приблизился к кругу мужчин в голубом. Поглядев на Нюхальщика, он поднял
глаза на галерею и, увидев Джерека, показал на него.
так как Нюхальщик сделал ему синяк на этом месте предыдущей ночью, но
боль, казалось, пробудила память. Он взглянул на мрачное лицо человека,
державшего его.
Коллинз-авеню, 23, Бромли, Кент, Англия.
лестницы, через опустевший зал, через дверь на утренний свет, где его ждал
черный фургон с четырьмя черными лошадьми. Освобожденный от Нюхальщика,
свободный от Кухни Джонса, Джерек испытал безотчетный прилив облегчения.
ним. - Благодарю вас.
лучше, чем в Кухне Джонса, способствовали тому, что Джерек Корнелиан начал
понемногу восстанавливать прежнее состояние ума. Особенно ему понравился
серый мешковатый костюм с широкими стрелами, нашитыми поверх, и Джерек
решил, что если он когда-нибудь попадет в свой собственный век, то
обязательно сделает себе такой костюм, хотя, возможно, стрелы будут
оранжевыми.
или черные цвета, даже плоть заключенных была какой-то серой. Звуки тоже
обладали какой-то монотонностью: стуки, крики и, по большей части,
проклятья. Но ежедневный ритуал подъема, кормления, прогулки, сна произвел
исцеляющий эффект на ум Джерека.
тюремной эпопеи, а потом, если не считать случайного посетителя,
заглянувшего, чтобы выразить свое сочувствие, он был в основном
предоставлен самому себе. Джерек снова стал ясно думать о Бромли и миссис
Амелии Ундервуд, надеясь, что его скоро выпустят или покончат с ритуалом
каким-нибудь подходящим для них способом. Тогда он продолжит путь.
держа в руках черную книгу, посещал камеру Джерека и разговаривал с ним о
своем друге, который умер, и еще об одном друге, который был невидим.
Джерек обнаружил, что голос мужчины, которого звали Преподобный Лоундес,
оказывал приятное успокаивающее действие, и улыбался, кивал и соглашался,
когда ему казалось, что это отвечало желанию Преподобного Лоундеса, или
качал головой, когда казалось тактичным не согласиться. Это доставляло
Преподобному Лоундесу большое удовольствие, судя по множеству улыбок, и
вызывало новый поток слов, произносимых, правда, довольно визгливым и
монотонным голосом, о мертвом друге и о невидимом друге, который, как
выяснилось, был отцом мертвого друга.
сказал ему:
освобождения. Воздух вне стен тюрьмы становился теплее, к дополнительному
удовольствию Джерека.
галстуком и цилиндр. Его жилет также был черного цвета, но ткань на брюках
имела тонкие серые полоски. Он представился мистером Гриффитсом, Совет
Защиты. Это был любопытный тип: большая, с темными волосами голова;
огромные мохнатые брови, которые почти встречались у переносицы; громадные
руки, которые с трудом помещались в маленький кожаный чемоданчик, откуда
неуклюже извлекали документы. Он садился на край жесткой койки Джерека и
листал бумаги, часто раздувая щеки и громко вздыхая время от времени,
затем, наконец, поворачивался к Джереку и поджимал губы, прежде чем
заговорить.
определенно узнали вас. Вы тоже фактически узнали свидетелей перед лицом
других свидетелей. Вы утверждали, будто не имели понятия о происходящем,
что само по себе вряд ли правдоподобно, если исходить из других ваших
заявлений. Вы видели, как умерший Вайн приносил свой "улов", помогали ему
унести добычу, убежали вместе с ним, после того как он застрелил швейцара.
На вопрос об имени и происхождении вы сочинили дикую историю о появлении
из будущего в какой-то машине времени и назвали явно вымышленное имя. На
основании этого я намерен сделать свое заключение... и оно может спасти
вашу жизнь. А сейчас расскажите, что произошло, по вашему мнению, с той
ночи, когда вы встретили Альфреда Вайна, до утра, когда полиция обнаружила
вас обоих в Кухне Джонса и Вайн был убит при попытке к бегству.
только раздувал щеки и закатывал глаза под черными бровями, а один раз
хлопнул ладонью по лбу и чертыхнулся.
раз, - это убедить судью, что человек, явно разумный с одной стороны,
является безусловно законченным лунатиком с другой. Что ж, по крайней мере
я сам убедился в справедливости моего дела. До свидания, мистер... хм...
до свидания.
охранник выпускал мистера Гриффитса из камеры.
Преподобный Лоундес. Но если Преподобный Лоундес всегда казался уходящим в
еще более счастливом настроении, мистер Гриффитс обычно уходил от него с
отчаянным, несчастным выражением на лице, а его поведение выдавало крайнее
возбуждение.
Морриса, швейцара отеля "Империя", происшедшем пятого апреля 1896 года
примерно в шесть часов утра, состоялся в Центральном Уголовном Суде
Лондона в десять утра тридцатого мая. Никто, включая защитников, не знал и
не ждал, что суд затянется. Предположения касались только приговора, что
совсем не трогало Джерека Корнелиана, настаивавшего на сохранении
вымышленного имени, несмотря на все предупреждения о том, что сокрытие
настоящего имени не в его пользу.
где он должен был стоять во время процесса. Ему понравилась ложа,
позволяющая хорошо видеть остальную часть довольно большой комнаты.
долгое время. - Он засмеялся. - Мне нравятся эти парадоксы.
респектабельная женщина? Я имею в виду, она... ну... в своем уме,
например?
засвидетельствовала вашу особенность... ваши заблуждения и тому подобное.
захлопал в ладоши. - Вы очень добры, сэр.
как и он, в черные накидки; у всех у них творилось что-то непонятное с
волосами: они выглядели мучнисто-белыми и туго закрученными. Позади
располагался ряд скамеек, где сидело множество людей в разнообразных
одеждах, но без фальшивых волос.
обычной одежде. Слева был еще один ряд скамеек, на которых расположились
двенадцать человек, проявлявших заметный интерес к нему. Ему льстило
находиться в центре внимания. Он улыбнулся им и помахал рукой, но, как ни
странно, никто не улыбнулся в ответ.
и все начали вставать, когда еще одна группа людей в длинных накидках и с
фальшивыми волосами вошла в комнату и стала рассаживаться за столами прямо
напротив Джерека. Именно тогда Джерек разинул от удивления рот, узнав
человека, который, казалось, как и он сам, занимал почетное место в суде.
сквозь Время? Вы настоящий друг.
и похлопал его по плечу.
Джерека. Он взял какие-то бумаги, которые кто-то положил перед ним.