Чтение 66–й страницы книги ~Попутчики~

коснулась смерть, сжав и распластав их тела. Внезапно взметнулось пламя.
Женщина вспыхнула, ее тело обратилось в огненный вихрь, а руки раздавили
хрупкие украшения балдахина. Зайрем стряхнул с глаз кровавую тьму и мельком
увидел лицо принцессы - прекрасное, безумное и жуткое. Зайрему показалось,
что на них обрушился потолок. Потом все огни погасли во тьме, напоминающей
глубокий обморок. И в этой тьме Зайрем вспомнил ту минуту, когда впервые
осознал, что любовь - это еще не все. Теперь он знал это наверняка.

Смутно, сквозь пустоту, разделившую любовников, до них донесся звук
открывающейся двери и вызванные этим колебания воды.

Король Хабзур однажды пошутил, что его дочери не помешало бы использовать
Зайрема в своей постели и заставить его "усердно трудиться". Но даже Хабзур
со своим капризным и извращенным умом не думал, что его дочь в самом деле
сделает это, Хотя, возможно, он именно на это и рассчитывал, ибо сейчас он в
гневе ворвался в комнату, где его дочь творила невозможные непристойности.

- И это дочь короля! Забавляется отвратительным обломком кораблекрушения!
Он даже не наш родственник, а просто выродок безымянного племени...

Хабэд отпустила Зайрема и освободилась из его объятий. Покраснев от стыда
и гнева, она завернулась в золотистое покрывало, укрывшись от взоров короля,
сопровождающих его воинов с акульими хвостами и нескольких придворных,
толпящихся сзади.

- Я лишь последовала твоему совету, не больше.

- Гораздо больше, дерзкая шлюха. Этот человек...

- Этого человека тебе лучше бы поостеречься, - перебила отца принцесса. -
Он не просто неуязвим, он может соперничать с тобой в искусстве магии.

Лицо короля исказила жуткая гримаса. Как кровь, к его лицу прилила вся
его злобность.

- Что ты натворила, распутная дочь?!

- Она взяла меня с собой в королевскую гробницу, - ответил за принцессу
Зайрем. - А потом я изучил пару колдовских трюков.

Король тотчас же поднял руку, и с нее сорвался вертящийся клубок нитей,
который, разматываясь, начал плести вокруг Зайрема кокон. Стенки кокона
находились на достаточном расстоянии от тела Зайрема, и его неуязвимость не
стала помехой проворному клубку. Кокон почти скрыл юношу, но только на
мгновение, ибо тот тоже поднял руку. Нити кокона вдруг растаяли, а из клубка
ударил луч стального цвета. Король вскрикнул. Перед ним возник медный щит,
отклонивший удар, и хвостатые воины, обожженные, скорчились в нелепых позах,
а затем медленно всплыли к потолку. Уцелевшие придворные, стоявшие поодаль,
до смерти перепугавшись, бросились прочь.

Бронзовый щит короля задрожал и внезапно превратился в бронзовую урну
высотой с короля. Правитель подводного царства оказался в плену.

- Ты убил бы меня, если бы смог, - сказал Зайрем. - Теперь в Сабле будет
править твоя дочь.

Он сказал еще три слова.

В бронзовой урне пронзительно закричал Хабзур. Из нее вверх устремились
пузырьки воздуха, за ними - малиновое облако, последним поднялось к потолку
и тут же исчезло в зеленой воде окровавленное копье.

- Ты не будешь плакать, Хабэд, - сказал Зайрем. - Ты не любила его, лишь
уважала.

- Я не заплачу, потому что Люди Моря, чьи глаза всегда полны соленой
воды, не проливают слез, - отозвалась она тихо, отворачиваясь от своего
возлюбленного. - Но убивать старика было не обязательно. Или ты хочешь сам
стать королем Сабла?

- Твой коралловый город ничего не значит для меня.

- И я для тебя - ничто, раз ты оставляешь меня здесь.

- Между нами все кончено, - объявил Зайрем. - Впрочем, так и
предполагалось.

- Это ты так считаешь.

Они холодно посмотрели друг на друга. Зайрем утолил свою похоть,
принцесса же лишь разожгла в своем сердце костер любви. Но насилие и
потрясение приблизили развязку. Предоставленная самой себе, любовь, наверно,
задержалась бы в ее сердце еще на несколько часов...

- Мне не нужна женщина, - продолжал Зайрем, - но я благодарен тебе за то,
что ты наделила меня магической силой, которой я воспользуюсь в земном мире.

- Тебя там не ждет ничего хорошего. Я проклинаю тебя. И весь Сабл
налагает на тебя проклятие за убийство моего отца, короля Хабзура.

- Он того заслуживал.

- Что ты собираешься делать?

- Тело твоего отца послужит мне надежной защитой в этом городе ловушек.
Ты дала мне превосходный совет, Хабэд.

Медная урна превратилась в клетку. Зайрем обошел вокруг нее и поставил
магические печати. Теперь никто, кроме него самого, не смог бы извлечь
оттуда Хабзура.

Просунув руку сквозь прутья клетки, Зайрем ухватился за волосы короля и
обмотал их вокруг запястья.

- Таков его удел, ибо мне придется тащить его.

- Бесспорно, мы не отличаемся особой мягкостью, - вздохнула Хабэд, - но
рядом с тобой мы выглядим безобидными младенцами.

- Я сам удивлен, - ответил колдун. - Но я еще в детстве был обещан Тьме.
И вот эти псы, гончие демонов, наконец настигли меня.

- Я в самом деле прокляну тебя, если ты сделаешь это.

- Прокляни... Я же, со своей стороны, буду вспоминать лишь твои ласки и
дары.

И Зайрем ушел, волоча за собой мертвого Хабзура в медной клетке.

Хабэд не могла плакать, но она рвала на себе волосы и одежду, ибо сердце
ее было разбито.

Глава 6

Мертвая тишина нависла над городом, когда Зайрем, таща за собой клетку с
королем, выплыл между верхними башнями дворца в ярко-желтую канареечную
воду, освещенную вечерним "солнцем". Вскоре блестящие доспехи крыш, куполов
и минаретов, возвышающихся над садами из водорослей, пропали внизу. Ни один
горожанин, ни один раб не проплыли под причудливыми арками ни один экипаж
не пронесся по широким улицам. Такая тишина обычно предшествует нападению
врагов - Зайрем догадывался, что Сабл уже знал о его деяниях. Об этом,
должно быть, позаботилась Хабэд или кто-нибудь из бежавших придворных
Хабзура.

Когда Зайрем поднялся выше купола, где висел колокол презрительных молитв
Сабла, краем глаза он уловил какой-то черный дым, потянувшийся ему вслед.
Вскоре он заметил несколько сотен солдат с акульими хвостами, они были
вооружены сетями и копьями с наконечниками из жал подводных тварей. За ними
в хитроумных приспособлениях из золота, привязанных ремнями к мощным спинам
исполинских черепах с бесцветными глазами, ехали придворные с голубыми
волосами.

Через жемчужины в ушах Зайрем услышал крики и требования остановиться.
Хвостатые рабы подплыли ближе, метнули сети, метя копьями в колдуна, но сети
растаяли, копья сломались.

Зайрем остановился. Он показал придворным свою добычу в медной клетке.

- Разве вы еще не знаете, что я неуязвим? К тому же теперь я владею вашей
магией. Какая польза от ваших затей?

Придворные, нахмурившись, разглядывали мага. Черепахи в золотых удилах
бессмысленно ухмылялись.

- Отдай нам злодейски убитого тобой короля.

- Нет. Он будет охранять меня, пока я не покину подводное царство.

- Но нам нужно его тело - он должен восседать в Зале Мертвых. Море
превратит его в коралловую статую. Таков наш единственный святой обычай, наш
обет Вечности.

Один из придворных, менее высокомерный, нежели остальные, спросил:

- Зачем тебе нести с собой тело Хабзура? Мы и так пропустим тебя. Тебе
нечего бояться, мы все равно не сможем причинить тебе вреда. Отпусти клетку.

Но Зайрем не обратил на эти слова никакого внимания, отчасти потому что
не особенно доверял Людям Моря, но больше из злобы, насмехаясь над отчаянием
своих противников.

Они еще долго преследовали его - за пределами города, среди рощ
змееподобных пальм, где орхидеи отбрасывали на песок кровавые тени и
засасывали неосторожных рыб, подплывавших к их цветкам. Но хоть придворные и
продолжали преследование, они не могли помешать Зайрему и прекрасно знали
это.

Вскоре они добрались до огромной раковины - ворот Сабла. Здесь Зайрем еще
раз остановился. Он издевался над преследователями, предупреждая, что воды
за воротами Сабла слишком унылы и поэтому почтенным господам лучше вернуться
в город.

- Я хочу заключить с вами договор, - сказал Зайрем. - Когда я буду в
безопасности на суше, я верну вам тело Хабзура. Но если вы решите и дальше
надоедать мне, я уничтожу его. И чтобы скрепить этот договор, я милостиво
позволяю вам заплатить выкуп за Хабзура прямо сейчас.

Смеясь над зловеще мрачными придворными, колдун потребовал золотые
кольца, ожерелья из драгоценных камней, дорогие браслеты и еще кинжалы с
янтарными рукоятками, выложенные изумрудами, в ножнах из темно-синей акульей
кожи. Все это он бросил в свой плащ... Все это время память юноши бурлила,
словно море. Перед ним проносились смутные видения, доставлявшие ему
удовольствие своей невинностью: молодой жрец в желтых одеждах, лечивший
больных, отказывался от их монет и отдавал хромому крестьянину серебряное
ожерелье, полученное в храме молодой жрец, вскоре ложно обвиненный в краже
серебряной чаши, нужной ему якобы для того, чтобы заплатить блуднице...

Зайрем ударил по раковине и произнес заклинание.

Раковина сложилась, словно веер, и открыла путь в ледяную тьму морских
пучин, лишенных света и тепла стеклянного солнца.

Зайрем прошел сквозь врата, держа в одной руке тяжелый узел плаща, а в
другой - тяжелую клетку, он закрыл за собой ворота, поставив на них