остальные останутся здесь. Пусть делом займутся профессионалы. Ннанджи, я
отпущу твою правую лодыжку, когда ты будешь наверху. И лучше держи свой нож
наготове. Сюда. - Он направился к окну на корме.
по себе, но, вероятно, это был лишь свет из другого конца помещения. Уолли
прижался к нему, поставил ногу Холийи позади своей с одной стороны, Томияно
- с другой, и почувствовал, как они схватили его за ремни. Затем он присел,
не обращая внимания на протесты его еще не до конца зажившей раны. Моряки
приняли его вес на себя, не давая ему опрокинуться назад. Он схватил Ннанджи
за лодыжки.
вперед. Двое моряков заворчали, удерживая внезапно натянувшиеся ремни и не
давая его ногам соскользнуть назад. Одним длинным движением Уолли поднялся
из сидячего положения в полный рост, подняв руки и вытолкнув наверх своего
подопечного - впечатляющая демонстрация силы, но времени любоваться ею не
было.
ничего, внезапно возникнув над бортом. Блеснули глаза и зубы, а затем
Ннанджи метнул нож в ближайшего противника и выхватил меч. Еще один прыгнул
вперед, но Ннанджи парировал его удар. Он отскочил к борту, и тут меч
Ннанджи настиг его. Он закричал, едва не зацепив мечом Уолли, и с глухим
всплеском ударился о воду. Ннанджи рискованно покачнулся, когда Уолли
отпустил его лодыжку, снова парировал удар, поставил правую ногу на
фальшборт, удержал равновесие, блокировал очередной выпад, освободил левую
ногу, опять парировал - и затем спрыгнул на палубу.
удержать их, пока Уолли, оттолкнув поддерживавших его моряков, выбирался из
окна. Затем он тоже оказался на палубе, и враги оказались в западне.
слабым сиянием Бога Сна из-за серебристых облаков, отражавшемся от воды.
Бойня, кровь и смерть, ничего общего с делом чести, провозглашенным
герольдами, поставленным в рамки соглашения, что равный сражается с
равным... Уолли использовал боевой клич, чтобы дать знать своему компаньону,
где он: "Семь! Семь!", словно трубный звук на фоне нарастающего шума. Он
услышал смех Ннанджи, затем его голос: "Четыре! Четыре!"
фигура нависла над ним, блестя глазами и клинком, и он ударил и
почувствовал, как его меч рассекает плоть и ударяется о кость, услышал еще
один вопль. Тело ударилось о палубу. "Семь!" "Четыре!" Он едва мог видеть
своих противников, но их положение становилось все хуже. Его необычайная
ловкость, его знание палубы, его уверенность в том, что все они - враги, а
не друзья, даже его рост и сила - все это делало его непобедимым. Шонсу был
лучшим в Мире, а Ннанджи на этой палубе был почти Шестым. Это был не
поединок, а лишь хладнокровное убийство. Пираты превосходили воинов числом,
но те превосходили их умением.
новый смех Ннанджи. Потом пираты отступили, и на какое-то мгновение
наступила пауза - группа вооруженных людей стояла лицом к лицу с двоими,
стоявшими над четырьмя или пятью лежащими на палубе телами; один из них
кричал высоким голосом, словно мальчик или женщина. Лучше было не видеть
этой резни, сражаться лишь на основании звуков и ощущений, не зная, что
именно происходит с живыми людьми - мужчинами или женщинами.
все вместе, по крайней мере шестеро, и это казалось разумной идеей. На самом
деле это была глупость, так как они спотыкались о лежавшие тела и толкали
друг друга, в то время как воины стояли спиной к борту. Выпад. Удар.
Ругательство. Вопль.
христианами. Чья-то рука схватила Уолли за лодыжку. Он споткнулся, ударил
мечом, и его отпустили. Он проложил себе путь вниз по ступеням, и в тусклом
свете стали видны карабкающиеся через борт впереди люди.
том, что слишком много приходится упражняться и слишком мало - действовать
по-настоящему.
были другие. Уолли двинулся вперед, бдительно следя, не прячется ли
кто-нибудь за шлюпками. Он взглянул за борт и увидел группу лодок.
оскорблений.
вернем ваших раненых. Сколько вас внизу?
подошел к двери и ударил по ней ногой.
отскочив затем назад и в сторону. Перед ним была абсолютная чернота, и ему
не требовался опыт Шонсу, чтобы понять, что его видно на фоне неба и что он
вполне может получить нож под ребро.
если выйдут оттуда. Тишина, лишь приглушенный ропот из рубки, отдаленный
стон раненых и плеск воды о борт.
надеясь, что его слышат и пираты. - Моряки будут здесь через минуту.
Поспешите!
побежала к лодкам.
команда. Кто-то выбрался из окна и снял засов с двери. Уолли развернулся
кругом - теперь ему приходилось угрожать друзьям, чтобы защитить врагов.
Томияно набросился бы на них с кинжалом, если бы Ннанджи его не остановил.
Он весь кипел от ярости, продолжая кричать, что они пираты и потому должны
умереть.
полубака и пленников, которые еще могли быть опасны.
лодках, есть дети! Где твой дед взял этот корабль?
Последний из пиратов скользнул через борт к лодкам. Плеск за кормой известил
Уолли о том, что команда занялась уборкой. Он повернулся и побежал туда,
надеясь, что тело было уже мертвым, и ему пришлось снова прибегнуть к помощи
меча, чтобы защитить троих оставшихся в живых раненых от своих друзей,
которые больше всего ненавидели пиратов.
устало облокотился на борт, чувствуя, как по его руке и груди течет кровь,
чувствуя внезапную протестующую боль в ноге, ненавидя этот варварский Мир и
глядя, как тоскливая кавалькада лодок уплывает прочь. Это была бесконечная,
дикая игра, со своими собственными правилами. Если бы атака пиратов удалась,
к утру "Сапфир" был бы все тем же торговым кораблем, но с другими хозяевами.
Брота и ее семья пошли бы на корм рыбам, если только им не была бы дарована
пощада - в этом случае они сейчас сами были бы в лодках, с мечами или без,
бездомные изгнанники и потенциальные пираты,
светлее, по мере того как Бог Сна появлялся из-за облаков.
Значит, за тобой трое убитых и двое раненых, так?
внезапно оказался в объятиях плачущей Броты. Его хлопали по спине, радостно
пожимали руку. В какое-то мгновение он с удивлением обнаружил, что его
обнимает Томияно, в котором не осталось и следа от прежней грубости и
который извинялся за все, что можно и нельзя было себе вообразить. Воины
стали героями.
облокотился о кабестан. Там и нашла его Джия.
Сертаков Виталий
Влодавец Леонид
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Пехов Алексей