прекрасный вид из окон, стекла также оборудованы специальными сетками,
причем, абсолютно звуконепроницаемы, канонада не слышна, русских туда пока
не пустят, рельеф местности в нашу пользу, армии Венка и Штейнера на
подходе, драка будет кровавой, нас ждут сюрпризы.
большой квартире было довольно много народа; все в штатском; слышался
стрекот пишущих машинок и глухие голоса, быстро диктовавшие тексты; то и
дело звонили телефоны - их было никак не меньше трех, может быть, больше;
проходя по коридору, Штирлиц увидел в окно, что на улице, параллельной
той, по которой они сюда приехали, молодые мальчики в форме "гитлерюгенда"
возводили баррикаду; на доме, что был метрах в ста, развевался флаг
молодых национал-социалистов.
стопка бумаги и десяток фаберовских карандашей, очень жестких, точенных до
игольчатости; пепельница, две пачки сигарет, зажигалка.
говорить...
мгновение глаза...
комнаты. Человек диктовал машинистке; та работала, как автомат, очередями.
Человек называл русские имена, перечислял названия городов; отчетливо
запомнилась фраза: "После этого племянник академика Феофанова был вызван к
бургомистру Ланину, и тот потребовал от него здесь же, в кабинете,
написать статью в новую газету про то, как отвратительно, антирусски было
поставлено народное образование при Советской власти. Поначалу Игорь
Феофанов отказывался, затем..."
стенографистка, полагаю, не глуха!
пальцами, сказал:
не кончал университетского курса, но книги читал с малолетства... Да, да,
почему бы я иначе стал таким мудрым? Только благодаря книгам, дружище... И
к чему я пришел? Вот к чему я пришел, Штирлиц... Мир знал много культур,
но каждая из них есть слепок одна с другой... Поликлет и Вагнер близки,
хотя их разделяют столетия, так же, как Софокл и Ницше... Александр
Македонский и Наполеон Бонапарт... Восстание в эллинских городах после
Анталкидова мира, когда бедные перебили всех богатых, было созвучным - в
своей цивилизации - с тем, что дал Парижский мир, когда Бомарше и Руссо
готовили бунт против столь необходимой для любого общества Бастилии... У
эллинов были Аристофан и Изократ, а у французов - Вольтер и Мирабо; вполне
прочитывается перекличка созвучности в разных пластах истории...
Солдатский император Наполеон или мужицкий царь Пугачев лишь повторяли
Дионисия Сиракузского и Филиппа Македонского... Вы понимаете, зачем я,
совершенно лишенный времени, говорю вам об этом?
понимаете?
здании, в подвале, мы сломали его, он готов работать. Вы сейчас напишете
телеграмму в Центр, я ее зашифрую - теперь это не трудно, - а вы
проследите за тем, чтобы Лорх не запустил в эфир какой-нибудь сигнал
тревоги, это не в ваших интересах... В телеграмме вы скажете, что я,
Мюллер, готов сотрудничать с русскими; взамен я требую гарантию
неприкосновенности... Я могу помочь во многом... Если даже не во всем...
они согласятся?
телеграмму на всякий случай. Не правда ли?
работе? Все, с начала и до конца?
группенфюрер...
головою; потом лицо его занемело:
у меня отменный, и мы запишем ваши показания на аппаратуру... Причем,
говорить вы станете на том языке, на котором болтали во сне у Дагмар... Я
дал послушать ваш голос казачьему атаману Краснову - он не только наш
консультант, но и плодовитый литератор, настрочил сто романов про
большевиков и евреев. Сказал, что по рождению вы петербуржец...
умеет жить соло, мы не можем без дирижера, смысл нашей жизни - работа с
оркестром...
предложение? Или до?
сердитесь...
Он вносит предложение о сотрудничестве. Готов оказать помощь в аресте
Гиммлера. Взамен требует гарантий личной неприкосновенности. Юстас".
УЖ ЕСЛИ ДЕЛАТЬ СПЕКТАКЛЬ, ТАК ЗРЕЛИЩНО!
__________________________________________________________________________
часы, быть может, даже минуты.
тому плану, который он выносил, утвердил для себя и проработал во всех
деталях.
тревогой наблюдая за тем, как фюрер ищуще выспрашивал визитеров про то,
стоит ли ему продолжать борьбу из ставки или, быть может, целесообразнее
улететь в Берхтесгаден.
мания подозрительности, овладевавшая фюрером с каждым днем все более и
более, диктует ему решения странные, идущие, как правило, от противного.
Борман знал, что когда ему надо было провести какую-то кандидатуру, то
быстро и надежно это можно сделать в том случае, если уговорить Лея или
Шпеера (к ним фюрер был неравнодушен) дать негативную характеристику тому,
на кого ставил он сам, Борман. Тогда по прошествии двух-трех дней можно
было входить с предложением, и Гитлер обычно утверждал назначение того
человека, который был угоден Борману.
запоями, и Гитлер поэтому относился к нему с брезгливым, но в то же время
жалостливым интересом; поскольку Лей был из рабочих и руководил "Трудовым
фронтом", фюрер считал необходимым держать его подле себя; он считал
также, что человек, страдающий недугом, который карался по законам
партийной этики, будет ему особенно предан; так же он относился к Шпееру:
в последние месяцы его любимец, самый знаменитый архитектор рейха, ставший
министром военной экономики, позволял себе открыто говорить фюреру, что
война проиграна и поэтому уничтожение мостов, дорог и заводов лишит
германскую промышленность шанса на послевоенное возрождение, которое
возможно лишь при содействии западного капитала, традиционно
заинтересованного в создании санитарного антибольшевистского кордона.
Никому другому Гитлер не простил бы таких высказываний; слушая Шпеера, он
как-то странно улыбался; Борману порою казалось, что фюрер обладает
удивительным даром не слышать то, что ему не хотелось слышать; после
тяжелого разговора со Шпеером, когда все присутствовавшие при этом
замерли, страшась стать свидетелями истерики, которая могла бы кончиться
приказом немедленно расстрелять любимца, фюрер вдруг пригласил министра к
себе и, ласково усадив за стол, принес чертежи "музея фюрера" в Линце.
более тяжелыми мне кажутся скульптуры через Дунай. Все-таки Линц - легкий
город, следовательно, необходима абсолютная пропорция. Что вы на это
скажете?
захвата города русскими был вопросом недель, а этот человек с трясущимися
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Орлов Алекс
Пехов Алексей