враждебности к вьетнамцам. Он думал, что тогда коммунисты сочтут, будто они
у него в долгу, и оставят Камбоджу в покое. Но он не сумел просчитать
последствия своих действий. Он забыл о том, что существуем мы. Впрочем; он
никогда не отличался способностью к глобальному мышлению.
руководил страх. Но то, что натворили те, кто сменили его, - Лон Нол, Пол
Пот, Йенг Сари, красные кхмеры - еще хуже. Их кампания геноцида и расовой
ненависти к вьетнамцам отвратила от них весь цивилизованный мир и неминуемо
вылилась в их собственное поражение в январе 79-го. И в Камбоджу хлынули
вьетнамцы. Страна утратила не только суверенитет, но и национальное
сознание. Все потонуло в реках крови, сгорело в напалме.
- А потом, когда я уже пробыл в Камбодже некоторое время, когда узнал... В
общем, теперь мне ужасно стыдно, зато, что мы - не только американцы, но и
французы, в особенности французы, вьетнамцы и китайцы сделали с кхмерами, с
их прекрасной страной. Мы стравили их друг с другом, превратили страну в
царство мертвых.
направлении Флайинг Бич.
миллионеров из стекла и камня.
свете лицо ее казалось очень рельефным, как на сцене, при свете прожекторов.
там была работа, и я хотел ее делать, - сказал он. - Конечно, я был тогда
еще совсем зеленым и верил, что достаточно выгнать из Вьетнама и Камбоджи
коммунистов. Сложностям политики нас не учили.
- Но ты права: они полагали, что после окончания курса достаточно забросить
нас куда угодно, и мы станем применять ту науку, которую они в нас вбили.
Однако все было не так уж просто. И я потому и ушел от них, что понял: они
никогда, никогда не изменятся. Раз за разом они применяли те же принципы -
их принципы - в каждой новой ситуации, и когда они не срабатывали, а они
часто не срабатывали, совершенно не понимали, чем объяснить свои провалы.
вздохнул. - Они совершили огромную ошибку, полагая, что к кхмерам можно
относиться так же, как к северовьетнамцам. Господи, ну и идиоты! Вся история
Вьетнама - это история войн и агрессий. Камбоджа же была сельским раем, в
ней царили буддийский покой и мир. Но так было перед войной. Теперь
Камбоджа, старая Камбоджа, мертва, похоронена под руинами Ангкор Вата. А
новая Кампучия, если можно так называть эту страну, похожа на бешеного пса,
пытающегося отгрызть собственный хвост.
ту сторону. Мне в конце концов стало ясно, что Лон Нол не был той личностью,
которую нам следовало одобрять. Мы не понимали существа проблем, не видели
всей ситуации в целом. И красные кхмеры мгновенно использовали наши
действия, чтобы убедить население, даже буддийских монахов, что именно они,
красные кхмеры, и являются истинными спасителями страны. Но сразу же за тем,
как они сбросили Лон Нола, начались антивьетнамские погромы, да такой силы,
что кхмеры-республиканцы обратились к сайгонскому правительству за
поддержкой.
тех пор страна знает только войну и страдания.
выступающих над бортами мачтах висели темные сети. Они даже слышали шум его
моторов. Трейси очень хотел рассказать ей все: он понимал, что пока этого не
произойдет, между ними не будет полной близости. Он хранил тайну частично
ради себя, но отчасти и ради нее. Сознание того, что он был виновен в гибели
ее брата, и создавало для него все проблемы, отдаляло его от нее. Он должен
найти в себе силы преодолеть эту пропасть, он должен ей рассказать.
никак не мог понять, почему мать вышла замуж за отца.
славный.
пацифисткой, ненавидела всякое насилие. И я полагаю, что она просто
отгородилась от всего этого... Потому что очень его любила, - он взглянул на
нее. Ты это можешь понять?
водоросли.
лежала на боку, вытянув длинные ноги. Оба они переоделись в купальные
костюмы, на Лорин был закрытый купальник телесного цвета, и издали она
казалась бы совершенно обнаженной, если бы не отделка из мелких розовых и
лиловых цветочков.
не расслышал.
набегал на песчаный пляж слева направо, словно это вечность писала свои
письмена. Косы у нее расплелись, и легкий ветерок шевелил длинные пряди.
обещания ей недостаточно, но и она знала, что он вовсе не пытается
отгородиться от нее: там, куда он ехал, и в том, чем ему предстояло
заниматься, требовалась предельная собранность. А она знала, что такое
собранность.
когда она в последний раз видела его живым. Он уходил из дома, а она
занималась у станка. Она была тогда так занята, готовясь к предстоящему
просмотру, что даже не поцеловала его на прощание. И ни слова ему не
сказала. Может, уходя, он ее окликнул, но она этого сейчас не помнила. И
именно это мгновение - как он уходит из дома - стояло в ее памяти, когда она
сопровождала родителей в аэропорт Даллеса: там они должны были принять
бренные останки Роберта Артура Маршалла. Через полторы недели ему
исполнилось бы девятнадцать.
великой балериной. И именно эта способность подвела ее в тот день, когда
Бобби уходил из дома, уходил из ее жизни.
и постаралась проглотить застрявший в горле комок. - Я знаю, что это звучит
ужасно эгоистично, но все равно скажу... Я боюсь, что с тобой что-нибудь
случится. Я боюсь, что вот ты сядешь в самолет, и я больше никогда... - она
закрыла руками лицо и разрыдалась. - О, Господи, прости мен?, у меня просто
плаксивое настроение...
слезы - он хотел видеть ее прекрасные глаза ясными и чистыми. Какую радость
дарили ему эти глаза!
ощущал все ее сильное, но такое податливое сейчас тело, тепло ее груди и
живота. Он гладил е", целовал между ключицами, потом провел рукой по ровным,
сильным плечам, прижался губами к ее шее, и она закрыла глаза.
него, кончиками пальцев она ощупывала его тело, словно слепая женщина,
познающая тело нового любовника.
он перебегает из тени в тень - ?герой?, как он себя однажды назвал. Она
верила каждому его слову и понимала, что он никогда не пытался похвалиться,
никогда себя не переоценивал. Она понимала, что в силу природы его прежних
занятий - и того, чем ему снова предстоит заняться, - ей никогда не узнать
всех деталей: он будет рассказывать ей лишь о том, о чем можно рассказывать.
Она была ему благодарна за это доверие, но все же страстно жаждала узнать
как можно больше.
купальник, целуя открывавшуюся под ним плоть. Она повернула голову и
оглядела пляж: никого. Но как только губы его коснулись ее сосков, ей уже
стало не важно, увидит их кто-нибудь, или нет.
ниже. И наконец между ногами запылал жар.
прикрывал бедра, и ощущение, которое она испытывала от того, что палец
Трейси через тонкую шелковистую ткань гладил клитор, было потрясающим.
тихонько постанывала. Этот стон был похож на зов прекрасной сирены,
завлекавшей моряков древности.
Дыхание его превратилось в хрип, его собственные плавки уже не могли его
вместить. И когда пальцы Лорин коснулись его члена, головка вздрогнула, как
будто он вот-вот кончит.