гнала корабль, боясь даже оглянуться на страшного Шарлаха и неистовую Алият.
двинулся туда, где распластался, по-прежнему не поднимая головы, некто
спрыгнувший за борт...
простой причине, что лежал с перерезанным горлом. Должно быть, его застали
врасплох: рана была единственной. Значит, не спрыгнул, а выбросили... И не
его одного. Шагах в двадцати от Илийзы уткнулся лицом в бархан Ард-Гев.
Этот, конечно, дрался до последнего: изрезанный белый балахон был пятнист от
крови.
зыбкого горизонта дрожала и плавилась башенка розовато-серой кормы... Потом
из отчаяния и ненависти выглянула и горько усмехнулась внезапная мысль, что
бывшие матросики и каторжане многому научились у своего главаря. Важно
вовремя нарушить правила. И все, Действительно, зачем поднимать бунт против
Шарлаха, когда можно без особых хлопот и риска взять и угнать корабль?..
Алият права: нельзя было покидать борт ?Самума?. Впрочем, что толку теперь
жалеть! ..
расправится с Пальмовой Дорогой... И ничего уже не изменишь.
оглядываясь, побрели обратно. Как ни странно, но ужаса перед неотвратимостью
смерти Ар-Шарлахи не ощущал. Возможно, просто еще не осознал все до конца.
Кроме того, поглядывая искоса на Алият, он видел, что та усмехается чему-то
- жестоко и торжествующе. И наверное, неспроста. Стало быть, есть надежда, о
которой он просто не знает. Скажем, еще один разбойничий тайник - с запасами
воды и провианта... Однако спросить об этом прямо Ар-Шарлахи так и не
решился.
краю узкую полоску, отломила пару сучков и принялась что-то довязывать.
Потом аккуратно спеленала сверток и зарыла в песок, оставив кончик тряпицы
зацепленным за все тот же выступ. Выпрямилась и, прищурясь, одарила
уничтожающим взглядом колеблющуюся на горизонте дымную гривку - все, что
осталось от ?Самума?.
некуда. Как только узнают, что они с нами сделали, - конец им. Наши такого
не прощают...
?Самума?. - Видишь же, к Пьяной тени ушли! Как раз в лапы досточтимому...
дара речи, потом наконец шевельнула губами повязку, должно быть, выругавшись
про себя, и отвернулась.
наконец, что ее злорадная улыбка была вызвана всего-навсего мыслью о мести.
огляделся, тоскливо прищурясь. Кругом сияли белые, как кость, пески.
следующего дня ?Самум? сам набежал на поджидавший его караван досточтимого
Хаилзы. Конечно, будь корабли Харвы на ходу, Айча бы неминуемо заметил пыль
и насторожился. Но оба судна досточтимого стояли на месте вот уже вторые
сутки, верховые на мачтах были внимательны и знали, куда смотреть, так что
не заметить песчаную пелену, влекомую ?Самумом?, они просто не могли.
Бунтовщикам не повезло во всем: с утра установился ровный и довольно сильный
северо-западный ветер, и, когда караванный скомандовал идти навстречу,
положение ?Самума? стало безнадежным.
собирается его атаковать, но, когда тебя берут в клещи два боевых корабля,
немудрено потерять голову. Вдобавок при виде каравана разбойнички тут же
обвинили во всем своего нового главаря, начисто забыв, что сами и подбивали
его к бунту. Новой резни на борту ?Самума? не последовало лишь благодаря
стремительности, с которой досточтимый Хаилза пошел на сближение.
вымпел, моля о пощаде. Все прояснилось лишь после того, как на ?Саламандру?
доставили избитого в кровь Айчу, который и поведал Хаилзе, что произошло.
Досточтимого от таких новостей едва не хватил удар. Нельзя сказать, чтобы он
с восторгом ждал встречи с новоиспеченным караванным Ар-Шарлахи, но приказы
государя, как известно, не обсуждают... Хаилза был мужественный человек и
старый воин, но стоило ему помыслить о гневе Улькара, как мужество немедля
покинуло караванного.
скомканное полотно на груди. Тот лишь отворачивал в ужасе лицо, разбитые
губы его тряслись. - Мятежники! Дважды мятежники! .. Где? Где вы их
оставили?..
вместе со своей женщиной (впрочем, она-то Хаилзу интересовала меньше всего)
вот уже день как мертвы. Пустыня убивает быстро. Тем более - в полдень.
искреннюю глупость, а именно - казнить бунтовщиков (дважды бунтовщиков! ) на
месте и идти с водой в Харву. Но это была бы его последняя искренняя
глупость. Позавчера он получил послание от племянника, досточтимого Альраза,
в котором тот прямо сообщал, насколько все серьезно, и, зная нрав дядюшки,
заклинал доставить Шарлаха в Харву целым и невредимым.
найти. Брошенные в пустыне всегда пытаются выбраться и спастись, даже если
сознают всю бессмысленность этой попытки... Да и вряд ли труп будет
полноценной заменой живому разбойнику.
послание Альраза. Да, судя по всему, племянничек и сам был сильно
встревожен... И к чему, например, вот этот намек? ?Мы настолько ничтожны
перед ликом непостижимого и бессмертного, что мало чем отличаемся друг от
друга?. Иными словами, у государя плохая память на лица. АУлькар виделся с
Шарлахом (пишет племянник) всего один раз, и разбойник при этом повязки так
и не снял...
***
обыкновению хмур. Не глянув даже на досточтимого, уставился куда-то в угол.
Обижался.
глаза, потом еле заметно кивнул.
Хаилза.
предстанешь перед государем. Как тебе при нем надлежит себя вести, я
объясню. Но, главное, запомни: ты - Шарлах.
Глава 40
СОРОК ДНЕЙ БЕССМЕРТИЯ
очередного бархана, что на колеблющемся горизонте прорисовалась блеклая
серо-зеленая полоска - стелющиеся над песками заросли корявых, скудно
оперенных узкой листвой стволов. Пусть зыбкая, но все-таки тень, а если
повезет, то и вода... Колодец... Однако полоска пропадала, помаячив малое
время. То ли просто померещилась от зноя, то ли это был мираж. Алият и
Ар-Шарлахи брели молча, загребая песок и через силу процеживая раскаленный
воздух сквозь ткань повязок. Они знали, что к вечеру солнце все равно убьет
их обоих. Ар-Шарлахи уже дважды падал, жалея лишь об одном: что никак не
может потерять сознания. И оба раза Алият поднимала его пинками по ребрам.
Потом начался бред.
зарубленный во время бунта, синелицый сутулый Рийбра, молоденький
разбойничек с перерезанным горлом, грузный прихрамывающий Ар-Маура, Кахираб
в белоснежном балахоне с крохотным пятнышком засохшей крови на груди...
Тианги, Горха, Лерка, ухитрившийся утонуть в море... Корчился, поднимаясь,
сожженный в уголь оставшийся безымянным каторжанин. Все они останавливались,
поравнявшись, и, стараясь не поворачиваться к Ар-Шарлахи спиной, пропускали
его чуть вперед, а сами брели следом.
бормотание. - Доберемся... Дойдем как-нибудь...
Березин Федор
Свержин Владимир
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия