Чтение 65–й страницы книги ~Падение "Вавилона"~

Покидая участок, я вспомнил, что не успел наведаться в
Карлсхорст, на склад, где хранились бланки удостоверений служащих
Западной группы войск, которые я уже три дня забывал отдать
одному из клиентов Монгола, начавшему угрожать справедливой
неустойкой, ибо деньги за документы он заплатил давно. Пришлось
ехать в Карловку - так именовался данный район Берлина среди
русскоязычного населения.

Примчался туда голодный, озверевший, наткнувшись при входе в склад
на Труболета.

Тот, изрядно поддатый, широко расставив ноги, стоял,
покачиваясь, в своем тяжелом пальто в размытом свете замызганной
лампы на лестничной площадке и перебирал связку ключей,
бессмысленно на нее таращась.

О, проклятье! Оказывается, выходя со склада, он захлопнул
дверь, а ключи взял не те!

Исходя решительной злобой, я отправился к Валере, одолжив у него
монтировку и топор.

Изрядно вспотев, я изуродовал железную раму косяка, погнул
монтировку, сломал лезвие топора и язычок замка, но дверь так и
не открыл.

Труболету пришлось отправиться ночевать к Валере, в "мавзолей", а
я, матерясь, покатил на метро домой, к Ингред, едва успев
вскочить в отходящий поезд и билета, конечно, не взяв.

В вагоне, куда я, запыхавшись, вломился, сидели, скучая,
контролеры. С двумя жизнерадостными ротвейлерами, все как
полагается.

- Ваш билетик...

Пришлось заплатить штраф.

Дома включил телевизор. Какой-то тип вещал о хронобиологии:
мол, у человека есть дни неудач, что доказано и обосновано
наукой.

Тоже сюрпризик-совпадение!

Да, есть такие дни, в которые надо сидеть дома, не
высовывая носа наружу.

Но обойдется ли? Помогая Ингред в стряпне, начал резать
картошку и располосовал тесаком мизинец.

Вот и сиди дома... Ничто не спасет!

Скрепя сердце, позвонил клиенту насчет удостоверений, объяснил
ситуацию, услышав в ответ возмущенное рычание.

Далее перезвонил Изе, сказал, что случилась лажа с замком, но
за его замену я отвечу материально.

- Ты там всю раму разворотил, паскуда! - завизжал Изя,
побывавший, оказывается, на складе сразу же после моего отъезда
оттуда. - Теперь без автогена не обойтись! А завтра ребята должны
свои пиджаки с утра забирать! Что им скажу?! А?! Тра-та-та-та-та!

Изя ругался так, что я, блея оправдания, был страшно рад, что
говорю с ним по телефону, а не воочию.

В итоге у меня страшно разболелась голова, и я выпил
аспирин, при ближайшем рассмотрении оказавшийся противозачаточной
таблеткой. Коробки - копия просто, твою мать!

Так закончился этот жуткий денек.

Явившись утром в офис, я застал там Алика и травмированного мной
Леху, до сих пор проходившего какие-то восстановительные
физиотерапевтические процедуры.

- Ну чего орел? - начал Алик, посмеиваясь. - Признаешь
вину?

- Отчасти, - сумрачно отозвался я.

- Ну и чего делать будем? Залет-то серьезный...

- Я расплачусь, - сказал я, еще вчера решив отдать Алику в
качестве компенсации свой "БМВ".

- Он расплатится, эта рвань! - вступил в разговор Леха. -
Что из тебя, кроме дерьма, вытрясешь-то, а?!

- Леша, что за мансы? - урезонил его Алик. - Мы все-таки
друзья, свои ребята... не будем обострять...

- Я расплачусь, - повторил я. - У меня есть дорогая
машина, берите...

- "Бээмвуха", имеешь в виду? - сощурился Алик.

- Да...

- На которой твоя телка сейчас ездит?

Я сжал зубы. Задело меня и подобное определение Ингред, и
нехорошая осведомленность Монгола о частностях моей личной жизни.

- У меня у самого машин - море, - продолжил Алик. - И дело
не в машинах и даже не в деньгах. Машины гниют, деньги
тратятся... Дело в другом - в ответственности и профессионализме.
Раздолбаи и дилетанты в бизнесе не нужны. И за ошибки в нашем
профсоюзе платят кровью, Толик. "Бабки" решают многое, но не все.
Ясно?

- Ты решил перерезать мне глотку?

- Хм... - Алик тонко усмехнулся. - Платят не обязательно
своей кровью, - уточнил вкрадчиво. - Но и чужой.

- Я кого-то должен грохнуть?

- Обязан! - громогласно подтвердил Леха, взгромождая ноги
в кроссовках на письменный стол. - Именно так и покроешь должок.

- И кого же? - бесстрастно спросил я.

- У тебя, считай, два заказа, - поведал Алик, ногтем
ковыряясь в зубе. - Первый: есть одна баба... Живет здесь давно.
Вышла фиктивно замуж за одного делового из Союза. Парень нуждался
в документах. За брачок он ей чин-чинарем проплатил, все шло как
надо, а потом клиент нажил денег... Больших. Ну, у девочки
загорелись глазки, появился нездоровый аппетит... Заявила: я,
мол, законная жена, так что в связи с разводом, гони монету...

- А мозг ей вправить нельзя?

- А зачем? - Алик почесал мизинцем бровь. - Мы не
нейрохирурги. К тому же есть заказ... именно на конкретное
устранение. И ты его выполнишь. Сначала этот, потом другой.

- Но мы же договаривались насчет мокрухи... - начал я, но
Леха прервал меня утробным ревом:

- Ты чего менжуешься, падла?! Ты Сеньку чуть под кичу не
подставил! Мы одним адвокатам десятку марчел отстегнули! Не
договаривались, блин! Бери волыну - и вперед! И безо всяких
разговорчиков в строю!

- Да, Толя, - грустно подтвердил Алик, - у нас тут не
детский садик, пора бы уяснить... Так что завтра получишь все
необходимые данные, хорошую пушку с глушаком и - приступай, с
Богом...

- И еще! - потряс пальцем в воздухе Леха. - Если начнешь
чего выкозюливать, бабу твою завалю лично. Обещаю. Сначала ее,
после и до тебя доберемся. На дне океана найдем, если финтить
вздумаешь. Без понтов заявляю.

- Давай, Толик, давай, милый... - ласково подтолкнул меня
к выходу из кабинета Алик. - Гуляй, настраивайся
психологически... Съезди к Стефану, отвлекись... Очень помогает,
проверено.

Я молча покинул кабинет, обреченно сознавая, что меня
"развели" и "загрузили" по полной, что называется, программе.
Особенно удручало то, что бандиты проследили, где и с кем я живу,
и теперь под удар подставлена Ингред.

Я отправился в американское посольство. Назначенный мне
консулом срок ожидания ответа еще не истек, но вдруг уже есть
какой-то отклик на мое заявление?

- Оу! - Появившийся за бронированным стеклом консул
улыбнулся мне как старому, желанному приятелю. - Вы пришли очень
кстати! У нас есть для вас новости!

Сердце мое радостно подпрыгнуло в истомившейся душевным
страданием груди.

- Вы действительно родились в Вашингтоне, - учтиво говорил
консул, - действительно выросли там... Это правда, мы
проверили...

Я насторожился, хотя тоже улыбался ему в ответ и кивал, как
заведенный болванчик. Интонация консула несла в себе перспективу
произнесения им неблагополучного слова "но".

- Но! - произнес консул сокрушенно. - Ваши родители, к
сожалению, занимались на территории США шпионской и подрывной
деятельностью, а потому на ваше заявление о гражданстве наложена
отрицательная резолюция... Впрочем, вы можете подать апелляцию.

- Какой шпионской деятельностью?! Вы сошли... это... -
воскликнул я сорванным голосом.

- До свидания... - Консул, не переставая мило улыбаться,
отодвинулся от окна.

- А кому подавать апелляцию?! - заорал я в проделанные в
пуленепробиваемом стекле дырки.

- В сенат! - дружески помахал мне рукой дипломат,
скрывшись в неведомых глубинах своей посольской кухни.

Едва я вышел из консульства, на голову мне что-то шмякнулось.
Я снял кепку. Голубь. Хотя по тому, что я увидел на кепке, можно
было предположить, будто в берлинском небе летают коровы.

Я бросил головной убор в урну, стоявшую на углу
консульства, и, настороженно вглядываясь в вышину, пригорюнился,
не зная, что предпринять.