возможно, что с этим воздухом проникала в кровь и некая отрава. Впрочем,
она и без того была разлита кругом, в весне юга Франции. - А я столько о
вас слышала...
все на свете - или, во всяком случае, в обширном круге, центром которого
она себя полагала - а возможно, на самом деле была. Я таких не люблю, но
уважаю, как вообще уважаю людей, уверенных в себе. Я постарался ответить
так, чтобы разговор не перешел случайно на какую-нибудь серьезную тему:
лишние подозрения мне сейчас совершенно не были нужны. Вроде, например,
разговоров о том, как я оказался в этой глухомани...
слышали, и в зависимости от этого - что это были за истины - или небылицы.
Вчера мы наблюдали в просмотровой нашего Бюро за вашими похождениями в
Аиде; я встречала вас и раньше, но вы меня, разумеется, не замечали, вам
было не до того. Скажите, такие переживания сильно утомляют?
увидел бы ее лицо. Тем более непонятным было - с какой целью она сама
напоминает об этом эпизоде: там ведь она выступала на стороне противника.
Каков был ее замысел?
спешит?
хотелось не только найти дорогу к замку, но и пообщаться с природой...
почудилась насмешка.
выражения его, но и самих черт; наверное, на сей раз ее сделали дурнушкой
какой-нибудь, - хотя я чувствовал, что это не так: совсем иной была манера
ее поведения.
пора находиться на дежурстве...
скрытая насмешка. - А я еще не устала. И тоже хочу пообщаться с природой.
видимо, ослушаться не мог. Он пробормотал "доброй ночи" и нехотя зашагал,
поднимаясь по отлогому склону.
Остров? Занимайте свободное место.
начиналось некое приключение. Легкое, без последствий, как раз такое,
какое нужно, чтобы окончательно прийти в себя после множества
сверхпрограммных происшествий, из-за которых я только сейчас приближался к
настоящей работе, к цели поиска.
были произнесены, - не понравились женщине.
Но я все-таки успел. Интуиция оправдалась: она была той женщиной, что
почудилась мне среди чужих дрим-оперов в Аиде.
завтра - чтобы не переживать разочарований.
благоприятном исходе вашей миссии.
значение?
говорили. Во всяком случае, я уже забыл о вашем предложении.
способствовали бы... Но боюсь, что вы отвергнете мое предложение. А ведь
это было бы так прекрасно, вам не кажется?
следует. Так что сидите спокойно, дышите воздухом. И ждите, пока я не
снизойду.
Как будто я переставал быть самим собой. Я попытался выставить блок.
Однако, похоже, опоздал.
риске, сама профессия делает меня одиноким - но ведь я такой же человек,
как все другие, черт возьми, и неужели же я не заслуживаю хотя бы крупицы
того, что в нормальном мире принято называть счастьем? Да и вам самой
разве это не доставит радости - знать, что в вашей власти - сделать
другого счастливым?..
прикосновение подвитых, надушенных усиков, рука уже обвивала мою талию,
другая лежала на колене и опускалась все ниже, одновременно быстрыми
движениями пальцев подбирая подол моего платья все выше. Нужно было, может
быть, крикнуть о помощи, сделать какие-то резкие движения, оттолкнуть его,
отбиваться, но он уже припал губами к моей шее, впился, голова моя
закружилась, истома прошла по телу, его рука была уже куда выше колена,
прикосновение ее было не просто приятным - из него исходила жизнь, другая
рука сильно сжала мою левую грудь. Мне уже не хотелось сопротивляться, не
осталось никакой воли, не осталось окружающего мира, ничего больше - кроме
него и моего желания, могучего, всепобеждающего - ощутить его всего,
отдаться, впустить его в мое существо, - в этом сейчас было счастье и
смысл, только в этом. "Тогда еще не носили белья", - мелькнуло в голове,
когда я ощутила его пальцы уже во мне... Он действовал умело, не терял
времени, не искал удобного места - опрокинул меня на эту же широкую
каменную скамью, рванул шнуры корсажа - мои груди обнажились, ощутили
мягкое прикосновение лунного света, подумалось: "Ах, если бы он догадался
раздеть меня совсем..." Но он спешил и лишь задрал подол повыше; ноги мои
в нетерпении раздвинулись сами, он налег, но еще медлил, в пору было
кричать: "Ну же! Ну! Умираю..." Кажется, вечность прошла, пока он наконец
не вошел в меня; мои руки обхватили его, стиснули, чтобы никогда не
отпустить, никогда, никогда. Это длилось вечность; мы оба извивались,
кричали, наконец он изверг в меня свое горячее семя, и мне показалось, что
я теряю сознание. Он что-то бормотал мне на ухо, не понять - что, да и
неважно было, во мне снова пробудилось желание - и в нем тоже. Его руки
ожили, и на этот раз я уже радостно открывалась ему, никакого смущения,
никакой сдержанности не осталось, только великая жажда его тела, его
поцелуев, его семени, - всего, что хоть как-то было связано с ним. Снова
накатило беспамятство, но и сквозь него мне слышались мои стоны. Когда
глаза мои ненадолго открылись, ночь уже побледнела - ночь, какой еще не
бывало в моей жизни. "Отныне я - твоя раба, - подумалось, - пойду за
тобой, побегу, поползу, полечу - на край света, любого света, только с
тобой..."
на меня, лежащую среди лохмотьев, в которые превратился за ночь мой наряд;
тот, кто был Луизой, мой господин и повелитель, стоял рядом с ним и что-то
говорил; я быстро поняла - что, попыталась сжать ноги, закрыться ладонями
- бесполезно, тело мое мне не повиновалось, Пьер-Поль уже опустился на
колени, расшнуровывая штаны, показывая свою готовность - потом обрушился
на меня. Он был груб, как мужик, и больше не было счастья, было чувство
горечи и унижения - сначала; но понемногу тело, которым каждый из нас
наделен в Пространстве Сна, взяло свое, и сознание снова ушло куда-то.
руке обнаженный кинжал, Луиза, кажется, хотел удержать его, но не очень,
как мне показалось, убедительно. Меня хотели убить; смерть в Пространстве
Сна - серьезная неприятность. И, наверное, именно эта угроза помогла мне
вернуть силы, которые сейчас были так нужны.
все более становился самим собой - и оно мне подчинялось. Это естественно:
у нашего тела в ПС нет тяжелой инерции плоти Производного Мира, и
превращения его быстры, порой даже мгновенны. Поэтому я смог нанести
первый удар прежде, чем они опомнились. Ногой я выбил кинжал из пальцев
Пьер-Поля; чтобы перехватить оружие, пришлось взвиться в воздух - но я
смог, все мое было уже при мне. Он еще не успел принять защиту, как острое
лезвие вспороло его горло, пересекая артерии и вены. Хлынула кровь. Я
круто извернулся, чтобы не запачкаться, и оказался лицом к лицу с Луизой,
она, так же, как я, прошла уже метаморфозу и снова была женщиной.
Красивой, надо сказать. Она сложила руки - умоляюще, словно для молитвы. Я
схватил ее за плечи и швырнул наземь. Рванул платье. Она не
сопротивлялась, пыталась даже помогать мне. Я был груб, как только умел.
Раньше не знал за собой таких качеств. Специально для нее я вспоминал все
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каменистый Артем