались только тем, что разгибали закостеневшие позвоночники. Очень
постепенно разгибали. Вздрангивая и вскрикивая от боли.

Потом снова принесли еду. Которую теперь можнно было лакать стоя на
коленях. И вилять хвостами, выражая хозяевам свою признательность за сытный
обед.

- У меня такое впечатление, что эти приматы решили из нас сделать
парнокопытных. Чтобы доканзать превосходство своей желтой расы над белой.

- Ну да, а потом откормить и продать каннибанлам. Живым весом.

- Живым весом это как? - переспросили аменриканцы.

- Как скотину. Перед убоем.

- Лично я хоть к каннибалам. Если по этому понводу они наконец станут
выводить нас в туалет!

- Да! Большой человек не хорошо всегда делать в штаны. Хорошо только очень
маленький, - поднтвердили американцы.

Утром четвертых суток к пленникам подошли воноруженные вьетнамцы и
скомандовали подъем.

- Встать!

Пленники встали вместе с повисшими на руках колодками.

- Пошли!

Пошли. Интересно, куда на этот раз? Оказалось, недалеко. Оказалось, что
через деревнню протекает ручей. С очень мутной и вонючей вондой.

- Остановиться! Остановились.

- Нас уже водят на водопой? - мрачно съязвил один из колодников.

- Туда! - показали вьетнамцы дулами автомантов на воду.

- Куда - туда? В воду, что ли? Для отработки стрельбы по водоплавающим
мишеням?

- Да нет, похоже, просто сегодня объявлен баннный день.

Пленники сели в воду. И сидели так три часа. Совмещая помывку с пассивной
постиркой. Пассивнной, потому что руки были заняты. Колодками...

- Ну, значит, свадьба, раз помыли...

- Встать! Встали.

- Пошли!

Пошли. Но уже не под навес. Дальше. На окраинну деревни.

- Сесть!

Не хотелось садиться в мокрых штанах в пыль, но пришлось. Сели.

И сидели чуть не полдня.

Мимо то и дело пробегали хаотичные толпы воноруженных автоматами и
карабинами вьетнамцев. В том числе вооруженных автоматами "ППШ" и "ППС".
Интересно, откуда они умудрились раздонбыть это архаичное, времен второй
мировой войны, оружие? Из каких таких арсеналов?

Вся эта суета, с беготней, криками, озабоченнынми лицами, перетаскиванием
каких-то ящиков из конца в конец деревни, а потом обратно, с "ППШ" и "ППС",
висящими поперек животов, напоминала, если не обращать внимания на разрез
глаз, обмундинрование и окружающую флору, сбор поднятого по тревоге
партизанского отряда. Где-нибудь в районе белорусского Полесья.

Вот только непонятно, кому здесь назначено игнрать роль оккупантов? И где
они раздобудут поезда, которые надо пускать под откос?

- Встали! Ну, встали.

- Пошли! Ладно, пошли...

- Остановились!

Спорить не будем, остановимся.

- Сесть!

Во всю ту же, чуть не по колено, пыль... Хорошо, сядем. Отказывать хозяевам
в их доме неэтично. Они лучше знают, кто из гостей где должен сидеть.

Сели.

Рядом, разбрызгивая в стороны пылевые лужи, прошла колонна военных
грузовиков. Штук дваднцать И свернула за хижины.

К ним со всех сторон устремились цепочки военнных.

Если считать, что каждый грузовик может взять на борт два отделения, а
худосочных вьетнамцев, понжалуй что, и вдвое больше, то, выходит,
наблюдаенмая операция имеет по меньшей мере полковые маснштабы.

У них что, на околице война началась?

Грузовики один за другим прошли обратным манршрутом. Вдоль бортов густо
торчали головы в солонменных панамах.

Нет, пожалуй что, и втрое! Вместимость у них, как у селедок в бочке...

Последняя машина затормозила.

- Встать!