Чтение 65–й страницы книги ~Свирепая справедливость~

возникла в том месте, где ключица соединяется с предплечьем, в то же время
что-то ударило его по руке, чуть ниже локтя. Удар ножа был отражен, лезвие
прошло в дюйме от ее бедра, острие ударилось в сталь перед ней, проведя по
металлу глубокую царапину, и онемевшие пальцы Питера не смогли удержать
ручку. Оружие вырвалось у него из руки, со звоном ударилось о
металлические перила и отлетело назад, в кубрик. Питер понял, что она
ударила назад, не глядя на него, руководствуясь только отражением в
контрольной панели, чтобы нанести точный удар в район плеча.

Боль охватила его, и самой естественной реакцией было схватиться за
больное место. Но он с каким-то рефлексом выживания взмахнул левой рукой,
чтобы защитить шею от следующего удара, тоже нанесенного назад, и
почувствовал, словно его ударили бейзбольной битой. Он даже не видел этого
удара, он был нанесен так быстро и жестко, мгновенным движением, как
колебание крыла колибри, поразительно сильно она ударила его по мышце
руки.

Если бы удар пришел в шею, куда был нацелен, Питер был бы мгновенно
убит; но так у него была только парализована другая рука, и теперь Магда
легко поворачивалась к нему, соединяя бычью силу со скоростью и
координированностью движений.

Он знал, что должен попытаться удержаться возле нее, сдерживать ее
весом своего тела, своим размером и силой, и ухватился согнутыми пальцами
правой руки, но она легко вырвалась. Он сорвал легкую полоску эластичной
ткани, прикрывавшей ее груди, а она повернулась, уклонилась от его другой
руки, когда он отчаянно попытался ударить ее.

Он увидел, что лицо у нее смертельно бледное от хлынувшего в кровь
адреналина. Губы она отдернула в гримасе концентрации и ярости, и зубы
казались острыми, как у самки леопарда, попавшей в ловушку.

Все равно что сражаться с леопардом. Она с неослабной яростью снова
бросилась на него - без всякого страха, больше не человек, нацеленная
только на уничтожение.

Длинные волосы вились вокруг него, ударили мгновенно по глазам,
ослепив и лишив равновесия, и в то же мгновение она снова ударила, как
мангуст кобру, каждое движение плавно переходило в следующее, напряженные,
с красными сосками груди дергались при каждом ударе.

С огромным изумлением Питер понял, что она побеждает его. Он едва
успевал защищаться; снова и снова она била его ногами по бедрам и нижней
части живота, каждый раз коленом ударяла его в промежность и кости таза, и
он чувствовал, как тают его силы, становится медленнее реакция. Если
повезет, он сумеет еще отражать ее удары, но каждое мгновение она может
свалить его, потому что она не останавливалась ни на мгновение, била
руками и ногами, сбивала его равновесие - а он еще ничего не сделал, не
коснулся ее своими контрударами. По-прежнему не ощущал свои руки и пальцы.
Ему нужна передышка, нужно оружие, и он в отчаянии подумал о ноже, упавшем
за ним в кубрик.

Он отступил перед следующим нападением, и перила мостика уперлись ему
в спину; в то же мгновение отразил еще один ее удар рукой - удар был
нацелен ему в горло, а пришелся в нос. Глаза его мгновенно наполнились
слезами, он почувствовал, как по верхней губе и горлу течет теплая кровь;
он быстро согнулся и в тот же момент отскочил в сторону, как прыгун в
повороте с трехметровой доски. Перила сзади помогли ему повернуться в
воздухе, и он рассчитал правильно. Как кошка, он приземлился на ноги на
палубе, в десяти футах под мостиком, согнув колени, чтобы смягчить удар,
вытер слезы с глаз и принялся разгибать руки, чтобы восстановить
кровообращение.

И тут же увидел нож. Нож скользнул по палубе и застрял в шпигате -
жолобе для отвода воды. Питер бросился к нему.

Прыжок застал ее врасплох, она как раз приготовилась к последнему
смертельному удару в шею, но она тут же собралась и устремилась к
лестнице, а Питер внизу пытался добраться до ножа ниндзя.

Она прыгнула к нему ногами вперед, пролетела десять футов, и голые
подошвы ее ног ударили его, и инерция удара была усилена пинком.

Она попала ему в спину, его отбросило на палубу, он ударился головой
о переборку, и на мгновение в глазах его потемнело. Чувства покидали его,
и потребовалось невероятное усилие, чтобы быстро откатиться и подтянуть
колени к груди, защищаясь от следующего - смертельного - удара. Он отразил
этот удар голенью и снова устремился к ножу. Пальцы его распухли и
потеряли чувствительность, только коснувшись пестрой рукояти, Питер
распрямил свое согнутое тело, как стальную пружину, и ударил ногами. Это
был удар вслепую, нанесенный в полном отчаянии.

Первый удар, который дошел до нее; в этот момент она собралась в
готовности к новому нападению; ноги его коснулись ее живота под ребрами, и
если бы плоть тут была мягкой и податливой, удар убил бы ее; но давление
приняли на себя жесткие плоские мышцы - удар отбросил ее к кубрику, воздух
со свистом вырвался из ее легких, и длинное стройное тело согнулось в
болезненной конвульсии.

Питер понял, что ему повезло случайно, что это был его единственный
шанс, но тело его разрывала такая боль, что он с трудом смог приподняться
на локте, слезы и кровь мешали ему смотреть.

Он сам не понимал, как это ему удалось, каким-то невероятным усилием
воли, но он снова встал на ноги с ножом в руке, инстинктивно защищая
лезвием правый бок; пригнувшись, он двинулся вперед, согнув левую руку как
щит. Он знал, что должен быстро прикончить ее, долго он не выдержит. Силы
его кончались.

Но у нее тоже было оружие. Двигаясь с невероятной быстротой, она
сорвала петлю, удерживашую у входа в каюту багор.

Восемь футов тяжелого лакированного ясеня, с красивой, но
смертоносной медной головкой, и она просунула острие вперед, угрожая ему,
не давая подойти, пока воздух не заполнит ее пустые легкие.

Она приходила в себя быстро, гораздо быстрее, чем сам Питер. Он
видел, как в глазах ее снова вспыхнул огонек убийства. Он долго не
выдержит. Нужно рискнуть и все силы вложить в последнюю попытку.

Он бросил нож, целясь ей в голову. Ниндзя не предназначен для
метания, он повернулся в полете ручкой вперед, но ей все же пришлось
поднять багор, чтобы отразить нож. Именно этого отвлечения он ждал.

Питер использовал инерцию своего движения, чтобы поднырнуть под
багор, и ударил ее плечом, когда ее руки были подняты.

Обоих откинуло к переборке каюты, и Питер отчаянно пытался ухватиться
руками. Опору нашел в густых блестящих прядях и впился в них пальцами.

Она сопротивлялась, как умирающее животное; он не поверил бы, что
возможны такая сила, ярость и храбрость, но сейчас он смог непосредственно
применить свои превосходящие вес и силу.

Он прижал ее у груди, зажав одну ее руку между телами, а другой за
волосы смог оттянуть назад ее голову, обнажив длинный гладкий изгиб шеи.

Одновременно он скрестил свои ноги, как ножницы, чтобы она не могла
ударить его своими сильными ногами, и она оба упали на палубу.

С невероятным усилием она сумела так переместить свой вес, что
оказалась сверху, груди ее скользнули по его груди, липкой от пота и
крови, текущей из носа, но Питер напряг изо всех остающихся сил плечи,
перевернулся и навалился на нее.

Они прижались дргу к другу - грудь к груди, лоно к лону - в какой-то
чудовищной пародии на любовный акт, их разделяло только древко багра.

Питер тянул ее за волосы, прижимая голову к палубе, и глаза ее были
всего в шести дюймах от его глаз, а кровь из его носа и рта капала ей на
лицо.

Никто из них не сказал ни слова, слышалось только тяжелое дыхание.

Они смотрели друг другу в глаза и в этот момент оба перестали быть
людьми, превратились в двух зверей, борющихся за жизнь; Питер быстро
передвинулся, так что древко багра легло на незащищенное горло. Она не
была готова к этому и слишком поздно попыталась увернуться.

Питер знал, что не должен выпускать ее волосы, не может расслабить
руку, сжимающую ее тело, и ноги, удерживающие ее ноги. Он чувствовал
стальную упругость ее тела, она собиралась с силами. Если он хоть немного
ослабит хватку, она вывернется, а у него не хватит силы, чтобы снова
схватить ее.

Локтем руки, которой держал волосы, он начал давить на древко багра,
медленно втискивая его ей в горло.

Она знала, что проиграла, но продолжала бороться. Однако постепенно
слабела, и Питер мог все больше веса перемещать на багор. Медленно лицо ее
краснело, темнело, губы дрожали при болезненных попытках вдохнуть воздух,
на углах рта появилась пена и потекла по щекам.

Она умирала, и для Питера это стало самым страшным зрелищем в жизни.
Он осторожно передвинулся, чтобы еще сильнее надавить на багор, который
сломает ей шею, и она увидела это в его взгляде.

И впервые заговорила. Это был хрип, доносившийся из распухших губ.

- Меня предупредили. - Ему показалось, что он не понял, и он удержал
последний нажим, удлинил на несколько мгновений ее жизнь. - Я не могла
поверить. - Слабый шепот, едва различимый. - Не ты.

Она перестала сопротивляться, тело ее расслабилось, она наконец
признала необходимость умереть. Свирепый зеленый огонь погас в глазах, в
них появилось выражение бесконечной печали, словно признание невероятного
предательства всего хорошего и верного.

Питер не мог заставить себя сделать последний нажим, который
прикончит ее. Он скатился с нее и отбросил тяжелый багор к кубрику. Багор
с грохотом ударился о переборку, а Питер с всхлипыванием пополз по палубе,
повернувшись к Магде спиной, зная, что она еще жива и потому опасна, но
теперь ему было все равно. Он зашел так далеко, как мог. Ему было все
равно, если даже она убьет его, он даже приветствовал такой исход - это
освобождение.

Он подполз к поручню и попытался встать на ноги, в любой момент
ожидая смертельного удара в шею, когда она снова нападет на него.